Письма (СИ) - "Старки" - Страница 12
- Предыдущая
- 12/22
- Следующая
Ник опоздал на урок, поэтому его реакцию я просто не видел. К последней парте он прокрался, надписи не узрев. А потом мне часто поворачиваться и пялиться на него было как-то неудобно.
Между тем, вчерашняя игра, видимо, притормозила кампанию по измывательствам надо мной. Только Бетхер продолжал приставать:
— Лютик! Я научился плести косички! Хочу, хочу, хочу с тобой это попробовать…
— Лютик! Когда уже станцуешь-то мне?
— Лютик! Пойдешь со мной в клубешник завтра? Приглашаю! Будем только вдвоем!
— Ой! Лютик! У тебя ресничка выпала, — и пальчиком её захватывает, — ммм… длинная, я её носить буду… - и прикладывает мою ресницу к своей щеке, идиот.
— Лютик! Ты плохо кушаешь. Я слежу! Салат из яйца с луком – это чистый афродизиак. Так что кушай, солнышко! Я слежу!
Короче, болтун этот Бетхер, его несёт, и он остановиться не может. Зато Багрон подошёл на перемене и, прижав меня своими руками к стене, типа успокоил:
— По поводу вчерашнего, не сипуй! Мы завтра поговорим с Пугачом и Валероном, это тот, кто наехал на тебя. Увидим их на тренировке. Проясним все непонятки. Думаю, все утрясется.
— Это вы драться будете, что ли? — испуганно спросил я.
— Не думаю, — задумчиво произнёс Багрон. — Пугач так-то адекватный парень, если Эрик не начнёт выёбываться, то всё будет спок!
Я только вот не уверен в приличном поведении Бетхера!
В танцевальной студии начали делать групповой «Billie Jean». На четыре персоны. Но разучивали втроём, Дэн сидел с перемотанной толстой ногой. На гипсе Карпыч нарисовал что-то в стиле граффити и бабл-буквами написал «Born-dance». Дэн управлял нами только криками:
— Раз, два, три, и… верх и поворот… и-и-и… ниже!.. Квадрат… иии… разошлись… и-и-и… в центр, сразу! Стоп! Не видите друг друга! Сокол, ты уходишь всегда в аут! Снова и-и-и… верх и поворот… и-и-и… ниже!.. Квадрат… и-и-и… разошлись… и-и-и… в центр, руки!.. Волна… хоп… амплитуда! Мах! Влево!.. Вот уроды! Снова!
К Новому году надо всю программу почистить, там чёс начнется по клубам и ДК, детским ёлкам и взрослым корпоративам. Суетная пора, но мне нравится — всё мелькает, искрит, пьяно икает и деньги в лицо мягким конфетти! Жду!
***
Самый лучший день недели для школьника — суббота. Уроки сокращенные, несерьезные, и ты свободен! В воскресение же над тобой всё равно висит угроза понедельника и подтачивает ту лёгкость бытия, что дана бездельем.
Мы с Юпи еще трындели с час на детских качельках по дороге домой. Он выспрашивал про «мои дела» с таинственным писателем. Опять советовал какой-то бред, сказал, что ни Багрона, ни Фары в других доступных ему социалках он не нашёл. Юпи выслушал рассказ об игре с сороковкой. Потом я выслушал об игре Free Fall Tournamen, о реальных космических битвах и зачотных стальных монстрах, которые, выполняя немыслимые трюки, долбят то ли вселенское зло, то ли друг друга. И онлайн-вражины (соперники) у бедненького Юпи находятся где-то в Белоруссии и в Москве, и они очень коварны и жестоки. Пичаль! Короче, мы оба довольны, он выслушал о моих проблемах — и ничем помочь не смог, а я о его проблемах, и тоже остался бесполезным. И радостные разбрелись на почетный отдых по домам.
Дома балдел, врубив музыку на всю катушку, танцуя всякое хулиганское безобразие. Пока сквозь музыку не услышал отчаянно надрывающийся телефон. Где? В рюкзаке. Блин! У меня там вечно ничего найти нельзя. Роюсь, а всё под руки какая-то фигня попадается, ну я и вытряхнул все на диван из рюкзака. Телефон сразу объявился. Мама!
— Алло! Мам?
— Адаша! Звоню, звоню, а ты не берёшь!
— Я не слышал, мам! Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Просто я на работу пошла, Покровские попросили с Дениской посидеть, так что меня не теряй!
— Мам! Сегодня же суббота! — начинаю скулить я, собирая в стопочку раскиданные тетради и учебники, залезая под диван за укатившейся флешкой и под стол за ручкой и калькулятором.
