Герда - Веркин Эдуард - Страница 14

• Предыдущая
• 14/69
• Следующая

– Ты ничего в собаках не понимаешь, – тут же заключила Алька. – Все собаки мечтают, у них просто рук нету… Как ты думаешь, какую пасту, со фтором или лучше лесную?

Мне что-то не очень верилось, что собака позволит чистить себе зубы пастой со фтором.

– Лучше пока без пасты вообще попробуй, – посоветовал я.

– Ты думаешь?

– Угу, – кивнул я.

– Значит, «Лесной бальзам», – сделала вывод Алька. – Он как раз для профилактики десен. Сейчас…

Алька выдавила пасту на старую щетку. Собака покосилась на эти приготовления, вздохнула.

– Сейчас почищу.

Я оказался прав. Все попытки Альки начистить собаке зубы оказались решительно безуспешными. Собака ловко вертела мордой, стискивала челюсти, наклоняла голову, а когда Альке все же удавалось вставить ей в зубы щетку, псина быстро съедала пасту или так сжимала зубы, что сдвинуть щетку у Альки не получалось совсем. Одним словом, хитрила по полной программе.

Закончилось все это фантастически – собаке надоело мыться, она снова вздохнула, после чего легко перекусила душевой шланг. А затем, подумав немного, выворотила смеситель.

Вот просто так, взяла зубами и выдернула с мясом, из стены потянулись пластиковые трубы, посыпался кафель.

– Опа, – сказала Алька.

В сторону ударила вода, сначала горячая, а затем с небольшим замедлением и холодная. Я глупо попробовал заткнуть трубу пальцем, бесполезно.

– Потоп! – взвизгнула Алька и выбежала из ванной.

Собака последовала за ней. А я с этим потопом остался один на один.

Попробовал заткнуть воду полотенцем, эффекту было еще меньше, чем от пальца. Вода уже залила ванную комнату и растекалась по дому веселым потоком. Я стоял посреди всего этого половодья и не знал, что предпринять. Впал в ступор, который продолжался, наверное, минуты три, во всяком случае, вода успела добраться уже до кухни.

И только когда меня начало подергивать током, причем довольно неприятно и сильно подергивать, я понял, что надо делать. Вспомнил, что на каждой трубе есть свой кран, это такой общий закон мироздания. Вспомнил про кран и рванул вниз, в подвал, дверь плечом выдавил…

Было уже поздно, конечно, паркет из гавайской сосны пострадал.

Потом Алька сидела с собакой в гостиной. Собака сосредоточенно лопала козинаки, Алька напевала что-то и одновременно сушила тапки феном. И собаку тоже феном сушила, так, заодно.

– Уши ей сушу, – сказала Алька. – Вода могла в уши попасть, от этого оглохнуть можно. Или воспаление пойдет, потом намучаемся. Может, даже операцию надо будет делать.

– Сладким тоже не перекармливай, – посоветовал я. – Зубы испортишь и диабет.

– Ерунда, – отмахнулась Алька. – Это на меду козинаки, от них диабета не бывает. И вообще орехи полезны, семечки тоже. У собаки дефицит веса, между прочим, а тебе козинаков ей жалко.

Алька раскрыла еще одну пачку. Собака раскрыла пасть.

– Герда кушает. Герда кушает, Герда любит козинаки.

– Ты просто дрессировщица, – заметил я. – Укротительница тигров.

– А, ерунда, – отмахнулась Алька. – Все просто. Пряник – кнут – пряник. Ну, еще резиновый мячик, может, некоторые любят поиграть.

Это Алька сказала как-то чересчур по-взрослому, так что мне даже неприятно стало. Как чужая. В последнее время это с ней часто. Я, конечно, виноват. Да, да, виноват. Аделина тоже виновата, но ее почти не ругали.

– А люди? – спросил я. – Как их дрессировать?

– А что люди? – Алька забросила в пасть собаки козинак. – Люди то же самое. Пожрать, поиграть, ну и это… ласковое слово и кошке приятно. Конечно, я утрирую, но в принципе так. Глупость, тщеславие, алчность – три камня, на которых строятся империи.

Это она уже как-то изрекла, видимо, из исторической книги была фраза или великий кто сказал.

– А почему Герда? – не понял я. – У нее что, татуировка с именем?

– Сам ты татуировка. Какая татуировка у собаки, Гоша, ты что? Она мне сама сказала.

– Сама? – не удивился я. – Разве собаки говорят?

– Герда говорит.

Алька поглядела на меня с излишней серьезностью, и я в очередной раз не понял, врет она или не врет.

