Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 63
- Предыдущая
- 63/76
- Следующая
– Само собой. От хороших людей у меня секретов нету, – кивнул Василий Никитич.
Он доел пятый пирог с печенкой и решительно встал из-за стола.
– Будя! Ну, гостья дорогая, пожалуйте в мою мастерскую.
Мастерская располагалась в пристройке, попасть в которую можно было из сеней избы. Пахло в мастерской древесной смолой, свежими стружками, воском и чем-то неуловимо сладким. Пряничным. По стенам развешаны были потемневшие от времени прямоугольники, овалы, круги и разнообразнейшие фигурки зверюшек, птичек, рыбок – доски для пряников. Я разглядывала узоры и пыталась читать вырезанные надписи, перевернутые как в зеркале: «Ажетук зи корадоп», «Лотсерп лотс и лотс ан кинярп»… Поначалу это воспринималось как тарабарщина, но потом я перевела: «Подарок из Кутежа» и «Пряник на стол, и стол – престол».
– Это я раньше делал, – пояснял Василий Никитич. А теперь у меня военный заказ.
– Это как?
– А вот. Мастер показал на стол, где разложены были заготовки с намеченными буквами, – Этот пряник будет «Смерть захватчикам!», этот, в форме меча, «Руки прочь от Кутежа!», а вот этот, самый большой, «Нам нету слаще слова, чем "Свобода'"». Лихо, а?
– Не то слово…
– Потом Кондратий да Левонтий, пряничные пекари, по этим формам пряников наделают. С верными людьми отправим пряники в Кутеж, а там наши подпольщики будут их горожанам к дверям привешивать али под дверь подсовывать. Чтоб знал кутежанский люд, что не безнадежно его положение и избавление от лихой злодейки придет незамедлительно.
– Тогда такие пряники нужно и во дворец подбросить, – подумав, посоветовала я. Чтоб.Аленка знала и трепетала.
– Это дело! – кивнул мастер, – Уж для энтой-то змеюки я расстараюсь. Такую надпись сварганю – полгода не прочихается!
– Ох, опасное твое занятие! – вздохнула, бывшая лягушка Лукерья Матвеевна. Ох, горишь ты на работе, сокол мой ясный!
– Ничего! – отмахнулся мастер. Не сгорю. Кто, окромя меня, эту затею приведет в исполнение?
– Никто, – вздохнула Лукерья Матвеевна.
– Ладно, бабоньки, вы идите в избу, а мне делом заниматься надобно. С этими словами мастер принялся перебирать свой инструментарий.
Мы вышли, пожелав ему удачи.
В горнице за столом сидела Масяня и за обе щеки уминала оставшиеся пироги.
– Доченька, ты же лопнешь! – видя произведенное Масяней опустошение, ахнула Лукерья Матвеевна.
Масяня хитро глянула на мать и прошамкала набитым пирогами ртом:
– Мам, уы муе щаю науей и офойди! Лукерья Матвеевна только руками развела:
– Никакого с нею сладу! И в кого она такая уродилась?
Я сделала сочувственное лицо, хотя вид уплетающей пироги Масяни восхищал меня беспредельно. Тут в окошко горницы деликатно постучали.
– Что такое? – выглянула в окно бывшая лягушка и принялась с кем-то переговариваться вполголоса. Потом повернулась ко мне:
– Василиса свет Никитична, воительница наша Марья Моревна сей же час вас к себе требует. Хочет с вами посоветоваться, что ли…
– Даже так? Придется идти, – улыбнулась я Лукерье Матвеевне. Спасибо вам за гостеприимство.
– Не за что. Всегда рада видеть вас. А ежели совсем к нам жить переедете, так большая то будет для меня честь…
– Посмотрим… – С этими словами, распрощавшись, я отправилась к Марье Моревне. И сопровождал меня тип, не по сезону одетый в лисью шубу. Как оказалось, это и был сын пустынь и полупустынь Тудыратым Жарамдылык, присланный Иваном-царевичем для услаждения моего слуха героическими песнями и балладами.
Однако когда я увидела, сколь озабочено и нахмурено лицо Марьи Моревны, стало ясно, что время песен еще не пришло.
– Вот что, Василнса Никитична. Дело у меня к тебе есть.
– Я слушаю.
– Да ты не пугайся так! – усмехнулась воительница. Ишь глаза какие круглые сделались…
– Говори, не томи душу!
Марья Моревна прошлась по светлице. При этом ее латное облачение, в котором она, по-видимому, тренировала незадачливых лучников и мечников, погромыхивало, как дальняя гроза.
– В общем, есть такое мнение, Василисушка, – после тяжелого молчания заговорила Марья Моревна, – что тебе не следует находиться в наших партизанских рядах.
– Это почему? – удивилась я.
– Жизнь у нас суровая, походная, боевая. Сегодня живем, а завтра не знаем, что будет. Так что лучше тебе отправиться в глубокий тыл и там, на спокое, закончить свою летопись… Или что ты там пишешь?
– Марья Моревна, ты сама это придумала или кто подсказал?
– Вообще-то подсказал. Но я с этим решением согласна. Ни к чему тебе наши заботы. Человек ты слабый…
– Вот как? – возмутилась я. И кто так считает?
– Руфина.
– Не ей судить, слабая я или сильная! – Я закипела, как перегретый самовар. Сама меня сюда вытащила, слиняла к Ко Сею, государство бросила!..
– То – наши заботы. Велела мне Руфина передать такое тебе предложение: если хочешь, отправим мы тебя к Ко Сею; будешь там вместе с Руфиной по хозяйству кидайцу помогать, пока все не закончится.
– Что именно все?
– Ну… – неопределенно протянула Марья Моревна. Нестроения в государстве.
– Нет. Я разозлилась. Я не собираюсь отсиживаться в безопасном месте. У меня муж заколдован. Его спасать надо.
– Муж… У тебя их еще десятки будут!
– Меня этот устраивает.
– А если… если ты совсем домой вернешься? Как хотела? Туда?
Я закрыла глаза. Происходило что-то странное. Такого разговора я не ожидала. Мне казалось, что я прожила в этой сказке всю жизнь, и вдруг – снова в Москву?
«Но ведь ты этого желала!» – раздался в сознании ехидный голосочек Руфины.
«А теперь передумала».
«Что ты будешь делать в этой сказке?» – Голосок Руфины звенел как ксилофон.
«Придумаю», – улыбнулась я.
«Ну смотри. Это был твой последний шанс вернуться к нормальной жизни! Дальше не жалуйся!»
«Не буду».
– Василиса! – настойчиво тянула меня за рукав Марья Моревна, – Очнись!
– Нормально. Я открыла глаза. Знаешь что, воительница? А пойду-ка я обратно в Кутеж-град.
– Зачем?!
– В политической ситуации разобраться хочу, – съязвила я. И мужа заодно выручить.
– Да Аленка тебя слушать не станет, тут же и повесит на первой яблоне в царском саду. Благо они там высокие… То-то радости ей будет: сначала ты от нее бежала куда глаза глядят, а теперь сама вернулась, как карась – щуке в пасть.
– Не повесит. Потому что я принесу ей вот это.
– Книгу?! – Марья Моревна указала на лежащий на столе Альманах.
– Да.
– На что Аленке теперь книги?! По донесениям наших подпольщиков, ей сейчас вовсе не до книг!
– Она хотела получить Альманах. И получит.
– Ох, упрямая ты, Василиса!
– Нет. Просто я хочу доказать, что тоже на что-то способна в этой сказке.
– И как ты докажешь? Я усмехнулась:
– Проведу с Аленкой политическую беседу на тему незаконного захвата, власти. Если после этого она не сбежит в монастырь, считайте меня полной бездарностью.
– Тебе это не под силу.
– Проверим.
– У нас другие планы.
– Я не собираюсь в них вмешиваться. Я просто хочу испытать себя.
– Ты рехнулась?! – вдруг закричала Марья Моревна. Ты думаешь, если это сказка, то убьют тебя понарошку?!
– Я так не думаю.
– Правильно. Марья Моревна раздраженно принялась полировать рукоять своего меча. Так что ты решила?
– Иду в Кутеж.
– Ты ведь даже дорогу не помнишь!
– Марья Моревна, – задушевно сказала я. Неужели ты доброго дела не сделаешь? Ради торжества справедливости.
– Ладно, – вздохнула воительница. Завтра тайными дорогами отведем тебя в Кутеж. И бог тебе в помощь!
– Спасибо. Тебе того же, – С этими словами я взяла злополучный Альманах и пошла к выходу.
– Постой, Василисушка, – услыхала я вдогонку. Мой совет прими: требуй у нее за Альманах своего супруга.
Я остановилась в дверях. Они что, сговорились с этой рыжей кошкообразной бестией?!
– Я подумаю.
- Предыдущая
- 63/76
- Следующая
