Лестница из терновника. Трилогия - Далин Максим Андреевич - Страница 20

Никакие млекопитающие этого мира так не выламываются: дикая боль - обычная плата гуманоидов за прямохождение. Лошади, несколько напоминающие земных с поправкой на местный колорит, лихо бегают уже на второй день после спариванья. У коров, коз и оленей всё ещё проще - их скелет почти не изменяется. К тому же копытные-травоядные друг у друга ничего не откусывают: лишняя деталь проигравшего просто атрофируется и отваливается перед родами без особых проблем. Драматичные хищники переживают тяжелее, но и они страдают меньше и короче. Люди, как и на Земле, выглядят отщепенцами, пасынками природы - хоть и разумными пасынками. Большой мозг младенца требует широких родовых путей - и будущая мать платит за разум собственного ребенка такими муками, что хочется заплакать от жалости.

Несколько облегчает положение выброс гормонов от близости и запаха партнёра. Когда Н-До сидит рядом, Лью держит его за руки, уткнувшись лицом в его ладони - и её, кажется, чуть-чуть отпускает. Кодекс чести велит молчать, принимать страдания как испытание на прочность - и Лью молчит, когда ей совершенно нестерпимо, и пытается болтать, когда может разжать зубы. Н-До проводит с ней столько времени, сколько может. Я тоже; я сижу с ней, когда Н-До засыпает - её лицо в полудрёме-полубреду приобретает болезненное очарование усталого ангела.

Я ожидаю, что чета Л-Та попортит моей дурёшке крови, сколько сможет, - слишком уж они агрессивно приняли само известие о поединке Н-До, - но они обманывают мои ожидания. В первую ночь нашего с Лью пребывания в их замке они, похоже, тоже не спят. Утром в комнате, где Лью и Н-До ночевали, появляется ледяная Госпожа Л-Та, вылитая Снежная Королева в бледно-голубом шёлке - и я поражённо отмечаю, что она оттаяла. Она подходит к постели Лью с некоторой даже улыбкой. Н-До следит за ней настороженно.

- Ты вела себя тихо, - говорит Госпожа Л-Та. - Ты чувствуешь себя хорошо?

Лью пытается улыбнуться.

- Конечно, Уважаемая Госпожа, - говорит она. - Я вчера была недостаточно учтива... так вышло... Простите меня. Честное слово, я не из тех, кто льёт слёзы дни напролёт.

- Ну, - Госпожа Л-Та в ответ улыбается заметнее, - тот небывалый человек, кто не оплакивал поражения в поединке.

- Мне надо радоваться, - говорит Лью. - Мне нечего оплакивать. Н-До... добр ко мне.

- Любит тебя, - говорит Н-До и смотрит на мать.

Госпожа Л-Та кивает.

- Да, ты аристократка... Вот что, осенняя звезда, не смей называть меня Госпожой. Это дурное обращение к Матери. Возможно, я была дурной Матерью, когда вчера пожалела о твоей метаморфозе... Так вышло, - передразнивает она Лью и смеётся. - Этого больше не будет. Ты голодна?

- Нет, - Лью опускает ресницы. - Меня...

Госпожа Л-Та бросает на неё быстрый цепкий взгляд.

- Мутит? Интересно. Я послала за твоей матерью, сентябрьская радуга. Она прибудет к обеду, мы побеседуем.

Она выходит из комнаты, высоко неся голову.

- Меня больше не зовут Сходу-Подружкой, - говорит Лью. В её улыбке и тоне появляется тень иронии.

- Мать уважает мужество, - отвечает Н-До, облегчённо вздыхая.

Мне кажется, дело не только в этом. Госпоже Л-Та хочется, чтобы всё выглядело пристойно. Мне с первого взгляда стало ясно, что Госпожа Л-Та главнее Господина на порядок - именно она принимает основные решения, будто кровь Л-Та, авантюристов, гордецов и смутьянов, течет именно в ней. Она всегда думает о том, как любое событие и поступок будут выглядеть со стороны. Очевидно, всю ночь просчитывала варианты и решила, что для доброго имени Семьи будет гораздо полезнее болтовня о внезапной роковой влюблённости двух юных аристократов, а не сплетни о ком-то, подлым образом лишённом добродетели. Конечно, степень влиятельности и богатства Семей А-Нор и Эу-Рэ не сравнить - но, похоже, для Снежной Королевы это и не главное.

