Сплошное свинство - Онищенко Алексей - Страница 29

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая

— Теперь тебе лучше уйти, — сказал Свин.

Я сунул в карман бутылку рома и запаянную в полиэтилен нарезку сервелата, после чего вышел из купе и захлопнул за собою дверь. Естественно, можно было и поприсутствовать при лечении. Но я не ощущал к этому тяги. Когда розовая туша Свина начинает светиться, а из его глаз вырастают две энергетические нити— это, знаете ли, зрелище не из легких.

Скрипнули тормоза. Поезд, затомившийся в долгой непредвиденной стоянке, дрогнул и тронулся в путь. Радостно застучали колеса. Я стоял у окна и думал, что мне делать дальше. Лечение могло продлиться довольно Долго. А дремать до утра на откидном сиденье в коридоре мне не улыбалось. Как ни крути, а оставалась проводница.

Она сидела в своем купе, устало облокотившись на стол. Наверное, расстроилась из-за неожиданного сюрприза в виде мертвого тела, который я преподнес ей, даже не поинтересовавшись ее мнением. Хотя особого смущения на лице женщины я не заметил. Думается, она принадлежала к тому типу людей, которые действительно любят жизнь и не забивают себе головы проблемами, какими бы тяжелыми они ни казались на первый взгляд.

Я постучал костяшками пальцев в дверь куле.

— Мне хотелось бы принести свои извинения за то, что произошло.

— Да вы-то тут при чем? — фыркнула проводница. — Девочку жалко. Молодая совсем.

— Да случается, — признал я. — Можно войти?

— Садитесь, — подвинулась она.

Я примостился на полке рядом с ней. От женщины пахло свежестью и дешевой, но вполне приятной парфюмерией.

— Как вас зовут?

— Лида.

— А меня — Гаврила. Знаете, Лида, мне действительно жаль, что я причинил вам неудобства. Я сам ненавижу, когда кто-то суется в мои дела. А тут получилось, что я принял решение, не посоветовавшись с вами.

— Я же сказала, не волнуйтесь…

— Нет, я так не могу. Чувствую себя виноватым. Вот. возьмите, скромная компенсация за неудобства.

С этими словами я положил на стол стопку зеленых купюр. Тысяча долларов или что-то около того.

— О, ну это необязательно, — зарделась проводница.

— Необязательно, — согласился я. — А потому особенно приятно. Сделайте милость, возьмите.

Она смущенно потрогала деньги, затем смела их со стола легким, грациозным движением.

— А где же ваша свинка?

— В тамбуре, — соврал я. — Думаю, ничего страшного, потерпит до утра.

— Потерпит, — подтвердила Лида. — Я в детстве ухаживала за свиньями. К холоду они привычные… Хотите кофе? Наверное, волнуетесь после всего этого. А может, аспирин?

— Есть предложение получше, — сказал я, доставая из карманов свои запасы. — Как вы относитесь к рому, Лидия?

Оказалось, что к рому она относится хорошо. И к рому, и к кофе, и к сервелату, и к сексу. Редкостный подарок судьбы: мне не пришлось выслушивать нудные исповеди о негодяе муже, которыми очищают свою совесть женщины, которым за тридцать, перед тем как отдаться. После очередной рюмки вагон качнуло, и она прильнула к моему плечу. А я захлопнул дверь купе и стал расстегивать пуговицы ее форменной рубашки…

По причине малых размеров купе я любил Лиду прямо на столе. И находил в этом определенную приятность… Секс получился с ярко выраженным дорожным колоритом: стук колес, одинокие фонари на провинциальных переездах, каштановые волосы, рассыпавшиеся по спине, искренние и оттого немного смущенные крики, и жаркие пальцы с ярким маникюром на ногтях, впивающиеся в мои плечи…

А потом Лида заставила меня лечь на полку, умело употребила одноразовую влажную салфетку и, периодически набирая в рот горячий кофе, стала вытворять вещи, которые только грезились изобретательной Кристине А.

Я чувствовал себя комфортно. В купе было тепло. По столу перекатывалась половинка лимона. Пахло ромом и разгоряченным женским телом. Нижнюю часть туловища сотрясали сладостные спазмы, умело останавливаемые Лидой на предпоследней ноте для продления Удовольствия. Я только что не мурлыкал от блаженства. Можно, можно сказать, что мне повезло. Как ни крути, а все это — неожиданный подарок, кусочек рая в тесном купе, почти Испания, если закрыть глаза.

И мне действительно повезло: я успел кончить, прежде чем раздался первый взрыв.

То, что это был взрыв, я понял сразу. Мне в свое время довелось повоевать. И хотя я настойчиво пытался запрятать эти воспоминания на самые отдаленные, редко посещаемые антресоли памяти, пережитый когда-то опыт напомнил о себе.

Грохочущий раскатистый звук мгновенно перекрыл и стук колес, и позвякивание стаканов. Как и положено. Я инстинктивно втянул голову в плечи. Но поезд продолжал свой путь — ни визга тормозов, ни тревожных гудков.

— Что это? — спросила меня Лида.

Мы уже привели себя в порядок и допивали остатки кофе, заедая его ватрушками, купленными моей неожиданной любовью на какой-то станции.

— Боюсь, у нас неприятности, — сказал я, поднимаясь с полки.

Мы вышли в коридор и прильнули к окну. Уже светало, небо из пепельно-черного превратилось в нежно-серое. Благодаря этому я смог разглядеть, что поезд едет параллельно берегу моря. Сама вода представлялась сплошной темной массой. А вот белые гребешки волн были хорошо заметны. Когда я в детстве отдыхал на море с родителями, мама называла их барашками. Довольно точное сравнение: стадо беспомощных барашков посреди серой темноты…

— Мы подъезжаем к Приморску, — пояснила мне Лидия. — Сначала будет узловая станция. Там сортируют грузовые составы. А затем сорок минут — и можно будить пассажиров.

— Почему мы едем так быстро? — спросил ее я.

И действительно, состав ускорил свой ход. Колеса стучали совсем неистово. Даже белые барашки слились в одну сплошную подрагивающую линию.

Лидия пожала плечами:

— Не знаю… По идее мы, наоборот, должны замедляться. Узловая-то с минуты на минуту.

Дверь нашего купе распахнулась. Ко мне метнулась толстая розовая туша.

— Дергай стоп-кран! — завопил что есть мочи Свин.

— Ой! — вздрогнула Лидия. — Может, мне показалось, а может, ром у вас был паленый…

— С ромом все в порядке, — заверил ее я. — Где тут стоп-кран?

Женщина была ошеломлена, как и любой человек на ее месте. Не каждый день видишь огромную свинью, которая, выпучив глаза, приказывает тебе дернуть стоп-кран. Но я знал, что, если Свин решил заговорить со мной в присутствии непосвященного человека, значит, причины на это у него имелись самые веские.

— Какой стоп-кран? — прошептала Лидия, держа руку у груди.

— Обыкновенный, мать твою, стоп-кран, которым можно остановить поезд! — рявкнул Свин.

— Послушайте его, — кивнул я проводнице. — Он, разумеется, свинья, но плохого не посоветует.

— Я… я не имею права, — заикаясь, сказал Лидия. — Мне потом объяснительную писать. Расследование будут проводить. Только машинист может останавливать состав по своему усмотрению.

— Машинист мертв, — выпалил Свин. — Посмотри в окно, дура!

За окном действительно творилось невероятное: земля превратилась в подобие пестрой ленты. Линии электропередач проносились мимо с бешеной скоростью. Через оконные щели свистел встречный ветер.

— Господи! — прошептала Лидия и кивнула в сторону тамбура.

Свин стрелой метнулся в указанном направлении, безжалостно сминая копытами ковровую дорожку. Еще мгновение — и я увидел, как он, высоко подпрыгнув, впился зубами в красную ручку стоп-крана. Хрустнула пломба. Раздался резкий звук скрежещущего метала. В следующее мгновение меня отбросило назад. Сила инерции, в полном соответствии с законами физики… Я сбил Лидию с ног, и мы повалились на пол. При падении я больно ударился локтем о боковое сиденье в коридоре.

Поезд тормозил. Грохотали колодки, шипела пневматика. Заблокированные колеса издавали мерзкий звук, впиваясь в гладкую поверхность рельсов. Наверное, из-под них летели снопы искр, но я этого не видел. Вагон сотрясало от резких конвульсивных движений. Из купе послышались крики: пассажиры, спавшие по ходу поезда, вне всякого сомнения оказались на полу. Где-то разбилось что-то стеклянное.

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая