Разоблаченный любовник (Др. изд.) - Уорд Дж. Р. - Страница 13
- Предыдущая
- 13/99
- Следующая
Она замерла на месте. Только одного рода мужчины могли так грохотать.
Повернувшись, она увидела Вишу. Он шагал по коридору, опустив темноволосую голову, за ним шли Фури и Рэйдж с угрюмыми лицами. Все трое имели при себе оружие и выглядели смертельно усталыми, а у Вишу на кожаных штанах и куртке была засохшая кровь. Но что они делали в лаборатории Хаверса? В заднем крыле находилось лишь это помещение.
Братья заметили Мариссу, только когда чуть не налетели на нее. Разом остановившись, они отвели от нее взгляды, – определенно, потому, что она была в немилости у короля.
Дева дорогая, вблизи они выглядели просто ужасно. Выглядели больными, притом что и не сказать, чтобы они болели. Непонятно.
– Могу я чем-нибудь вам помочь? – спросила она.
– У нас все замечательно, – жестко отрезал Ви, – Извини.
Ее сон… Буч, лежащий в снегу…
– Кто-нибудь пострадал? Это… Буч?
Вишу лишь отодвинул ее в сторону, прошел мимо и толкнул двери в приемную. Двое других натянуто улыбнулись и последовали за ним.
Она наблюдала, как они минуют пост медсестры и подходят к лифту. Остановились, Рэйдж положил руку на плечо Вишу; тот, кажется, задрожал.
Этот жест заставил всю ее тревогу вырваться наружу, и, когда двери лифта закрылись, Марисса направилась в то крыло клиники, откуда явилась троица. Быстрым шагом она прошла мимо просторной, ярко освещенной лаборатории, затем заглянула в шесть больничных палат. Все оказались пустыми.
Зачем сюда приходили братья? Может быть, просто переговорить с Хаверсом о чем-то?
Повинуясь импульсу, Марисса подошла к столу, включила компьютер и просмотрела списки поступивших пациентов. Ни слова о братьях или о Буче, но это ничего не значило.
Воинов не вводили в систему, и она решила, что, находись здесь Буч, это правило распространилось бы и на него. Нужно узнать, сколько коек из тридцати пяти занято.
Получив ответ, она по-быстрому просмотрела все палаты. О каждой имелся отчет. Ничего необычного. Буча здесь не было – если только он не в одной из комнат главного дома. Некоторые пациенты, VIP-клиенты, иногда оставались там.
Марисса подобрала длинные юбки и со всех ног помчалась к лестнице черного входа.
Буч поежился, хотя холода не ощущал – просто надеялся, что, если он поднимет колени выше, боль внутри ослабнет.
М-да… Раскаленная кочерга в животе не слишком обрадовалась такому плану.
Он разомкнул опухшие веки, поморгал и несколько раз глубоко вздохнул, приходя к следующему умозаключению: он не умер. Он в больнице. И эта штуковина в руке поддерживает его жизнь.
Когда он осторожно повернулся, то осознал еще кое-что. Его тело использовали как грушу для битья. Да… и что-то мерзкое находилось в желудке, словно он съел добрый кус протухшего мяса.
Что, черт побери, с ним произошло?
В голове пронеслись разрозненные образы. Вот Вишу находит его в лесу. У Буча появляется острое желание, чтобы его оставили умирать. Или убили… Затем что-то, связанное с кинжалом… и светящаяся рука Ви, которую тот использует, чтобы вынуть отвратительный кусок…
Буч перевернулся на бок и содрогнулся при одном лишь воспоминании. В его животе недавно находилось зло. Чистое, неразбавленное зло, темный растущий ужас.
Дрожащими руками Буч схватился за край больничной рубашки и задрал ее.
– О… черт…
На его животе красовалось пятно, напоминающее выжженный участок. В отчаянии Буч напряг свое расслабленное сознание, ища воспоминания о том, откуда этот шрам и что это такое, но получил только жирный ноль.
Как опытный детектив, каковым он являлся в недавнем прошлом, Буч обследовал место преступления – в данном случае свое тело. Приподняв руку, он взглянул на ногти, которые находились в таком плачевном состоянии, будто под некоторые из них забивали небольшие гвозди. Глубоко вздохнув, он понял, что у него сломаны ребра. А судя по заплывшим глазам, легко было предположить, что лицо обрабатывали кулаками.
Его пытали. И совсем недавно.
Он снова порылся в памяти, стараясь сообразить, где находился в последний раз. «Зеро Сам». Да, в «Зеро», с… о боже, с той женщиной. В уборной. Занимаясь грубым, но равнодушным сексом. Затем он вышел, и… лессеры. Драка с ними. Ранение, а потом…
Его воспоминания на этом закончили свое путешествие, соскользнув с обрыва разумных объяснений прямиком в пропасть.
Настучал ли он на Братство? Предал ли самых близких и дорогих?
И что, черт побери, сделали с его животом? Господи, он чувствовал себя так, словно по венам бежала грязь, и все из-за гниения внутри.
Позволив себе расслабиться, он стал дышать через рот. И понял, что покоя ему не будет.
Мозг, то ли не желая прекращать работу, то ли решив порисоваться, стал выдавать ему картинки давнего прошлого. Дни его рождения, на которых отец сердито таращился на него, а мать была напряжена и дымила, как паровоз. Празднования Рождества, когда его братья и сестры получали подарки, а он нет.
Жаркие июльские вечера, от которых не спасал вентилятор, духота, побуждавшая отца пить холодное пиво. И пиво «Пабст блю риббон», выпив которого отец разминал кулаки именно на Буче.
Воспоминания, давным-давно не посещавшие его, теперь вернулись. Он увидел своих сестер и братьев, которые что-то радостно кричали друг другу, играя на ярко-зеленой лужайке. Вспомнил, как он хотел к ним присоединиться, а не торчать в стороне, словно изгой, всегда оказывающийся лишним.
А затем… О господи, нет… только не это воспоминание.
Но слишком поздно. Он вспомнил себя двенадцатилетним, тощим и лохматым мальчишкой, стоящим на тротуаре перед таунхаусом семейства О’Нилов в Южном Бостоне. Был ясный осенний денек, и Буч видел, как его сестра Дженни садится в красный «шевроле» с нарисованной сбоку радугой. Он отчетливо помнил, как сестра махала ему в заднее окно удаляющейся машины.
Дверь в кошмар распахнулась, и Буч не мог остановить этого ужаса. Он вспомнил, как домой нагрянули полицейские и как у матери подкосились ноги, когда с ней кончили разговаривать. Он вспомнил, как полиция допрашивала его, потому что он был последним, кто видел Дженни живой. Услышал тогдашнего себя, говорящего, что он не узнал тех ребят в машине и хотел отговорить сестру.
Но самое главное: он видел глаза своей матери, наполненные такой жгучей болью, что у нее даже не было слез.
Затем воспоминания двадцатилетней давности. Господи… когда он в последний раз видел своих родителей? Братьев, сестер? Пять лет назад? Возможно. Казалось, все вздохнули с облегчением, когда он переехал и стал реже появляться на семейных праздниках.
Да уж, за рождественским столом собиралась вся семья О’Нил, он же был бельмом на глазу В итоге Буч и вовсе перестал ездить домой, оставляя лишь телефонные номера, по которым его можно было найти и по которым никто из родственников никогда не звонил.
Они даже не узнают, если он умрет. У Вишу, без сомнения, имеются все сведения о клане О’Нил, номерах их страховок и банковских счетах, хотя сам Буч никогда не рассказывал о своих родственниках. Позвонит ли им Братство? И что скажет?
Буч осмотрел себя и понял, что, вероятно, не выйдет из этой комнаты живым. Его тело походило на виденное им в отделе убийств; как раз на такие случаи он натыкался в лесу. Ну, разумеется. Там его и нашли. Брошенного. Использованного. Оставленного умирать.
Почти как Дженни.
Точно так же, как Дженни.
Закрыв глаза, он поплыл на волнах телесной боли. И, агонизируя, увидел Мариссу такой, какой встретил ее в первый раз. Образ оказался настолько ярким, что Буч мог ощутить запах океана и увидеть все, как тогда: легкое желтое платье… волосы, рассыпавшиеся по плечам… лимонная комната, в которой они находились вдвоем.
Для него она стала незабываемой женщиной, которая ему не принадлежала и никогда не будет принадлежать, но которая смогла затронуть его сердце.
Господи, как он устал.
Буч закрыл глаза и начал действовать, прежде чем осознал, что именно затеял. Дотянувшись до сгиба локтя, он отлепил от кожи пленку, придерживавшую иглу капельницы. Вынуть иглу из вены казалось не так уж сложно, если бы ужасная боль во всем теле не добавляла возню с этим нехитрым приборчиком ничтожной капелькой в океан мук.
- Предыдущая
- 13/99
- Следующая
