Томминокеры. Трилогия - Кинг Стивен - Страница 75

• Предыдущая
• 75/178
• Следующая

Рут знала, что бы ни выкапывали там, в лесу, Бобби и ее друг, это не было, конечно, гигантским D-элементом. Кроме как… на самом деле она как раз думала, что это как раз им и было. Бобби открыла какой-то гигантский источник энергии и стала его пленницей. Эта же самая сила одновременно гальванизировала и пленила весь город. И она час от часу становится сильнее.

Ее сознание шептало: Ты должна позволить всему идти своим чередом. Ты просто должна стать в стороне и не вмешиваться, пусть оно идет своим путем. Они любили тебя. Рут, это действительно так. Ты слышишь их голоса, как поднимающийся октябрьский ветер, вздымающий опавшие листья, не просто сдувающий их, чтобы они потом падали на землю, но сгоняющий их в циклон; ты слышишь их внутренние голоса, и, хотя иногда они звучат искаженно и сконфуженно, я не думаю, что они могут лгать; и когда эти поднимающиеся голоса говорят, что они любили тебя, что они все еще любят тебя, они могут говорить правду. Но если ты вмешаешься в то, что здесь происходит, я думаю, что они убьют тебя, Рут. Это сделает не дружок Бобби — его это как-то не трогает. Он не слышит голосов. Он не превращается. Только пьет. Голос Бобби говорил: Гард напился. Но что до всех остальных… если ты вмешаешься в их дела… они убьют тебя. Рут. Нежно. С любовью. Поэтому оставайся в стороне. Пусть это произойдет.

Но если она поступит так, ее город будет разрушен… не изменен — как снова и снова изменялось его название, не поврежден, как повредил его этот сладкоречивый проповедник, а разрушен. И она будет разрушена вместе с ним, потому что силы в ее сердцевине уже разбужены. Она чувствовала это.

Хорошо, тогда… что же делать?

В настоящий момент ничего. Дела могут пойти лучше сами по, себе. Между прочим, нет ли какого-нибудь способа экранировать свои мысли?

Она начала экспериментировать со скороговорками: Карл у Клары украл кораллы. На дворе трава на траве дрова. После небольшой практики она поняла, что может заставить одну из них крутиться в мозгу постоянно. Она отправилась в город, купила мясного фарша и два початка кукурузы на обед и любезно поговорила с Мейдж Тиллсттс за прилавком и с Дейвом Ратледжем, сидящим на своем обычном месте перед магазином и медленно плетущим стул своими старыми, узловатыми артритными руками. Только старый Дейв не выглядел таким уж старым, каким выглядел обычно в те дни. Ничего подобного.

Оба они смотрели на нес настороженно, удивленно и озадаченно. Они слышат меня… но не очень хорошо. Я могу заглушать их!

Действительно, могу!

Она не знала, насколько успешно — и не стоило делать на эту ее способность большую ставку, — но это работало. Это не значило, что они не смогут расшифровать ее, если возьмутся за се мозг объединенными силами. Она чувствовала, что такое возможно. Но, по крайней мере, это было что-то, одна стрела в прежде пустовавшем колчане.

В эту субботнюю ночь она решила, что подождет до полудня четверга приблизительно шестьдесят часов. Если ситуация будет продолжать ухудшаться, она поедет в полицейские казармы в Дерри, найдет кого-нибудь из старых друзей мужа — Монстра Дугана для начала — и расскажет, что происходит в их штате на расстоянии сорока миль вглубь штата по Девятому шоссе.

Может, это и не лучший план, но его нужно осуществить.

Рут Маккосланд уснула.

Ей снились батареи в земле.

Исчезновение Дэвида Брауна полностью перечеркнуло план Рут. После того, как он пропал, она поняла, что не сможет уехать из города. Потому что Дэвид пропал, и они все знали об этом… но они также знали, что он все еще где-то здесь, в Хэвене.

При «превращении» всегда наступает время, которое можно было бы назвать «пляской лжи». Для Хэвена это время началось с момента исчезновения Дэвида и получило свое развитие на протяжении последовавших поисков.

Рут только засела за местные новости, как зазвонил телефон. Было ясно, что у Мэри Браун истерика.

