Я - сталкер. Рождение Зоны - Левицкий Андрей Юрьевич - Страница 3
- Предыдущая
- 3/16
- Следующая
Черная громада впереди приобрела очертания города, разделилась на небоскребы. Теперь можно было различить слева прозрачный стеклянный купол весь в трещинах. Смеркалось, но не зажглось ни огонька.
С одной стороны, хорошо, что город брошен – будет, где переночевать, никто нас не убьет, но почему-то не оставляло дурное предчувствие. Как ночью на кладбище: понимаешь, что зомбак не вылезет и тебе ничего не угрожает, но все равно ожидаешь подвоха. Может, потому что в брошенных домах Зоны водилась всякая мерзость?
Драконы поднялись выше и встревоженно заклекотали. Пригоршня запрокинул голову, прищурился:
– Не нравится мне, как они себя ведут. Словно их что-то напугало.
Я запрокинул голову, стер со щеки капли дождя:
– Все нормально. Дождь начинается, их к земле прибивает, вот они и печалятся.
– Дождем, что ли, прибивает?
Вдаваться в подробности и объяснять законы аэродинамики я не стал и оставил вопрос Никиты без ответа. Пусть думает так. С одной стороны, хорошо, что твари отстали, но с другой – если намокнем, нам конец: или замерзнем насмерть, или подхватим пневмонию.
– Давай-ка шевелить конечностями, – предложил я и побежал трусцой.
Башка разболелась с новой силой – сказалась недавняя контузия. Некоторое время я терпел, но когда перед глазами заплясали разноцветные круги, поубавил темп. Вот сейчас свалюсь, и тогда точно хана: Пригоршня меня не утащит. Придется выбирать: бросать рюкзаки или меня.
Зарядил мелкий колючий дождь. А может, не дождь это вовсе, просто туман оседает? Видимость ухудшилась, и город растворился в мареве. Драконы скрылись: либо улетели, либо их заслонили оседающие тучи.
Пригоршне меньше досталось во время боя, он обогнал меня метров на двадцать и сейчас дожидался.
– Что-то ты совсем хреново выглядишь, – посочувствовал он.
– Легкая контузия, – отмахнулся я. – Пройдет.
– Тошнота есть? Если есть… – он смолк, насторожился, пристально вглядывался вдаль.
Его тревожность передалась мне, и я невольно обернулся, но позади по-прежнему клубилось бесконечное белесое марево. Меня гораздо больше волновало, что одежда отсырела и, стоило остановиться, холодила спину.
– Что ты там… – проговорил я и осекся – заметил в мареве смутный полупрозрачный силуэт – вроде человеческий, но сутулый, длиннорукий. Один, второй, третий. Мгновение – и они слились с туманом. Но если напрячь зрение, их видно: туман висит клочьями, и твари не успевают мимикрировать.
– Упыри, – прошептал Пригоршня и вцепился в дробовик. – До фига, от них метров триста. Не отобьемся. Драпать надо.
– Город далеко, догонят, – резюмировал я. – Разве что бросим поклажу.
– Не вариант, без снаряги – погибель. Короче, идем, пока идется, только быстро, а потом… – он задумался.
– Отбиваемся, пока есть патроны. Последний пускаем себе в голову. Бежим, не стой столбом.
Будто по команде мы рванули к городу. Двигался я на автопилоте. Каждый шаг отзывался болью в голове, подкатывала тошнота, но жажда жизни задействовала скрытые резервы организма, и сил пока хватало.
Бодрый, полный сил Пригоршня вынужден был останавливаться, с тревогой поглядывая назад. Глаза его округлились, проступил румянец на щеках, движения стали резкими, нервными. Его печалила участь Кука, съеденного аборигенами. Меня она печалила бы гораздо больше, но на первом месте стояла задача не протянуть ноги прямо сейчас.
– Поторопись, а? Они приближаются.
– Стараюсь, – прохрипел я и прибавил скорость.
Пригоршня выругался и выстрелил в туман из дробовика. Упыри заухали, застрекотали. Оказывается, два мутанта были от нас метрах в пятидесяти, их зацепило дробью, и они проявились.
– Вот же сучьи псы! – выругался я и из последних сил рванул вперед.
Никита огляделся и пальнул вбок:
– Гады, окружают! И откуда их здесь столько?
Пришлось взять в руки винтовку. Теперь мы двигались бок о бок, готовые в любую минуту вступить в неравный бой. И умереть – вариантов спасения я не видел. Хотелось бы, чтобы вернулись драконы и начали драться с упырями за добычу, но такое возможно только в голливудских фильмах, в реальности же крылатые твари ретировались, напуганные количеством противника.
Даже природа встала на сторону упырей: туман сгустился настолько, что в десяти метрах ничего не было видно. Будь у нас, как у Сталлоне, чудо-пулемет, где самозарождались патроны, мы бы, конечно, отбились, поливая пространство вокруг свинцом, но приходилось экономить боеприпасы и рисковать, ведь в любую минуту из тумана мог выпрыгнуть упырь.
Мутанты замыкали нас в кольцо и пока держались на расстоянии – ждали, когда туман станет гуще. А мы плечом к плечу двигались к цели, понимая, что не успеем. То и дело я ловил себя на мысли: «А ведь у тебя ничего не осталось: ни дома, ни родины, ни работы. Только Пригоршня. Это и есть теперь твой мир, держись за него». Действительно, пусть лучше я умру раньше, чем он, чтоб одному бесприютно не скитаться…
Справа промелькнул размытый силуэт упыря, отвлек от мысли, я проводил его стволом винтовки, выдохнул с облегчением: не напал мутант, еще не время.
Апатия схлынула, на ее месте разрослась здоровая злость. Когда понимаешь, что не получится, хочется добиться своего вопреки всему.
– Вот же гады, – бормотал Никита. – За своего мстят. Падлы! Похоже, хана нам. Братья-сталкеры скажут, что Химик с Пригоршней пропали без вести.
Из тумана выплыл холм размером с легковой автомобиль, я прицелился туда. Будь я упырем, устроил бы засаду именно за ним. Пригоршня тоже так подумал и замедлил шаг.
И вовремя – заколыхался туман, метнулся на нас. Я выстрелил одновременно с Пригоршней, упал, откатившись к бугру. На месте, где мы только что стояли, извивались проявляющиеся упыри, пятная алой кровью целлофановую траву.
Заряжая дробовик, Пригоршня уперся в холм, я залег рядом, прикрывая напарника. Услышав придушенный возглас, рывком обернулся, готовый открыть огонь, но не упырь напал на Пригоршню: с холма сошел пласт грязи, обнажив блестящий металл.
Никита принялся разгребать холм прикладом, оглядываясь по сторонам, и вскоре стало ясно, что это – занесенное пылью строение, формой напоминающее юрту с плоской верхушкой.
– Жилье, – проговорил Пригоршня, ощупывая стены. – Прикрывай.
Отступив к строению, чтобы не подставлять врагам спину, я водил винтовкой по сторонам. Взволнованные гибелью соплеменников, упыри стрекотали и щелкали, колыхался туман, и трудно было предугадать, откуда они набросятся.
– Что ты копаешься! Быстрее, твою мать! – проговорил я, уперся в присыпанную землей стену. Нога нащупала выступ. Не теряя бдительности, я «берцем» сковырнул грязь и обнаружил стальную лестницу, ведущую наверх.
– Сюда, Никита, скорее!
Взмокший Пригоршня начал восхождение с дробовиком наготове. Ругнулся, поскользнувшись, но устоял. Внизу промелькнул полупрозрачный упырь, я жахнул по нему, промазал. Напарник шагнул на середину крыши, попрыгал… Раздался скрежет несмазанных механизмов, и Никита провалился внутрь.
Это же телепорт! Не веря в такую удачу, я ступил на металлический овал лифта – и почти мгновенно очутился в пыльном помещении, пахнущем ржавчиной и плесенью. Трескучие лампочки на стенах работали через две, овальная комната с потолком-куполом была освещена скудно.
Едва я сошел с лифта, как он со скрежетом поднялся и закрыл отверстие в потолке.
– Ну вот – спаслись! – ухмыльнулся Никита. – Интересно, отсюда можно попасть домой?
Эта комната была раза в два меньше телепорта, где мы добыли Зерно; с единственной металлической дверью, на которой висела табличка с черным прямоугольником. Прямо под ним чернела панель в форме человеческой руки.
Камень с плеч свалился: и город, и телепорты построили люди! Значит, мы в состоянии сообразить, как что работает.
Пригоршня приложил руку к панели – дверь со свистом поехала вверх, нас обдало пылью. Взгляду открылся не коридор, а стальное квадратное помещение два на два метра, заканчивающееся второй дверью.
- Предыдущая
- 3/16
- Следующая
