Признак высшего ведьмовства - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/95
• Следующая

Лгать нехорошо. Лгать тем, кто тебе преданно служит, – тем более. Но иногда это единственный выход для того, кто решился пойти на должностное преступление и притом не хочет никого подставить.

Дарья понимала, что госпожа Хелия Кенсаалми вряд ли поверила ее словам о том, что остаток вечера и грядущую ночь юная ведьма собирается провести как «mimosa pudica», то бишь недотрога и скромница с честными глазами. И дело касалось даже не порочных связей с инкубами. Дарья замыслила этой ночью совершить ритуал Песочных Часов, преступный, запрещенный и опасный. У нее не было иного выхода – она должна была овладеть временем, вернуться в минувшую ночь и заполучить столь глупо утраченные материалы по делу «Наведенная смерть».

От ужина Дарья отказалась, но зато позволила себе лишних четверть часа провести в бассейне. При этом она сотворила заклинание для превращения обычной воды в морскую – просто так, для тренировки. Затем, выйдя из бассейна, Дарья новым заклинанием приказала воде стать мрамором – мутно-зеленым, полупрозрачным, и, удовлетворившись полученным результатом, отправилась к себе, совершенно не заботясь о том, что обслуживающий персонал Дворца Ремесла будет делать с оказавшейся в бассейне глыбой мрамора.

Госпожа Ведьм вошла в свои покои. Тело ее, скрытое под длинным и просторным купальным халатом, чуть заметно содрогалось от потоков магической энергии, которые Дарья вбирала в себя отовсюду. Девушка посмотрела на свою ладонь – кончики пальцев светились, будто их намазали фосфором, с ногтей сам собой стек маникюрный лак, по дороге превратившись в разноцветные искры.

– Дверям срастись, – коротко бросила Дарья. Голос ее, в отличие от повседневного, звучал низко, глухо и завораживающе. Дарья не обернулась на треск за своей спиной – она знала, что это двери, срастаясь, исполняли ее приказ.

Она постаралась не обращать внимания на треск, она сосредоточилась на той мелодии, которая начала звучать внутри ее естества – сначала чуть слышно, затем все громче и громче с каждым новым приказом-заклинанием. Дарья знала, что это за мелодия. Это музыка ее Силы, звучащая магия ее Истинного Имени, ее сана, позволяющая ей сейчас из юной насмешливой девушки превращаться в некое человекоподобное существо, наполненное магией, как горный ручей наполнен бурливой пенящейся водой.

Дарья развела руки в стороны (нет, это уже не было руками, это скорее напоминало серебряные стрелы) и пророкотала следующее заклинание, никогда не повиновавшееся человеческому языку (но ее язык сейчас и не был человеческим):

– Н'ханнай уатхэ'энна ошенмара!

Это заклинание воздвигло вокруг ведьмы защитный экран. И это было правильно, потому что мебель уже начинала дымиться, не вынося мощи того существа, в которое обратилась Дарья Белинская.

Глаза существа переливались, будто радужная пленка мыльного пузыря. Изо рта, ставшего треугольным, полились новые слова запретной, страшной магии, напоминавшие жуткие стихи сумасшедшего поэта:

Оотх нуаннэ нпа, нпа, элэмнас! Нгарх т'эллар твин, твин орерас! Нуан, этхой, нуан! О, нуан, элемнас! Лаб, лаб, Кассиэль! Нуб, нуб, Белфегор! Тэн, тэн, Бельзебут! Энед твин орерас!

Внутри пространства, защищенного магическим экраном, заполыхали синие и изумрудные молнии. Существо, бывшее Дарьей Белинской, отражало это

безумство света собственным, ставшим ртутно-зерка-льным, телом, напоминавшим сейчас веретено. Хвостом, раскаленным как вольфрамовая нить, ведьма чертила в воздухе алые, огненные, злобно шипящие знаки. И когда она закончила чертить последний, девятый, знак, к ней подступили три жутких и невыносимых для человеческого глаза существа. Первый был покрыт страшными ранами и струпьями, из-под которых вместо гноя сочился багрово-желтый дым. Второй напоминал помесь лягушки и летучей мыши, весь ядовито-зеленый, с горящими глазами-плошками. А третьим существом была совершенной красоты нагая девушка, налившаяся пурпуром, как облако, подсвеченное закатным солнцем. Внутри пурпурной девушки, за прозрачными ребрами, неистовствовало пламя, клокотала лава, переливались искры, вспыхивали блуждающие огни… И потому девушка была ужаснее двух предыдущих монстров.

Существо, бывшее Дарьей Белинской, поклонилось поочередно всем троим:

– Лаб, Кассиэль! – И на месте покрытого струпьями существа осталась серебристо-серая горка крупного, похожего на каменную соль, песка.

– Нуб, Белфегор! – Ядовито-зеленый мутант исчез, оставив вместо себя что-то вроде большой стеклянной колбы, пережатой посередине.

– Тэн, Бельзебут! – И девушка, наполненная пламенем, испарилась, но на том месте, где она стояла, теперь парила в воздухе толстая свеча пурпурного цвета.

Радужные глаза ртутнотелой Госпожи Ведьм засветились удовлетворением. Она воздела вверх конечности, некогда бывшие ее руками, и воскликнула:

– Тоона мингэ эленарх, элесот, нодены!

После чего ее новое тело пошло рябью и возвратилось в прежнюю конфигурацию. Теперь Дарья Белинская, нагая, изможденная, но вполне человекоподобная, стояла внутри созданного ею магического пространства и говорила человеческим, очень торжественным языком, обращаясь к тому, что по ее велению принесли ей высшие служебные духи тьмы:

– Песок Властителя Времени! Там, куда– ты брошен, никакое время не имеет власти, кроме того, коим владеет бросивший тебя! Всецело по моему желанию, по моему слову, так тому и быть! Чаша Покровителя Пространства! Пусть будет непобедимо все то, что в тебе! Как мое слово крепко, так тому и быть! Свеча Пурпура Жизни, создание невещественного огня, я заколдовываю тебя, чтоб отлучить от бренного мира вещей! Стань для меня охраной и путеводной звездой в том, что я собираюсь совершить! Слово мое крепко, так тому и быть!

И с последним выкриком «Так тому и быть! » оказалось, что Дарья облачена в длинную черную мантию, наброшенную поверх старинного платья из лиловой парчи; ее доселе растрепанные длинные волосы были собраны в замысловатую прическу и украшены высокой, переливающейся огнями сапфиров и алмазов, диадемой. Госпожа Ведьм, прекрасная, как ночь звездопада, движением руки понудила серый песок Времени взвихриться и осыпаться в мелодично зазвеневшую стеклянную колбу. Новое движение руки – и пурпурная свеча Охраны засветилась ровным, кротким пламенем. Госпожа Ведьм взяла в правую руку колбу с тихо шуршащим в ней песком, в левую – свечу, сиявшую, как крохотная галактика, и сделала шаг в образовавшуюся перед ней темную щель безвременья.

• Предыдущая
• 52/95
• Следующая