Письма (СИ) - "Старки" - Страница 11
- Предыдущая
- 11/22
- Следующая
Пришли парни из сороковки. Блин. Все амбалы-гоблины! Победители прошлого сезона. Самый главный, тёмно-рыжий красавец, поздоровкался с Багроном и с Бетхером, они знакомы по секции. Этого парня все называли Пугач. Другие игроки тоже здоровые, самоуверенные, деловущие. Я дрейфил. Хорошо, что начинаю запасным, сижу на скамейке рядом с Кирюхой из десятого класса.
Свисток, выброс! И погнали. Сороковка всегда была фаворитом межшкольного чемпионата, на базе их школы физруком работает какой-то тренер баскетболист, а наш Сергей Иванович по профилю - легкоатлет. Но наши ребята цепляются, всю первую четверть без замен, разница в два очка. Наши проигрывают.
В перерыве Сергей Иванович велел Максу сесть в запасные, тот прихрамывал, да и уже два личных фола заработал. Мне велено выходить. Блин! Клоп среди монстров! Вторая четверть! Я в нападающих. Вместе с Эриком и Багроном атакуем. Саня незаменим в заслоне. Я проскальзываю меж телами из защитников. Очко! Все меняется быстро. Их атака задушена, у нас на защите – Фара! Мимо дредноута никто не пройдет, перехват, и мяч в меня. Йо-о-о! Он мне живот решил отбить? Несусь по круговой к их корзине, защитники не пускают, но… трехочковый! Йес! Багрон и Бетхер налетают на меня. Тискают! Багрон целу-у-ует?
Следующая наша атака закончилась фолом в мой адрес, меня тупо зажали с двух сторон. Так и ребра сломать можно! Я бросаю штрафной. Ерунда! Попадаю. И опять толкотня и суета. Что за спорт? Парни матерятся. Судья свистит. У Багрона уже третий фол! На третью четверть выставляют Кирюху.
Мы держимся, счёт постоянно пограничный, разницу сделать не удаётся. Вижу, Эрик весь мокрый. Без Багрона вся тяжесть игры на нем. Красив! Глаза сверкают зелёным огнем, обесцвеченные волосы потемнели от пота, кричит вместо Сани:
— Лютик, мне!
— Фара! В защиту!
— Хэй! Козлодои! Я здесь!
— Лютик! Ебни их!
— Ник! Назад! Йо-хо!
— Кир! Оставайся там! Лютик! Йо-хо! Обожаю тебя, засранца!
Сороковка играет классно, технично. Фолов у них мало, все меткачи, игроки быстрые и злые, тоже вовсю матерятся.
На последний период возвращается Багрон и Макс. Мы с Кирюхой садимся. Но ненадолго. В очередной атаке Пугач вырубает Эрика локтем в лицо. По зубам! Хлынула кровища. Меня выставляют вместо Бетхера, Пугача отправляют на скамейку. Мы доигрываем тяжело. У обеих команд скорости уже не те, задерживаем мяч в своей зоне, атаки вялые. Сигнал — три минуты до конца. Наша атака, я в 24-х секундах, нижний пас от Ника и его крик: «Давай, девочка!» Ни хрена во мне злости от этого его крика поприбавилось! Гад! Я веду нижним ходом, восьмеркой. Обхожу, обманываю, но наших нет рядом! Слышу — Багрон орёт: «Са-а-ам!» Двое из сороковки ставят заслон, прыгают вместе со мной, но я умею винтом, делаю обманный прыжок с ведением мяча и сразу вверх. Забил! Йес! 42:42. Сразу атака. Сороковка не хочет овертайма! Мяч у нашей корзины. Фара! Он волшебник. Даже не бил! Просто как-то перехватывает мяч и в меня через все поле, блин, мои кишки! Они всмятку! Но я под вражеской корзиной. Один! Я даже успеваю малость повыпендриваться: лечу вверх в повороте, мяч в корзину, и поперечный шпагат в прыжке, а что?.. Красиво получилось… Неспортивно, конечно, но рядом ни-ко-го! И свисток. 44:42. Аа-а-а-а-а! Мы в куче. Я на Фару. Тот уракает, хохочет. Багрон тоже на Фару, Бетхер с рассеченной губой танцует какое-то пошлейшее диско. Ник… он наконец-то улыбается. Надо же! По-моему, я никогда не видел, как он улыбается…
Мы идём переодеваться! Парни из сороковки в бешенстве. На кого им зарыпаться? Не на боксеров же?
Я нагибаюсь, чтобы развязать кроссовок. И вдруг чья-то рука сжимает ягодицу.
— Хорошую девку приобрели! Чья?
