Я - сталкер. Рождение Зоны - Левицкий Андрей Юрьевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/16
- Следующая
Я перехватил нож поудобнее, чувствуя, как вспотела ладонь.
После схватки с натовцами прошло совсем немного времени, организм не успел восстановиться, отдохнуть, и стресс от встречи с мутантом оказался сильнее, чем обычно. Тем более что встретить здесь подобную пакость я не ожидал.
– Ну, я тебе, поганец! – выдохнул Пригоршня и снова жахнул из дробовика.
На этот раз он, кажется, попал – нечеткий силуэт отскочил в сторону, пропал из поля зрения – видимо, упал – и по ушам резанул вопль раненного упыря.
Вообще они редко кричат, в основном хрипят, как английские бульдоги.
Ставший частично видимым (серая маскировочная окраска пошла природными ржавыми пятнами), упырь поднялся и кинулся на Никиту.
Я, собрав в кулак всю волю, напал на мутанта со спины. Это только кажется легким, на самом деле, от упыря хочется драпать, теряя штаны, а не бить его.
В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я примерился и рубанул ножом наискосок по шее, сбоку, где у людей проходит сонная артерия. Расчет мой оказался верен: фонтаном брызнула кровь, упырь, вопя, завертелся на месте, стараясь зажать рану ладонью. Алая кровь на серой траве была слишком яркой для этого мира и смотрелась противоестественно.
Оторопев, мы с Никитой наблюдали происходящее. Присоски на длинных пальцах зашевелились, почуяв кровь, пришли в движение и щупальца. Видимо, сработали инстинкты: руки упыря рванулись к шее, раздался противный всасывающий звук.
Казалось, мутант пожирал сам себя, и получился бы замкнутый цикл, если бы часть крови (и довольно большая) не выливалась. Она ручьем стекала по шее, по боку, капала с плеча, и, наконец, колени мутанта подломились.
Пригоршня передернул затвор, но я остановил его:
– Нет. Сам сдохнет. Все-таки побереги патроны.
Упырь, обмякнув, рухнул на бок. Щупальца уже не шевелились, и руки ослабли – он разжал рану. Я отвернулся.
– Ничего себе неделька начинается, – процитировал Никита старый анекдот. – Кто бы мог подумать, что здесь упыри водятся?
– А может, не водятся? Может, натовцы пустили какой-то газ, и мы с тобой радостно галлюцинируем, а реальность в виде упыря вторгается в наши видения? И не сопки это на самом деле, а деревья, и мы в лесу…
– Ты это. Завязывай с философией. Так и крышей поехать недолго. Просто раз мы сюда попали, то и упырь мог, понимаешь?
Версия Пригоршни была рабочей, но мне не нравилась: конечно, одинокий упырь мог проникнуть… но неужели он тоже активировал Зерно? Ответа на этот вопрос пока не было.
– Слушай вот что, Пригоршня, – проговорил я. – Это не Зона просочилась сюда, а наоборот, понимаешь? Упырь – местный житель, и когда корабль, телепорт – не знаю, – с существами, которые спасались из этого мира, пробил дыру в ткани пространства-времени, в Зону случайно попали местные обитатели и размножились. Значит, и аномалии тут имеются, надо быть осторожными.
– Во как! Ну а чё, похоже на правду.
Вроде бы, начинало темнеть, но ледяной ветер сдул туман, и окружающий пейзаж стал более четким.
– Пора идти, а то задубеем, – напомнил Пригоршня. – Если за сопками нет жилья, хана нам.
– Пойдем… – я задумался. – Только давай осторожно. Как по Зоне. Если здесь есть упыри, аномалии не заставят себя ждать.
– Да ладно тебе… – Никита нахмурился. – Но да, ты прав: лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом.
С этим выводом трудно было не согласиться. Мы потоптались на месте, убедились, что упырь благополучно издох, и принялись карабкаться на следующий холм.
Когда взобрались на вершину, мое сердце забилось чаще: вдалеке виднелись очертания… Я не поверил своим глазам! Город! Или это скалы такие? Нет-нет, город поблескивает стеклами. Жаль, бинокля с собой нет.
– Ты видишь то же, что и я? – радостно спросил Пригоршня.
– Да, но я не стал бы радоваться. Во-первых, мы не знаем, обитаем ли он. Во-вторых, даже если там кто-то живет, где гарантия, что это люди? Я вообще не уверен, что это город – очень уж конфигурация странная.
– Да уж, – напарник потух и поежился.
Очередной порыв ветра сдул с него шляпу, и она повисла на шнурке за спиной. Он запрокинул голову и присвистнул. Я точно так же посмотрел в серое небо: на высоте метров в пятьдесят над нами кружились огромные птицы. А вдруг не птицы, вдруг драконы? Издали не различить деталей.
– Уж не по наши ли туши? – задал я риторический вопрос и, потрясая АК, пригрозил крылатым. – Здоровенные. Размером с корову, как минимум. И еще сдается мне, что уже смеркается, неплохо бы найти укрытие. Так что иного пути, кроме как в город, у нас нет. Ходу?
– Ага. Костерок разведем, согреемся.
Шли мы быстрым шагом, взмокли, но движение не согревало: стылый ветер пробирал до костей и выдувал слезы. Проклятые твари все так же кружились над нами и начали спускаться. Мы увеличили темп, но бежать со всем снаряжением было проблематично. К тому же после контузии кружилась голова и подташнивало.
Немного радовало, что стали попадаться кусты – круглые, похожие на укоренившееся перекати-поле, с бледно-зелеными листьями, больше напоминающими округлые сосновые иголки. Трава тоже стала выше, но была по-прежнему тусклой и шелестела, как целлофан.
– Полиэтиленовый мир, – не выдержал я. – Воды нет, растительности нет, населена роботами.
Пригоршня остановился и хлопнул себя по фляге, что висела на поясе. Поболтал ее и скривился:
– А воды-то мало. Еще есть чекушка водки – от радиации. Что делать будем?
– Успокойся, не паникуй. Если тут растет трава, то и вода должна быть. Тучи-то видишь? И туман.
Внезапно жутко захотелось пить. Я отцепил флягу, но едва свинтил крышку непослушными, посиневшими от холода пальцами. Н-да, плохо дело. У нас, конечно, есть спальники, но одежда рассчитана на начало лета – тяжко будет. Придется местную живность убивать и пускать на шкуры. Хорошо, если тут весна и скоро потеплеет, а вдруг осень, и самые суровые холода еще впереди?
Сейчас мы миновали холмистую местность и шагали по равнине, изрытой небольшими оврагами, где, колыхаясь, лежал туман. К счастью, аномалии встречались очень редко – всего один-единственный раз мы обнаружили «центрифугу». Но расслабляться, понятное дело, не стоило, и мы бросали перед собой камешки известняка – благо, их тут было в изобилии.
Стервятники все еще нарезали над нами круги. И с чего они взяли, что мы собрались помирать? Или просто ждут, что ослабнем, присматриваются? Вскоре стал слышен их клекот – что-то среднее между курлыканьем журавля и скупым карканьем ворона.
Первым услышал звон воды Пригоршня. Товарищ заулыбался и ткнул пальцем вперед и правее:
– Там ручей! Вода!
Он бросился к ручью, который прорыл в почве неглубокий, с полметра, овражек.
– Стоять! – крикнул я, на всякий случай посмотрел на дозиметр, но он выключился во время перехода.
– Ну, чего еще? – возмутился Пригоршня.
– Подожди. Вдруг она заражена? Мы же не знаем, что это за мир.
Счетчик Гейгера заверещал и показал радиационный фон, в два раза превышающий норму. Пригоршня выругался и всплеснул руками.
– Сюрприиииз, – протянул я. – Интересно, это так и было или тут прокатилась ядерная война?
– Хрен его разберет.
Между тем, твари, которых мы перестали замечать, спустились и кружили над нами метрах в тридцати, как вражеские истребители. Теперь было ясно, что они больше напоминали драконов: рукокрылья, задние лапы, хвост, тело скорее птичье, с мощным килем. Здоровенные, смотрят на нас и облизываются.
– Валим отсюда, – посоветовал я.
Пригоршня шумно вздохнул и заключил:
– Когда окопаемся, надо будет ревизию провести, сколько у нас чего осталось. Патронов после перестрелки с натовцами и правда маловато.
– То-то и оно. На этих, – я кивнул на тварей, – тратить не хочется.
Когда приближаешься к городу, хочешь ты того или нет, слышишь его шум – транспорт, голоса, сейчас же ничего этого не было: клекотали хищники, завывал ветер, сухо шелестела трава. Вспомнилось: «Ведь я сажаю алюминиевые огурцы. На брезентовом поле».
- Предыдущая
- 2/16
- Следующая