— Что делать, такова жизнь! Там в холодильнике супчик, поешь, еще гречу сварила, ты с сосиской на ужин себе разогрей… — мама пустилась в долгое плавание своих наставлений, но слушал мало, периодически вставляя «угу», «ладно», «ммм». Не слушал, потому что изучал незнакомый пакетик, выпавший с тетрадками из моего рюкзака. Целлофановый цветной пакетик, внутри что-то небольшое, мягкое и бумажное. Заглядываю. Белый конверт. Прорезиненный эластичный наколенник! Что за бред!
- Мам! Я все понял! Люблю. Целую. Пока! — скорострельно завершаю я разговор с мамой. Рассматриваю наколенник, хм, большой, наверное, предельный размер, не на мою коленку. Раскрываю конверт. Там, во-первых, билет в кино. Так, в семь, сегодня, Синема-парк, фильм про какого-то рейнджера одинокого. Ого! Вип-зал! Билет стоит 450 рублей. Место пятое. Во-вторых, письмо. Напечатано. Мне.
Адам!
Я был так счастлив, прочитав твой ответ! Даже если не получится, твой ответ меня окрылил. Ты здорово придумал написать на доске. У меня весь урок сердце било так, что, казалось, все слышат и все недоумевают, что за молот с наковальней установили в соседнем кабинете? Я думал, что ты тоже слышал его бой… Слышал?
Если ты не придешь, это будет правильно. И я приму твое решение. А если придешь, разреши мне остаться для тебя невидимым. Я обещаю, что не сделаю ничего, что бы могло тебя унизить или оскорбить, тем более не сделаю больно. Я хочу побыть с тобой рядом, вдвоем. Согласен?
Чего я жду от этой встречи? Не знаю. Тебя. Видеть. Слышать. Вдыхать. Трогать… Не пугайся! Я чуть-чуть, я и сам боюсь. Я же обещал! Веришь?»
Так! Это писатель! Приглашает в кино. Вслепую? И наколенник он предлагает мне надеть на глаза? А как же «Одинокий рейнджер»? Я ж ничего не увижу! Или он не ради фильма приглашает?
Отрываю этикетку, пробую натянуть наколенник на голову. Ого! Плотно, темно, глухо. Классный просмотр фильма получится. Сижу и соображаю: идти или не идти? Сам ведь напросился. В кинотеатр, пусть даже вип-зал, а это обычно человек десять на диванчиках чипсами хрустят, но все равно – общественное место. Мне ничего такого не грозит. Да и писатель обещал! Верю ему… Да и есть план! Конечно пойду!
Всё, писатель, ты попался!
***
Пришёл без десяти. Покрутился в фойе, понаблюдал, подождал. Знакомых лиц не обнаружил. Оставил куртку в гардеробе. В обычный зал зашла толпа смотреть какую-то тупую комедию. Я прохожу в вип-зал. Маленький, весь синий зал с серыми мягкими диванчиками, поставленными на крутых ступенях так, что соседей не видно. Спускаюсь вниз на второй ряд, на пятое место, я один в зале. Верчу башкой. Больше никто не придет? Где люди-то? Свет стремительно угасает, и бум-бум, музыка, заставка, показывают трейлеры к фильмам будущего. А я все еще один!
Потом начинается фильм. Ушастый смешной американский мальчик в ковбойском костюме идет по какой-то ярмарке и заходит в музей. Он рассматривает старика-индейца за стеклом… Индеец, который должен был быть манекеном, вдруг заговорил:
— Никогда не снимай маску с глаз! — говорит он резко лопоухому парню, и тот вытягивает лицо.
Блин! Точно! Повязка же! Достаю наколенник из кармана. Надеваю на глаза. Теперь кино только слышно. Мальчик говорит с индейцем о каком-то Джоне Рейде, бах, бах, выстрелы, «это ограбление», какие-то звуки, паровоз, музыка… Ну… посижу так немножко, да и сниму эту повязку. Хоть кинцо посмотрю. Но… нет. Ощущаю движение рядом и чувствую, что кто-то сел на диванчик. Черт! Руки сами вздернулись к моей маске, но были перехвачены чужими горячими ладонями.
— Чщщщ… — слышу я сквозь киношный гул и закупоренные резинкой уши. Меня телом прижимают к спинке диванчика и, ловко перехватив правую руку, привязывают её скотчем к подлокотнику. Когда он успел скотч приготовить? Левая рука остается в плену жёстких пальцев, а потом осторожно отпускают и её. И всё. Меня никто не касается, никто на меня не дышит, никто со мной не говорит. Сижу, слушаю фильм и жду неких действий. А их нет! В кино уже кого–то успели убить. Кого-то важного! А меня даже не поцеловали еще! Весело! Мне так не нравится. Сидит и просто смотрит на меня? Супер!
- Предыдущая
- 12/22
- Следующая
