Истории для детей - Диккенс Чарльз - Страница 3

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая

В тот же день миссис Манн очень удивилась, увидев в воротах своей фермы мистера Бамбла — попечителя работного дома.

— Бог мой! Неужели это вы, мистер Бамбл! — закричала она, высунувшись из окна и стараясь придать голосу радостное выражение, что у неё не очень-то получилось.

— Да, это я, — раздражённо ответил мистер, который никак не мог справиться с калиткой, и миссис Манн, во дворе которой нечасто появлялись такие высокие должностные лица, выбежала впустить его.

— Я к вам по делу, — сообщил мистер Бамбл, когда они прошли в дом и миссис Манн налила ему немного джина. — Знаете ли вы, что сегодня мальчику Оливеру Твисту исполнилось девять лет?

— Конечно, знаю! — ответила миссис Манн, делая знаки служанке, чтобы та поскорее выпустила молодых людей из угольного погреба.

— В таком случае вы понимаете, миссис Манн, — продолжил Бамбл, — что он больше не может оставаться здесь и я должен забрать его обратно в работный дом.

Служанка привела Оливера, по дороге заставив его кое-как умыться, хотя от этого он не стал чище, а только ещё больше размазал по лицу угольную пыль.

— Хочешь ли ты пойти со мной, Оливер? — спросил мистер Бамбл.

Оливер хотел было ответить, что он готов идти куда угодно и с кем угодно, только бы не оставаться больше на попечении миссис Манн, но увидел, как смотрит на него хозяйка приюта и какой большой кулак она показывает ему из-под стола. Тогда он изобразил грусть на своём лице и, вздохнув, ответил, что ему совсем не хочется покидать такое уютное место, но собрался быстрее моли (хотя и собирать-то ему было особенно нечего) и уже через пару минут в сопровождении мистера Бамбла покинул ферму миссис Манн навсегда.

Несколько миль по дороге к работному дому и кусок хлеба с маслом, который он получил там, стали неплохим подарком на его девятилетие, но хлеб с маслом был стремительно съеден, и практически так же быстро Оливер понял, что работный дом мало чем отличается от того места, где он провёл детство. Но, так или иначе, его новая, но ничуть не менее голодная жизнь началась именно здесь.

За три месяца, проведённых в работном доме, Оливер Твист стал ещё слабее и тоньше, чем был до этого. Характер у него был тихий и дружелюбный, он не участвовал в потасовках, и если его задирали, старался просто уйти подальше. Но когда кому-то приходило в голову обидеть дурным словом память его матери (а чего только не придёт в голову глупым мальчишкам!), то этот малыш приходил в ярость и, невзирая на силу и рост обидчика, давал ему такой суровый отпор кулаками, что все вокруг только диву давались, откуда в этом хрупком создании столько сил.

Мальчиков кормили за длинными столами в большой зале. В одном конце этой залы стоял котёл, обложенный красным кирпичом. Когда наступало время обеда или ужина, надзиратель большим черпаком наливал из этого котла кашу. Да-да, наливал, а не накладывал, потому что это была масса, по большей части состоящая именно из воды. Каждому мальчику полагалось по одной маленькой миске такой каши. Исключение составляли только праздники, когда им выдавали ещё и по паре кусков хлеба. Голодные дети с таким остервенением набрасывались на еду и так выскабливали ложками свои тарелки, что посуду никогда не приходилось мыть. Закончив с едой (а это не занимало много времени), мальчики молча облизывали свои ложки и с жадностью глядели на котёл, готовые, казалось, съесть и его, и окружающие его красные кирпичи.

Как-то днём один из молодых людей, тот, что был покрупнее и постарше всех, мрачно заметил:

— Если сегодня вечером мне не дадут добавки, то ночью я съем кого-нибудь из вас.

И такими голодными и дикими были в тот момент его глаза, что приятели, так же измученные голодом, сразу ему поверили. Решили бросить жребий, чтобы узнать, кто пойдёт просить добавки, и жребий пал на Оливера.

Настал вечер, каша была разлита по мискам, которые мгновенно опустели, и для Оливера настало время выполнять выпавшее на его долю поручение. Он сомневался и медлил, но мальчишки вокруг шикали и подталкивали его, тогда он взял свою мисочку, подошёл к надзирателю и тихо сказал:

— Простите, сэр, я хочу ещё.

Лицо надзирателя преобразилось так, будто рядом с ним ударила молния, хотя произошло только то, что маленький мальчик попросил добавки жидкой каши.

— Что ты сказал?! — взревел надзиратель.

— Простите, сэр, я хочу ещё, — повторил Оливер чуть слышно, испуганно глядя на то, какой эффект произвели его слова.

Надзиратель же схватил его за ухо и закричал не своим голосом:

— Мистер Бамбл! Позовите мистера Бамбла!

Позвали мистера Бамбла, и тот прибежал в столовую.

Мальчики, все до одного, с ужасом смотрели на происходящее около котла и боялись пошевелиться.

— Этот негодяй попросил ещё каши! — воскликнул надзиратель, продолжая выкручивать ухо бедного Оливера.

— Ещё каши?! — возмутился мистер Бамбл. — После того как он съел положенную ему порцию, он посмел попросить ещё каши?!

— Так оно и было, сэр! — подтвердил надзиратель.

Оливер Твист просит добавки

За это невероятное по своему размеру злодейство было решено заключить Оливера в тёмную комнату, где тот просидел целую неделю. В дополнение к этому раз в два дня его приводили в обеденную залу и секли розгами — для устрашения всех обитателей приюта. Затем его возвращали в тёмный карцер, и там он горько плакал ночи напролёт, не понимая, за что судьба так не любит его.

У Оливера было много времени, чтобы подумать о своей нелёгкой жизни. И однажды он понял, что любые скитания лучше, чем жалкое существование в этом страшном месте, где его ждут только унижения и голод. И тогда в одну из ночей он сломал защёлку на двери своей тюрьмы (а, нужно сказать, сделать это было лёгко, ведь мальчики были так слабы и запуганы, и никому и в голову не могло прийти, будто кто-то из них осмелится сбежать), быстро собрал в узелок нехитрую свою одежду и тихонько вышел на улицу.

Там он вдохнул в себя свежего воздуха, осмотрелся по сторонам и побрёл в неизвестном направлении. Хотя нет. Он знал, куда нужно пойти. Оливер слышал, что существует на свете прекрасный и огромный город Лондон и будто бы город этот так огромен, что даже самый ленивый человек, попадая туда, сразу находит себе занятие и пропитание. А уж он, Оливер Твист, совсем не ленив. Поэтому, выяснив примерное направление, он отправился туда, в город своих надежд. Он шёл, изнемогая от голода и холода, ночевал на улице под открытым небом. Он шёл даже тогда, когда ноги его подкашивались, а ступни были совсем сбиты. Бывало, что он просил милостыню, и хотя иногда ему удавалось получить пару шиллингов, на которые он сразу покупал

Оливер Твист на пути в Лондон

 себе хлеба, чаще всего его просто прогоняли. Через семь дней Оливер вошёл в небольшой городок, расположенный недалеко от Лондона, размышляя о том, что будь у него карета, ему понадобилось бы всего несколько часов на расстояние, которое он преодолевал целую неделю. Было раннее утро, ставни домов были ещё закрыты, и даже спросить дорогу было не у кого. Оливер присел на ступеньки одной из небольших таверн и просидел так пару часов, съежившись от холода, но давая отдых своим сбитым ногам. Вдруг он заметил мальчика, который сначала прошёл мимо него, но потом, обернувшись, уставился на Оливера. Оливер поднял голову и тоже стал на него смотреть. Это был мальчик одного с ним возраста, одетый в грязный, с мужского плеча, сюртук, доходивший ему до самых пяток. Рукава сюртука были завёрнуты до локтя и открывали худые грязные руки, засунутые в карманы штанов.

— Что за беда случилась, парнишка? — спросил этот странный джентльмен так важно и напыщенно, как будто он был уже совсем взрослым.

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая