Воин мрака - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 15

– Ты можешь пойти с шаманом!

– Я могу пойти один… Но тогда я пройду мимо светлых воинов. Зачем тревожить их по пустякам?

– А как же мы?!

– Никто и никогда не станет ни с кем разговаривать, пока не увидит меча, – размеренно ответил ведун.  – Вы договариваетесь с белкой, лисой или зайцем? С рябчиком или лосем? Вы их просто кушаете. Светлые воины должны увидеть, что вы готовы сразиться с ними. Понять, что многие из них умрут, если попытаются вас наказать. Только тогда они предпочтут поверить в мою вину и простить вас.

Охотники снова зашумели, но уже не так бодро.

– А если они не поверят и нападут?!

– Если они не поверят, то все равно придут сюда и устроят резню, – пожал плечами Олег.  – Неужели вы предпочтете погибнуть глупо и бессмысленно, как пойманный кабанчик под ножом, а не с честью, в бою, забрав с собой хотя бы по одному врагу!

– Убей их сам, ты же можешь!

– Ты забыл, кто я такой, Салтык? – ведун поймал охотника взглядом.  – Меня зовут Самсайока, я дух нижнего мира. Я лживое и злобное существо. Вы не должны верить мне. Вы должны верить в себя.

– Светлые воины сильнее!

– Светлые воины тоже смертны и тоже боятся боли. Испугайте их! Пусть они решат, что прольют слишком много крови на наконечниках ваших копий, что сложат слишком много голов под ударами ваших топоров. Пусть подумают, что такая цена не стоит мести!

– А если не поверят?!

– Вы умрете… – вновь пожал плечами Олег, доедая третий кусок.

Тем временем шаман, развесив мясо, подтянул к себе бубен, размашисто ударил в него черепом белки. По яранге прокатился низкий гул, и Пурлахтын запел:

– Ханторум, великий воин, был силен, он жил меж нами. Плавал реками лесными и ловил лосей руками. Строил он себе яранги, вырывая сосны с корнем, ели он ломал коленом, стрелы он пускал до неба. Столь прекрасен был собою Ханторум, великий воин, вызвал зависть он у духов, свод небесный заселивших. Собрались отвагой духи, вниз спустились для сраженья, дабы славою победы Ханторума опозорить. Но на них взглянув с усмешкой, выбрал Ханторум деревья, рьяно взялся за макушки, вырвал с корнем, размахнулся и разил врага столь храбро, что забыли духи неба путь к себе, в зенит свой яркий. Разбежались по пещерам, разбежались по долинам, прячась ровно перепелки, гнева воина таясь…

Шаман гулко ударил в бубен и продолжил:

– Рыскал Ханторум лесами, рыскал Ханторум долами, духов он искал проклятых, вызов на войну пославших. Но нашел случайно деву, столь прекрасную собою, что забыл о гневе страшном Ханторум, великий воин, стал вдруг тихим, как зайчонок, бросил прочь свои деревья, вместо них цветы собравши. Преклонился он пред девой, ровно травка перед дубом, о себе сказал он скромно, что охотится умело. Обещал той деве воин, что ярангу ей построит, что наполнит всю мехами, будет ей ловить он зверя, будет жечь очаг умело, коли только согласится к очагу тому явиться дева смертная простая, но прекрасная собою.

По яранге прокатился гул бубна.

– Только раз кивнула дева, Ханторуму отвечая, и забыл навек наш воин о врагах своих небесных. Не искал ничьей он крови, не искал ничьей он смерти. Лишь красавицу он холил, детей общих принимая, только радости он видел в небесах, лесах и водах. Так ушли от нас навеки годы крови, годы боли. Нет в ярангах наших злобы, мы ничьей не ищем смерти. Ищем мира и покоя, красоты и созерцанья. Ханторум заснул счастливый, свою деву обнимая…

Шаман вскочил, закружился, мелко стуча в бубен:

– Просыпайся, Ханторум, просыпайся! Народ росомахи храброй зовет тебя, Ханторум, сын Нумиторума. Разгребай снега! Доставай стрелы! Духи небесные опять хотят твоего позора!!! Тебя зовем, Ханторум! – Удары в бубен стали более ритмичными.  – Просыпайся, Ханторум! Нам нужен воин, Ханторум! Приди в наши сердца, Ханторум! Дай нам свою силу, Ханторум! Дай нам душу свою, Ханторум! Просыпайся в нас, Ханторум!

