Приключения чёрной таксы - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/43
- Следующая
— Пынтиков раньше ветеринаром на птичьем рынке работал, а потом в вора-собачника переквалифицировался, — добавила Лайла.
— Бьюсь об заклад, он прямо-таки горит на работе! — проворчала Юлька.
— Собаку грызут только блохи, а дурного человека и собаки, и блохи, и совесть. Лучше расскажите, как вы сюда угодили?
Подруги переглянулись: сказать правду — не поверят. Начнёшь врать — запутаешься.
— А я знаю, кто это, — проскрипел «спящий» старичок-пудель. — Это те самые девочки, которые Собор сорвали.
— Не может быть!
Узники в недоумении уставились на ничем не примечательных таксу и левретку. Даже малыши перестали играть и навострили уши.
— Точно… Как же я сразу не догадался? — в замешательстве пролепетал Гуся. — Но, господин Юджин, как вам это в голову пришло?
— Элементарно, — кашлянул пудель, — несколько часов назад по собачьему наземному радио передали, что Собор был сорван несанкционированным появлением человека, а именно хозяйки хорошо известного нам Франта фон Маркбиса, который, кстати, стал «Спасателем года», некой Чернышёвой Л. За это её превратили в гладкошёрстую таксу. Из неофициальных источников также стало известно, что на церемонии присутствовала подруга Чернышёвой (её имя не сообщается), впоследствии ставшая левреткой. А теперь у нас появляются эти молодые особы, по описанию вылитые беглянки.
— Браво, господин Юджин! Вы, как всегда, проницательны. Так это правда? — нахмурилась шелти.
— Правда! — отчеканила Лада. — Но мы никому ничего плохого не сделали…
— Мы случайные жертвы роковых обстоятельств! — перебила её Собакевич. — У нас и в мыслях не было шпионить, а уж тем более ставить под угрозу срыва ваше мероприятие.
— «Мероприятие»?! — взволнованно пропищала мисс Фиби. — Тринадцатый Юбилейный Всемирный Собачий Собор ты называешь каким-то «мероприятием»? Это неслыханно! — от гнева мисс Фиби стала похожа на пиранью.
— Нехорошо… — мрачно покачал головой Трезор. — Очень нехорошо!
— Успокойтесь, девочкам и так пришлось несладко, — сказала Лайла. — Им теперь всю жизнь маяться, собачья доля горькая.
— Всю жизнь? — встрепенулась левретка. — О чём это вы? Я не намерена всю жизнь прохлаждаться в этой шкуре! У меня родители, которые уже наверняка волнуются. И мальчик!
Но по сочувствующим взглядам узников было ясно: остаток лет подруги проведут в качестве породистых гладкошёрстых собак.
— Неужели у нас совсем нет выхода?
Шелти покачала головой.
— Не слушай их! — Юлька была преисполнена решимости. — Завтра мы должны попасть к мадам Кортни! Надо бежать, немедленно. У меня есть план.
ГЛАВА 8
Полный провал
— Осторожно! Поворачивай медленно, — прошептала Юлька.
Стоя на задних лапах, собаки сосредоточенно ковыряли гвоздём в замке.
— Заржавел, попробуй другой, потолще.
— Не получается, — вздохнула Лада. — Может, ты попытаешься? У тебя лапы длиннее.
— Я свои ходули вообще не контролирую! Их как будто только что пришили, а инструкцию по применению забыли дать.
Такса зажала гвоздь в зубах и с удвоенным рвением продолжила ковыряние.
— Такой способ побега никогда не приходил нам в голову, — внимательно наблюдая за девочками, сказал Гуся.
В замке вдруг что-то щёлкнуло, и дверца открылась.
— Получилось! — обрадовалась Лада.
— Неужели вышло? — изумилась Лайла. — Да здравствует человеческий интеллект!
— Первый этап моего грандиозного плана выполнен. Приступаем ко второму, — торжественно объявила левретка.
Лада выбралась из клетки и одну за другой стала открывать остальные — замки щёлкали, как орешки. Юлька просеменила к сидящему на цепи Трезору и деловито оглядела его шею:
— Гм-гм, ошейник самый обыкновенный.
Через минуту пёс был свободен. Пленники Пынтикова ликовали.
— Теперь Николай Петрович у нас попляшет… — нехорошо усмехнулся Трезор.