Я резко разгибаюсь. Это про меня? Что? Вскипаю. Чернявый парень из сороковки слюни распустил. Смотрит нагло на меня, надвигается:
— Что, девочка? Ничья? А я слышал, что у вас новый игрок танцует стриптиз по клубешникам, и не верил. А сейчас ве-е-е-ерю! — чернявый щипает меня в пах, и я дынц кулаком в глаз. Бли-и-ин! Моя рука! Парня отбрасывает, но это только начало! Слышу, Ник орёт:
— Ах, вы па-а-адлы!
Он наскакивает на моего обидчика. Драка! Руки, ноги, зубы! Присоединяются другие, подключается Кирюха, Макс, Эрик, клубок! Макс бьет хуком слева, справа, блин, у его соперника кровь из носа, из губы! Меня выхватывают за шкирку и отталкивают к окну! Это встал Фара!
— Фара! Ты только не убей никого! — кричу я.
Бамс! И как в мультике от дубины богатыря, рассыпается весь вражеский стан. Но хеппи энд все-таки пришёл в лице наших физруков и Багрона!
Когда дверь распахнулась, все застыли, тяжело дыша и сопя, Сергей Иванович заорал:
— Кто-о-о-о начал?
— Они обзывались! — это мой жалкий писк. И добавил: — На меня!
Под пристальным взглядом физруков обе команды переоделись за пять минут! Выходя из нашей школы, Пугач с разбитым носом развернулся в нашу сторону и, показав мне фак, выразительно сказал:
— Жди меня, симпатяжка! Выебу!
Блин! О, спорт! Ты мир! Мне сейчас еще не хватает фанатов из сороковой школы. Мои парни (как мило звучит!) заорали что-то в ответ. Ник хлопнул меня по плечу:
— Так! Не ссы! Сегодня я провожу крошку Лютика. Завтра обмозгуем, как предотвратить обещанную еблю. Пошли…
И мы пошли, остальные сконцентрировавшись в кучку, провожали нас встревоженным взглядом. Ник за всю дорогу не сказал ни одного слова! Шёл очень быстро, руки в карманы. Я вприпрыжку за ним. Столкнулся носом с его спиной, когда он вздумал закурить. Далее шёл, выдыхая дым. У самого подъезда остановился, выдохнул мне в лицо дым, пристально посмотрел на меня и спросил:
— Ты гей?
Я выпучил глаза.
— Н-н-нет!
— Подстригись тогда, что ли… — сплюнул, выкинул окурок и пошел прочь. Милашка!
***
Назавтра я пришел в школу пораньше. Первым уроком — литература. Попросил ключи от кабинета. Мелом на доске написал одну фразу:
«Писатель, я согласен!»
Комментарий к Письмо пятое
========== Письмо шестое ==========
Ирина Сергеевна фразу оценила. На уроке сказала, что это было бы удачное начало для сочинения, интересный ход: начать диалог с писателем. Не стирала с доски весь день. Мне же было не до стилистических изюминок (нечаянно собственно мной и предложенных). Анализировал реакцию входящих, прежде всего, пятерки моих коллег по баскетболу. Фара пришел первым, на запись внимания вообще не обращает, сразу ко мне:
— Лютик! Дай матешу списать!
Блин! Я тут ставки делаю, исследую и подкрадываюсь, а он тупое «списать». Достаю тетрадку, меня удостаивают благодарной улыбкой. Он даже улыбается по-зверски! Берет тетрадь и погружается в циферки. Бедный боксер! Все мозги тебе поотбивали, наша математичка слезами заливает репетиционные ЕГЭ авторства Рината Сафарова.
Багрон, напротив, стоял у надписи долго. Тыкву чесал, аж уши засветились от напряжения:
— Это че за хрень? Ириша сейчас так темы будет записывать? — я написал печатными корявыми буквами на всю доску. — Всё! Наша училка в уме повредилась…
Девчонки, увидев надпись, захотели её стереть под влиянием глупого чувства долга дежурного по классу. Я не дал, истошно заорав «нет». Ещё же не все посмотрели! Багрон удивленно на меня взглянул. Пришлось придумывать какую-то ересь про то, что это уже было написано, значит, это такой хитрый педагогический прием и бла-бла-бла…
Бетхер, как обычно, пришёл вместе с Максом. Разбитые губы Эрика вызвали ажиотаж среди девичьего электората. Он лишь скользнул взглядом по моему посланию и встал спиной к доске, махая руками, стал с придыханием, радостно сочинять историю о том, как он вчера целовался с необыкновенной девчонкой. Выходило, что она то ли чернокожая, то ли японистая, то ли продажная девка, то ли страстная девственница. Сумбур! Вот бы Пугач послушал, как тут Бетхер заливается про удар локтем по зубам. Макс не слушал, он заглядывал за плечо Эрика, читал надпись. Нахмурился, ничего не сказал, грустно потащился к себе за парту. Потом что-то нашептывал, морща лоб, выдохшемуся от представления Бетхеру, так как будто что-то выговаривал, убеждал, доказывал.
- Предыдущая
- 11/22
- Следующая