Там, в поместье Эу-Рэ, она побрезговала и Лью - бедолажкой с обтрепанным подолом, и самими Эу-Рэ, у которых не хватило похвальной выдержки и которые вели себя отнюдь не подобающим образом. А здесь, у себя дома, она поговорила с чистой, выдержанной и аристократичной Юной Госпожой А-Нор, проявляющей похвальную гордость - и Эу-Рэ на контрасте стали куда гаже, чем раньше.

Госпожа А-Нор прибывает к обеду. Она очень тщательно одета, церемониально причёсана и бледна, как полотно. Ей очевидно, что возможный союз Лью и парня из Семьи Л-Та - просто неописуемый мезальянс - и она очень логично решает, что недобор средств и влияния надо компенсировать избытком аристократизма.

Я успеваю сказать ей несколько слов.

- С девочкой всё хорошо, - говорю как можно убедительнее, пока устраиваю её лошадь. - Их старший сын с ней всю ночь просидел, а хозяйка утром мило побеседовала. Лью - чудесная, они её полюбят. Не терзайте себя, Госпожа.

- Ты ведь останешься с ней? - говорит Госпожа А-Нор, сплетя руки, чтобы избежать искушения нервно и неаристократично теребить бахрому накидки. - Надо, чтобы рядом с ней была хоть одна верная душа.

В ответ я отвешиваю глубокий поклон. Госпожа А-Нор касается моего плеча кончиками пальцев - немыслимо нежная ласка и сверхъестественная барская милость.

Я её слегка утешил.

Провожаю Госпожу А-Нор в гостиную. Там происходит длинный и тяжёлый разговор. Господин Л-Та изображает ледяную статую, Госпожа Л-Та говорит, рассматривая Госпожу А-Нор с видом ювелира, выискивающего изъяны в алмазе.

Очень непростая ситуация: А-Нор - чужие подданные, отношения с Эу-Рэ у их Семьи рушатся, защиты, похоже, больше нет. Нищая аристократка, вдова, вот-вот по миру пойдет, двое детишек непризывного возраста, в послужном списке если не скандал, то авантюра сумасшедшего старшего сына - ныне дочери...

Госпожа А-Нор держится изо всех сил. Её лицо - такая же светская маска, как у Госпожи Л-Та, она почти так же искусно делает вид, что её занимает только доброе имя своей и княжеской Семьи. Демонстративно ничего не требует и не просит, говорит только о том, что Старший Сын Л-Та, по-видимому, достойный человек, если её дочь доверилась ему сразу и настолько. Что Госпоже А-Нор хотелось бы убедиться в этом, чтобы в разговорах с другими людьми иметь возможность нелицемерно проявлять уважение к княжескому дому.

Идеальная линия защиты. Даже Господина Л-Та пробивает.

Лёд ломается. Господа Л-Та решают считать Госпожу А-Нор своей родственницей со всеми вытекающими из этого последствиями. У неё принимают присягу. Малышей Госпожа Л-Та милостиво соглашается учить при своем дворе. С Госпожой А-Нор обмениваются ритуальными подарками.

Госпожа А-Нор сделала всё возможное, чтобы сохранить лицо и тут. Она привезла не бочонок ягодного вина или ещё что-нибудь такое же из области натурального хозяйства, то есть, махрового мещанства, чего, разумеется, подсознательно ждали, а настоящее сокровище - старинную картину на шёлке, изображающую хищную птицу, парящую над горами. Картине лет двести, она помнит расцвет Семьи А-Нор и принадлежит кисти Господина Э-Кн из Семьи Хе-Я, знаменитого художника. Жест оценивают по достоинству.

Господин Л-Та восхищается, и разговор переходит на искусство и древние традиции. Госпоже А-Нор торжественно преподносят не менее древнюю книгу сказаний, в бронзовом переплете с аметистами. Я оставляю их на обсуждении тонких оттенков смысла в изображении Господином Э-Кн гор в тумане как символа Вершины. Иду присмотреть, как во дворе слуги Семьи Л-Та снаряжают повозку, которую грузят всякой всячиной - копчёной свининой, свернутым шёлком, вином и "кукурузной" мукой. Это уже не следование ритуалу, а вполне бескорыстная помощь. Здешние хозяева так ценят аристократизм духа и выдержку, что готовы ради них плюнуть на деньги. Редкие дела.

Госпожа А-Нор навещает Лью, и Лью прилагает страшно много сил, чтобы не расплакаться при матери. Ей нельзя - на неё смотрят Господа Л-Та, она должна быть идеально аристократична, это залог будущего семейного счастья. Даже Н-До не поможет, хотя он болеет душой за Лью и её репутацию.