— Успокойся, Мэри, — сказала Рут и подумала, как хорошо, что она успела поужинать. В ближайшее время ей, возможно, будет не до еды. Единственное, что ей удалось узнать у Мэри, это то, что с се мальчиком Дэвидом случилось что-то ужасное, и это началось на волшебном представлении на заднем дворе, и что у Хилли тоже истерика.

— Позови Брайена, — сказала Рут.

— Но ты придешь, ведь правда? — рыдала Мэри. — Пожалуйста, Рут, до темноты. Мы еще можем найти его, я знаю, что можем.

— Конечно, я приду, — сказала Рут. — А теперь позови Брайена. Брайен был ошеломлен, но смог более ясно изложить картину случившегося. Это звучало безумно, но разве что-нибудь еще могло удивить Хэвен за эти дни? После волшебного представления публика разошлась, оставив Дэвида и Хилли убираться. И вот теперь Дэвид пропал. Хилли потерял сознание и не помнит вообще ничего из того, что происходило днем. Единственное, что он твердо помнит, это то, что, когда он увидит Дэвида, он должен будет отдать ему все свои игрушки. Но не помнит, почему.

— Тебе лучше приехать как можно скорее, — сказал Брайен. Выходя, она задержалась на пути к ее «Дарту» и взглянула на Мэн-стрит Хэвена с явной ненавистью.

До темноты оставалось еще два часа, и Рут не теряла времени. Она забрала Брайена, Ива Хилмана, Джона Голдэна от дороги и увела их вместе с Генри Эпплгейтом, отцом Барни, на задний двор Браунов. Мэри хотела принять участие в поисках, но Рут настояла, чтобы она осталась с Хилли. При ее теперешнем состоянии она была бы скорее обузой, чем подмогой. Они, конечно, уже начали поиски, но производили их бестолково, почти по-идиотски. Родители пришли к выводу, что Дэвид перешел через дорогу и ушел в лес, и все уже перестали его искать, хотя продолжали бесцельно болтаться вокруг.

Рут поняла кое-что из их слов; кое-что из их наполовину безумного, наполовину испуганного вида; больше всего она поняла из их разумов.

Их двух разумов: человеческого и чужеродного. Существует момент, когда «превращение» может обратиться в сумасшествие — сумасшествие шизофрении, когда исходные разумы пытаются сопротивляться коллективному чужеродному разуму, объединяющему их в одно целое и… поглощающему их. Это было время необходимого принятия. Таким образом, это и был момент пляски лжи.

Мейбл Нойз могла бы начать все это, но люди недостаточно любили ее, чтобы начать плясать. Хиллманы и Брауны были любимы. Они были крепко связаны с историей Хэвена, их очень любили и очень уважали.

И, конечно, Дэвид Браун был всего лишь маленький мальчик. Чисто человеческий разум, «Разум Рут» говорил: он мог уйти в высокую траву на поле заднего двора Браунов и уснуть. Более похоже на правду, нежели идея Мэри о том, что он ушел в лес — для этого ему нужно было перейти дорогу, а он был послушным мальчиком. Так говорили и Мэри, и Брайен. И, что более важно, все остальные. Ему говорили снова, и снова, и снова, чтобы он не переходил дорогу без взрослых, так что лес казался маловероятным.

— Мы обследуем лужайку и поле участок за участком, — сказала Рут. — И мы будем не просто ходить, мы будем смотреть.

— Но если мы не найдем его? — глаза Брайена смотрели испуганно и умоляюще. — Если мы не найдем его, Рут?

Она могла не отвечать ему, ей стоило лишь подумать. Если они не найдут Дэвида сразу, ей придется начать звонить. И это будут очень большие поиски люди с фонарями и охотничьими рожками, идущие между деревьев. Если Дэвида не отыщут к утру, она позвонит Орвэлу Дэвидсону в Общество и попросит его привести своих сыщиков. Для большинства из них это была знакомая процедура. Они знали все о поисковых работах, и многие в них не раз участвовали; они достаточно практиковались во время охотничьего сезона, когда лес наполнялся чужаками, несущими свои крупнокалиберные винтовки и одетыми в новенькие оранжевые фланелевые балахоны из «Эл. Эл. Бинз». Обычно потерявшихся находили живыми, только сильно перепуганными.

• Предыдущая
• 75/178
• Следующая