– Вообще-то, я ее хотела Бангой назвать, но она мне сказала, что она Герда.

– Вот у тети Нины, маминой офлайн-френдессы, имелся чихуахуа. Инфарктник такой, мелкий вырожденец с кривыми лапками. Инфаркт он получил от удара газетой по голове, и с тех пор стал принципиально ходить под себя по всем нуждам. А еще пристрастился к чесанию, как кот к валерьянке, ляжет на подушку и расчесывается, и скулит от удовольствия. Каждый день до крови расчесывался, а потом за ночь коростой покрывался, его так и звали, Короста. Так вот, этот Короста однажды зачесал себя до смерти. Тетя Нина забыла перед уходом дать ему успокоительные таблетки, а когда вечером вернулась, Короста лежал на подушке. Весь расчесанный, но с выражением неземного блаженства на морде.

Огонек дрогнул и не погас. Он застыл на середине спички, сошелся почти в точку и вдруг разгорелся снова. Почти две минуты, отметила я. Спичка, которая горит две минуты. Умели раньше делать.

Доктор дунул. Огонек исчез.

– Очень интересная история, – сказал доктор. – Очень. Вы говорите, что собирались сегодня на прогулку, кажется?

– Меня не пустили. Потоп, знаете ли.

– Потоп?

– Нет, не в том смысле, – объяснила я. – Не в библейском. Обычный, бытовой, сорвало краны, вода пошла, обвинили, конечно, меня. А потом, это не прогулка, это благотворительный бросок.

– Благотворительный бросок? – подивился доктор.

– Ага. Филантропическая бойня. Терзания в июле. Унылое зрелище, вы уж мне поверьте.

Действительно, унылое. Нас с Гошей на такие мероприятия берут в воспитательных целях. У моей мамы, разумеется, имеется собственная точка зрения на вопросы педагогики, моя мама считает, что детей надо воспитывать личным родительским примером. Так завещал великий Корчак, Майк Тайсон педагогики. Поэтому она нас таскает за собой. Ну, в фитнес-центр и в бассейн, конечно, не таскает, там никакой педагогики, а по остальным делам почти непременно.

В больницу, чтобы мы знали, что на свете есть боль, икни, икни, Сиддхартха.

В администрацию города, чтобы мы знали, что на свете есть бюрократы.

На филфак, там еще теплится настоящая наука, у всех студенток под подушкой пожелтевшая фотокарточка Бахтина, а у всех трех студентов набит профиль Проппа под мышкой.

В газету «Областное знамя» – дети, посмотрите, как выглядят лгуны.

Завод «Гидростроймонтажтехника» – вот это, дети, называется физический труд.

Следственный изолятор «Овраги» – а это, дети, бывает с теми, кто не хочет хорошо учиться и слушаться родителей.

На мероприятиях «Материнского Рубежа» мы, разумеется, тоже присутствуем. Это чтобы мы с детства приучались не быть общественно пассивными, чтобы помнили о том, что ближним надо помогать. Ежегодный визит в детский дом № 16 тоже из этой оперы. Милосердие на марше.

– Почему же унылое зрелище? – спросил доктор, потрогал под очками глаз.

– Очень унылое, – сказала я. – Оркестр, байкеры, представитель парашютного завода, активистки «Мружа»…

– «Мружа»?

– Ну да, «Мружа». «Материнский Рубеж», не слышали разве?

Доктор опять потрогал глаз.

Темный доктор. Хотя, может, это такие психотерапевтические штучки. Вытягивает меня на разговор. Расслабишься, проникнешься, а он уже тебе в душу прыгнул. И излечил.

– «Мруж», значит.

Вот так оно и получилося. Мама наша, как все приличные мамы, вела блог, такой, по общим вопросам, но больше с педагогическим уклоном, довольно популярный, кстати, блог, не тысячный, но на пути к этому. Под ником ubermomm74. За два года жэжэшной жизни у нее скопилось несколько сотен френдесс, и так получилось, что в этих френдессах обнаружилась некая isolDA, толковая девушка твердых гуманитарных взглядов. В офлайне isolDA оказалась сестрой мэра, и они с мамой подружились на почве шитья лоскутных юбок, плетения бижутерии и прочего хендмейда, а потом еще счастливо открылось, что и isolDA и ubermomm74, видимо, на почве удовлетворения остальных потребностей, переживают острое желание благодетельствовать. Короче, мама предложила организовать «Материнский Рубеж», isolDA пришла в восторг. Благодетельствовать было подано, а потом…

• Предыдущая
• 14/69
• Следующая