Под южным солнцем - Пембертон Маргарет - Страница 25
- Предыдущая
- 25/128
- Следующая
Ни один серб в Сараево не избежит возмездия австрийцев, в том числе и мы.
— Но ведь мы должны уехать в Белград сегодня, как и собирались?
— Мы уезжаем немедленно. Чем скорее я доложу правительству о Гаврило Принципе, тем лучше.
— Принцип? — Катерина ухватилась за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. — Ты сказал, что имя убийцы Принцип?
Алексий кивнул, его ноздри сжались и побелели.
— Полиция сразу установила его имя, но больше ничего.
Стрелявшего зовут Гаврило Принцип, а того, кто неудачно бросил бомбу, — Неджелко Кабринович…
Раздался мучительный крик, и все повернулись к Наталье, которая без сознания медленно сползала на пол.
— Воды! Быстро! — крикнула Зита, бросившись к дочери.
Алексий поспешно наполнил стакан, забрызгав полированную поверхность буфета. Катерина оставалась на месте, продолжая держаться за стул. Ее мысли путались.
— Она приходит в себя, — облегченно всхлипнула Зита, когда веки Натальи затрепетали и она открыла глаза.
Алексий опустился перед ней на колено, просунул руку ей под плечи и поднял, прижав к себе.
— Выпей воды, дорогая, — взволнованно настаивала Зита, когда Алексий поднес стакан к губам дочери. — Тебе сразу станет лучше.
Наталья послушалась мать.
— Положи ее на диван, Алексий. — Зита начала понемногу успокаиваться. — Через несколько минут все будет в порядке.
Она потрясена этими ужасными подробностями…
— Нет, — неожиданно сказала Катерина, и родители удивленно посмотрели на нее. — Нет, — повторила Катерина, в то время как Наталья смотрела на нее широко раскрытыми глазами, умоляя не говорить больше ни слова. — Ее потрясли не только подробности смерти эрцгерцога и герцогини. Есть еще кое-что. — Катерина не сводила глаз с Натальи. — Ты сама должна рассказать об этом папе, — сказала она, зная, что у сестры нет выбора. Даже если Наталья не будет с ней потом разговаривать, она заставит ее признаться в дружбе с Принципом. — Ты обязана рассказать папе, — повторила Катерина. — Он должен знать.
Алексий пересек комнату с Натальей на руках и положил дочь на диван.
— Что именно я должен знать? — отрывисто спросил он. — Если вы собираетесь понапрасну тратить драгоценное время на пустяки, мне это очень не нравится. Сейчас для меня главное — как можно скорее составить доклад королю и премьер-министру…
— Это не пустяки, папа. — Катерина продолжала смотреть на Наталью, которая взглядом молила ее простить и поддержать. — Наталья знакома с молодым человеком по имени Гаврило Принцип. Он боснийский серб и…
Алексий посмотрел на охваченную ужасом Наталью, и кровь отхлынула от его лица.
— Боже правый! — прошептал он. Казалось, Алексий внезапно состарился. — Боже правый!
— Как? — энергично вмешалась Зита. — Как Наталья могла знать этого негодяя?
Наступила тишина. Катерина не спускала глаз с сестры. Наконец, поняв, в какое ужасное положение она поставила отца, Наталья сказала дрожащим голосом:
— Он учился в Белграде, мама. Я встретилась с ним в Консерватории и…
— Ты видела, как он стрелял в эрцгерцога? — резко прервал ее отец. — Ты его узнала?
Она кивнула:
— Да, я…
— Ни слова больше! — Алексий с ужасом осознал, какие последствия возможны для его жены и дочерей, но тут же снова взял себя в руки. — Ни слова больше, пока есть хоть малейшая вероятность того, что нас могут подслушать. Я уже распорядился, чтобы наш багаж погрузили в автомобиль. Никаких разговоров на эту тему, пока мы не окажемся в безопасности в Сербии.
Понятно?
Они покинули отель фактически незамеченными. Поезд Василовичей, готовый отправиться уже час назад, стоял под парами на вокзале Илидцы со спущенными шторками на окнах.
До тех пор пока они не пересекли границу и не оказались в Сербии, Алексий не касался волнующей всех темы. И вот теперь, сидя в салон-вагоне, он обратился к Наталье:
— Расскажи все, что ты знаешь о Гаврило Принципе, и все до мельчайших подробностей о твоем знакомстве с ним.
Наталья сложила руки на коленях.
— Я познакомилась с Гаврило и Неджелко в Консерватории, — начала она с несчастным видом.
— С Неджелко? — Алексий думал, что уже пережил все потрясения, однако оказалось, что это еще не конец ожидавших его ударов. — С Неджелко Кабриновичем?
Наталья кивнула, и Зита, застонав, прикрыла лицо руками.
— Они мне понравились, — продолжила Наталья с искренним простодушием. — Они с таким воодушевлением говорили о борьбе за объединение южных славян и…
— Они обыкновенные террористы! — воскликнул Алексий. — Подрывные элементы! Подонки!
Лицо Натальи сделалось непроницаемым. Несмотря на случившееся, она не считала своих друзей подонками. Она напряглась, подыскивая подходящие слова, чтобы правильнее их описать.
— Гаврило и Неджелко идеалисты, папа Они образованные люди. — Затем она вспомнила, что Неджелко не был студентом, а работал в типографии. — По крайней мере Гаврило и Трифко студенты и…
— Трифко?
У Натальи внутри все сжалось. Неужели она сказала больше, чем следует? Поможет ли разговор с отцом ее друзьям или им будет от этого еще хуже? Но после кровавого преступления, которое они совершили, надо ли им помогать? Она не знала. У нее ужасно разболелась голова, и она чувствовала себя совсем разбитой.
— Гаврило и Трифко дружат с самого детства. Они одного возраста и…
— И оба боснийцы? Граждане Австро-Венгрии?
Наталья вспомнила, как ее друзья всегда говорили о себе, и сказала с прежней пылкостью:
— Формально они граждане Австро-Венгрии, но они славяне и преданы делу объединения всех южных славян в единое государство.
Зная теперь, откуда у Натальи такая страсть к объединению славян, Алексий мрачно спросил:
— Вы встречались только в Консерватории или, может быть, где-то еще?
— В «Золотом осетре», — неохотно призналась Наталья. — Это кофейня в старой части города. — Она наклонилась вперед. — Они никогда не говорили ни о каком убийстве, папа! Я уверена, Гаврило не знал, что его пистолет заряжен. Он по натуре очень мягкий. Спокойный, с приятными манерами и, несмотря на то что у него самого мало денег, он всегда давал друзьям взаймы…
- Предыдущая
- 25/128
- Следующая