Пурлахтын кружился и приплясывал, выстукивая призывы, и охотники, мальчишки, даже женщины потихоньку начинали ему вторить, втягиваясь в шаманскую молитву словами и покачиваниями:

– Просыпайся, Ханторум! Нужен воин, Ханторум! Дай нам силу, Ханторум!

Олег Середин понял, что теперь он тут совершенно точно лишний, сорвал еще несколько мясных лоскутов, прижался к земле и буквально вполз в тень шамана – чтобы тут же метнуться вдоль нее к стене и по ней выбраться в лаз, по которому и улетел, словно подхваченное сквозняком перышко.

К счастью, в приютившей его яранге было достаточно светло, чтобы удалось выскользнуть из тени.

– Держи, Альва, угощайся, – сунув один кусок себе в рот, остальное мясо ведун отдал девочке.

Он стянул с себя плащ Карачуна, а следом малицу, сапоги, налатник, штаны и поддоспешник, оставшись только в рубахе и портах. Развязал узел мешка, достал ратное снаряжение.

– Умпо… то? – с набитым ртом спросила девочка.

– Оружие… – видя, как кольчуга стремительно покрывается инеем, Олег сразу потерял желание ее надевать. Хотя бы до того момента, пока она согреется. В незнакомом месте, понятно, безопаснее спать в броне… Но здесь вроде ему ничего пока не угрожает.

– А как им сражаться?

– Мы существа изобретательные… – не стал вдаваться в подробности ведун.

Прислушиваясь к шагам снаружи, он поднял пояс, застегнул поверх рубахи, положил ладонь на рукоять сабли. Но в жарко натопленную ярангу забралась Вущта, а следом отец Альвы, имя которого на сборище у шамана так и не прозвучало. Охотник тут же упал на колени, поклонился до земли:

– Благодарю тебя за милость, дух Самсайока! За спасение дочери вечно благодарен тебе останусь.

– Жена твоя, охотник, гостеприимство мне за то обещала, – прищурился Середин.  – И от вас, и от потомков ваших до скончания времен.

– Всегда рады будем, могучий Самсайока! – поднял голову мужчина.

– Поднимись, разговаривать неудобно, – ведун снова расстегнул пояс. – Что решили мужчины? Вы пойдете к горе великанов?

– Мы разбудили могучего Ханторума, и он пришел в наши сердца! – гордо ответил охотник.  – Завтра мы пойдем с тобою к зимовью светлых воинов!

– Это хорошо, – кивнул Олег.  – Тогда самое время укладываться спать. Вы приютите меня на эту ночь?

– Наша яранга – твоя яранга, могучий Самсайока! – без колебаний ответил охотник.  – Наша постель – твоя постель! Вущта, неси копченую рыбу из серой корзины. Теперь наших припасов хватит на две зимы! Нам больше незачем голодать. Пусть будет пир!

Пир означал, что хозяева и гость съели по крупному лещу, отогретому у костра, запили их горячим отваром из трав и сушеных ягод, после чего быстро сомлели от сытости и стали укладываться спать.

– Ты гость, Самсайока, мы положим тебя посередине! – охотник снял малицу, нижний керкер. – Я к стене лягу, Вущта с краю, а ты и Альва посередине, там теплее.

Оставшись голым, мужчина покрутился у костра, потом бодро полез под большой меховой полог, лежащий прямо на полу напротив входа. Женщина тоже без малейшего стеснения бросила на край полога кухлянку, керкер – оказавшись фигуристой красоткой с округлыми бедрами и заметной высокой грудью, провела ладонью по лицу и…

– Вущта! – охнул от неожиданности Олег.  – Что у тебя с лицом?

– Что? – не поняла вопроса курносая и серобровая щекастая красотка, кинув вслед за одеждой на полог маску из рысьей шкуры.

– Шаман говорил, когда вы взрослеете, у вас на лице вырастает шерсть… – недоуменно пробормотал ведун.  – Почему?

– Он думал, ты злой дух, Самсайока, – весело рассмеялась Вущта.  – И обманул, чтобы ты не воровал наших женщин, как светлые воины. Уже очень давно мы прячем от них свои лица. Они думают, мы страшные, уродливые лицом и телом, и потому никогда не забирают к себе и не позорят в стойбищах. Но ты другой, быть с тобой в радость! Я нравлюсь тебе, темный Самсайока?

– Я дух нижнего мира, Вущта, и только смерть может быть моей женщиной, – покачал головой Середин.  – С краю лягу я, я умею спать только рядом с мечом.