— Посидите пока, как договаривались, — напомнила Юлька.
— Конечно, конечно, — пёс покорно вернулся на место, сделав вид, что, как и прежде, сидит на цепи.
— Все готовы? — левретка обвела присутствующих вопросительным взглядом. — Тогда начнём!
Как заправский дирижёр, она взмахнула лапами, и тут же раздался оглушительный лай. То была прелюдия к освобождению четвероногих узников!
— Что здесь происходит?! — в сарай как ошпаренный влетел Николай Петрович.
Из-под тулупа торчала пижама в полосочку, несимпатичное лицо его сделалось ещё несимпатичнее. Картину довершал крахмальный ночной колпак на макушке.
— Я спрашиваю, что здесь… — он осёкся, ошарашенно уставившись на новеньких. — Неужели я забыл запереть дверцу? А ну полезайте обратно! — Пынтиков достал из кармана ключи и двинулся на девочек.
— Трезор, фас! — вдруг завопила левретка.
Сидевшая на цепи овчарка сорвалась с места и всей мощью обрушилась на спину Николаю Петровичу. Вцепившись зубами в тулуп, Трезор повалил Пынтикова на землю и для верности придавил сверху передними лапами. Николай Петрович выронил ключи, и те со звоном отлетели прямо в лапы таксы. Не мешкая, одну за другой Лада принялась отпирать клетки.
— Назад! Убью! — пылко завизжал Николай Петрович, но Трезор сильнее вжал его в пол.
— Бегите, беру его на себя!
Гуся, Лайла, мисс Фиби и господин Юджин с заливистым лаем — гимном свободе — кинулись вон из постылого сарая. Каждый тащил в зубах по щенку. Драгоценные разбойники — Кадошка, Барбоска, Чирипчик и Жужа — пытались вырваться и спасаться самостоятельно.
— Трезор, бросай его! Бежим! — Лада оглянулась на беззвучно трепыхавшегося под верзилой-псом Пынтикова. На мгновение ей стало жаль Николая Петровича. Но лишь на мгновение. Колючая струя свежего ветра вздыбила шерсть на спине.
— Бегите, девочки! У меня с ним свои счёты. Это тебе за Костика! — пёс впился зубами в толстую босую ногу.
— Береги себя, Трезор! — оглядевшись напоследок: не осталось ли кого, — Чернышёва и Собакевич бросились к выходу.
И вдруг на их пути будто из-под земли вырос чёрный кот. Он ощерился, выгнул спину дугой и угрожающе зашипел. Собаки замерли в нерешительности.
— По-моему, этот чернявый с усами намерен разодрать нас в клочья, — прошептала Юлька. — Вот уж не думала, что мне суждено погибнуть от лап кота. О’кей, попробуем установить контакт. Эй, товарищ, ты по-нашему сечёшь? — развязно обратилась она к коту.
— Сейчас как глаза повыцарапаю, поглядим тогда, какой я тебе товарищ… — бедным интонациями, бесцветным голосом прошипел брюнет.
— Значит, сечёшь, — удостоверилась Собакевич. — Слушай, я тебя как женщина мужчину прошу, отойди в сторонку. Не мешай порядочным собакам правосудие вершить.
— Кузьма! Помоги! — увидав любимца, завопил Николай Петрович и бодро задрыгал правой ножкой.
С улыбкой меланхолика котяра двинулся на собак.
— А он не шутит, — Юлька пошла на попятную. — Похоже, нам потребуются крепкие мышцы ног… Котик, а котик, брысь!
Но котик и не думал отступать, вместо этого он издал боевой мяв и вцепился Собакевич прямо в морду.
— Спасите, хулиганы зрения лишают!
Одним прыжком Лада подскочила к беснующемуся коту, ухватила его зубами за хвост и рванула что было сил. Кузьма заорал, но хватку не ослабил.
— Кусай его! Оторви ему хвост! Сделай хоть что-нибудь! — левретка усиленно мотала головой, пытаясь сбросить с себя Кузьму Никифоровича.
Собрав всю волю в кулак, такса с размаху двинула коту прямо в ухо. Удар получился точным и мощным — Кузьма кубарем отлетел в сторону и, ударившись головой о стену, замер.
— Сдох, — констатировала Юлька. — Гад всю красоту мне испортил!
- Предыдущая
- 7/43
- Следующая
