Выбери любимый жанр

Непогребенный - Паллисер Чарльз - Страница 68

Изменить размер шрифта:
68

– Откуда мне знать, что случилось той ночью? Мне под силу только строить предположения, как, впрочем, и вам. И ваши могут оказаться удачнее моих.

Если мальчика убил Бергойн, ему требовался мотив. Причем очень существенный. Что могло таковым послужить? Внезапно я догадался, на что намекает Локард.

Я бросил взгляд на миссис Локард, которая что-то обсуждала со служанкой.

– Думаю, я понял, кого Бергойн собирался обличить. Локард кивнул. В тот же миг его жена обернулась к нам и произнесла:

– Прошу прощения, доктор Куртин. Вы говорили, бедный каноник был убит каменщиком. Но в таком случае кто убил самого каменщика?

– Очень хороший вопрос.

– Лимбрик, – заявил доктор Локард.– Помощник каменщика.– Заметив на моем лице скептическое выражение, он добавил: – Без подручного как сумел бы Гамбрилл водрузить на место плиту, заживо замуровав Бергойна?

Я поткал плечами:

– Но разве это посильная задача даже и для двоих?

– Вполне – с помощью ворота, который был приготовлен на лесах. Там имелся свинцовый противовес, так что они могли медленно спустить плиту до нужного места.

– Двоим это тоже было бы трудновато, – пробормотал я.

– У вас имеется лучшее объяснение, доктор Куртин? – Доктор Локард улыбнулся краешком губ.

– Все, что мне доступно, это выдвинуть гипотезу. Мне кажется, я могу вообразить себе, что случилось той ночью...

– Не следует выходить за пределы достоверных фактов, – прервал меня библиотекарь.– Согласно имеющимся свидетельствам, это произошло так: когда Бергойн взял ключи и ночью отправился в собор, Гамбрилл и Лимбрик последовали за ним. Они напали на него и, когда он потерял сознание, решили, вероятно, что он мертв. Они подняли его на леса, затолкали в выемку и закрыли мемориальной плитой.

– Задача, которая едва по плечу пяти-шести человекам, – дополнил я. Его гипотеза казалась куда более фантастической, чем моя собственная.

Доктор Локард кивком обозначил, что слышал мое замечание, но, проигнорировав его, продолжал:

– Затем Лимбрик убил Гамбрилла, обрушив на него леса.

– Зачем они сняли с Бергойна верхнее платье и зачем Гамб-рилл надел его на себя?

– Это второстепенные детали.

– По-настоящему убедительная версия должна разрешать все загадки.

Встав, чтобы разрезать принесенный служанкой ростбиф, хозяин произнес:

– Надежда нереальная и, я бы сказал, странная в устах историка.

Эта реплика меня обидела, но я подумал, что лучшей местью было бы найти доказательство его неправоты. Резонерство доктора Локарда исключало элемент неведомого, а чтобы его учесть, требовалось воображение.

Я заставил себя улыбнуться:

– У нас совершенно разные подходы. С моей точки зрения, на достоверность может претендовать только та гипотеза, которая объясняет все, даже странности. Создать приблизительную версию, учитывающую лишь основные элементы загадки, в любом случае нетрудно. Но если она закрывает глаза на противоречащие ей факты, ее нельзя признать удовлетворительной .

– Какая же гипотеза удовлетворила бы вашим требованиям, доктор Куртин?

– Кое в чем, быть может, причудливая, но объясняющая все странности. А чтобы такую создать, зачастую требуется немалое воображение.

Доктор Локард неприязненно поджал губы:

– Историку это не подобает.

– Однако противоположный подход ничуть не лучше, ибо чреват разрушением. Если в деле имеются противоречия или нелепости, их объясняют ошибками или обманом. Но в большинстве случаев кажущиеся несоответствия являются следствием неких обстоятельств или мотивов, не упомянутых в исторических записях. Я хочу только сказать, что долг историка – искать недостающий фрагмент головоломки.

– Не могу с вами согласиться. Историк обязан придерживаться известных фактов, а не иллюзий, созданных собственным воображением. Из дела, которое мы обсуждаем, известно, что у Лимбрика была причина ненавидеть Гамбрилла и что он впоследствии женился на его вдове. Этого достаточно, чтобы принять простое и очевидное объяснение: вдвоем они убили Бергойна, а затем Лимбрик прикончил своего нанимателя. Отвергать его было бы нелогично – более того, в корне неправильно.

Я обернулся к миссис Локард:

– Я оказался в меньшинстве со своим подходом. Практически то же самое сказал сегодня и коронер, когда предостерегал присяжных от моей теории.

Служанка протянула мне тарелку с ростбифом; хозяин уже успел отрезать себе кусок.

– Согласен, в том объяснении убийства, которое коронер предложил жюри, имеется ряд мелких странностей...– начал доктор Локард.

Не удержавшись, я прервал его:

– Время смерти? Варварски изуродованное лицо жертвы? И это мелочи?

Библиотекарь продолжил, словно бы не слыша меня:

– Однако истинное существо дела очень простое. Перкинса толкнули на убийство. Ему заплатили, чтобы он убил старого джентльмена и завладел завещанием.

– А вы с этим не согласны, доктор Куртин? – спросила миссис Локард.

– Я убежден: молодой человек невиновен.

– Честно говоря, ваша позиция меня удивляет, – произнес ее супруг.– Как бы то ни было, я надеюсь, что ко времени суда будет прослежена связь между Перкинсом и сестрой покойного.

– Выходит, завещание так и не обнаружилось? – спросила жена.– И она наследница?

– Перкинс, несомненно, получил деньги за убийство. Доказательства всплывут не сегодня-завтра.

– Нет, – ответил я на вопрос миссис Локард.– Завещание не было найдено.– Я удивился, что она еще не слышала об этом от своего мужа.

– Ине найдется, – продолжил доктор Локард.– Перкинс забрал его, когда обыскивал дом. Это обязательно должно выясниться. И потому, Куртин, когда на суде вас вызовут свидетелем, вам бы не следовало напускать туману, утверждая, что перед вашим приходом дом уже был обыскан. Это только собьет присяжных с толку.

– Несущественная странность?

Он кольнул меня пристальным взглядом:

– Именно. И постарайтесь избегать других материй, которые могут замутить воду; таких, например, как стертая надпись на грифельной доске, которая невесть откуда взялась на дознании, хотя полиции вы о ней не сказали ни слова.

– Это вдруг всплыло у меня в памяти, буквально в тот же миг.

Доктор Локард очень осторожно произнес:

– Вы очень многое вспомнили – надеюсь, сумеете вспомнить и еще больше.

– Вполне возможно. Память – странная штука.

Мы только что приступили к еде, но тут он отложил в сторону нож и вилку.

– Потребуется совсем пустяк. Торрольд уверяет меня, что завещание мистера Стоунекса вполне может быть утверждено – достаточно будет вашего письменного показания под присягой. Он восстановил его по черновику.

– Торрольд? Душеприказчик Стоунекса?

– Он также представляет интересы настоятеля и капитула.– Я был удивлен. Те и другие обязанности представлялись мне несочетаемыми или я был нелепо щепетилен? – Сестра, разумеется, оспорит такой ход, но, по словам Торрольда, шансы на победу есть. Особенно если Перкинса осудят.

– И что я должен вспомнить?

– Всего лишь несколько слов мистера Стоунекса: он, мол, нашел завещание в футляре часов и намерен отдать его куда-нибудь на сохранение – может быть, своему юристу или в банк.

– Фиклинг это оспорит. Он обвинит меня во лжи. Доктор Локард отодвинул свою тарелку.

– Позвольте мне быть совершенно откровенным. В этом деле есть аспекты – они касаются Фиклинга, Слэттери, по меньшей мере одного из моих коллег-каноников и других лиц, – вам, как человеку со стороны, без сомнения, неизвестные. Если восстановленное Торрольдом завещание будет принято и утверждено, эти побочные обстоятельства не придется делать достоянием публики, поскольку сестре покойного – или другому нанимателю Перкинса, кто бы он ни был, – станет все равно, осудят обвиняемого или оправдают. Наследством распорядятся в соответствии с последней волей мистера Стоунекса, невзирая на то, кто является наследником по закону. С другой стороны, если восстановленное завещание будет отвергнуто, во время суда над Перкинсом неминуемо будут обнародованы некие факты. Я от души надеюсь, что этого не произойдет, ибо для многих это явится настоящей катастрофой, но если придется заплатить эту цену – ладно, пусть так.

68
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры