Прикладная мифология - Най Джоди Линн - Страница 5

• Предыдущая
• 5/75
• Следующая

– Конечно, Кейт. Заходи, гостем будешь.

– Спасибо. А то в гостинице местов нету.

Глаза куратора грозно сузились:

– Что, резинка на ручке?

Резинка на ручке была условным знаком, сообщающим, что ваш сосед по комнате уединился с девушкой и оч-чень просит не беспокоить. При Рике установился неписаный закон, что вечерами в рабочие дни на его этаже выставлять соседей из комнаты по этому поводу не следует.

– Да нет, дело не в этом, – заверил его Кейт. Он забрался с ногами на старую зеленую кушетку и сложился пополам, как кузнечик. – Просто зашел приятель Пэта, с которым я не дружу. Старина Карл.

– А-а... Что это у тебя там?

Кейт протянул Рику реферат Марси.

– По-моему, я нашел материал для следующего реферата по социологии.

Рик пролистал реферат.

– Что, решил ограбить подружку?

– Да ты что! Нет, конечно. Непременно на нее сошлюсь. Тут вот в чем дело. Она анализирует давление, оказываемое обществом на людей с генетической предрасположенностью к карликовости. Речь идет о том, что к ним относятся, как к детям. Просто потому, что они маленького роста. Но кто они, эти люди? Явно не цирковые карлики. И не африканские пигмеи, как можно было бы подумать. Они, судя по всему, живут в умеренном климате. Зимы у них прямо-таки как за Полярным кругом. И их устная традиция восходит к глубокой древности, что говорит о сопротивлении развитию техники...

– Изоляция? – предположил Рик.

– Ну да, наверно. Похоже на то. Что же еще? У нас устных преданий практически не сохранилось, с тех пор как мы научились писать и изобрели печатный станок. Вот, например, если ты хочешь что-нибудь запомнить... Что ты делаешь?

– Записываю.

– Вот именно! А наши предки просто заучивали важные сведения наизусть – другого способа сохранить информацию не существовало. Зато, заучив, они ее никогда не забывали. Эти сведения могли передаваться из поколения в поколение. Вот почему вендетты тянулись веками! Взять хотя бы Хатфилдов и Маккоев [7].

– Ну и что? Это не значит, что эти люди принадлежат к подобной среде. Может, они вообще живут в другом полушарии.

– Нет, не похоже. Вообще, если бы не эта карликовость, я бы сказал, что они происходят из Ирландии, или по крайней мере с какого-то другого большого острова на северо-западе Европы. Но мне кажется, что это Ирландия.

– А-а, понятно! – Рик с отвращением бросил реферат ему обратно. – Опять ты со своим Маленьким народцем! А ты в курсе, что маньяков сажают в психушку?

– Это не мания, а тяга к знаниям! Кроме того, очевидно, я не один такой маньяк.

– Только не пытайся вычитать в этом реферате то, чего в нем нет. Скорее всего, девушка побывала в Шотландии и попала в деревушку, где живут низкорослые люди, которым надоело то и дело слышать: «Эй, какая погода там, внизу?»

– Я хочу пообщаться с этими людьми! Возможно, у них найдутся устные предания о Малом народце, которые я мог бы использовать. Меня интересуют легенды и все такое прочее. Волшебные сказки все читаны-перечитаны. А мне нужны сведения, которые еще не растиражированы тремя десятками издательств! Мне нужны доказательства.

– Да ладно тебе. С чего ты взял, что она вообще станет слушать твои сумасшедшие рассуждения, а уж тем более знакомить тебя со своими объектами исследований? Судя по всему, они явно не рвутся разговаривать с чужаками. Они обычные люди, и хотят, чтобы их оставили в покое. Тебя наверняка примут за очередного журналиста, жаждущего сенсации. Или просто за психа. Да ты и есть псих.

Кейт призадумался.

– Хм... – сказал он наконец. – Я не хочу, чтобы меня приняли за сумасшедшего. Мне ничего не нужно, кроме того, что они хранят в памяти. Сказки... Местные легенды...

– Навыдумывал ты себе... Полагаешь, они помнят больше легенд, чем какой-нибудь Джон Смит, которого ты встретишь на улице? Только оттого, что они маленького роста?

– Просто чую! – пожал плечами Кейт. – В том, как она излагает факты, есть нечто подозрительное. Она явно чего-то не договаривает, и я хочу знать, что именно. В классе она обычно помалкивает. Может, у нее за ужином язык развяжется?

Кейт встал, собрал листки реферата и решительно направился к двери, но куратор остановил его, когда он уже стоял на пороге.

– Погоди-ка! Ужинать он собрался! А кто сегодня вечером должен присутствовать на собрании студенческого совета самоуправления? Ты же один из лучших ораторов, Дойль! Думаю, сегодня нам предстоит вынести окончательное решение по поводу библиотеки. Если ты не явишься, мы почти наверняка проиграем!

Кейт хлопнул себя по лбу и так уже измятым рефератом Марси.

– Извини, Рик, – сказал он, в очередной раз на ходу меняя планы. – Конечно, я приду! Сейчас занесу это к себе в комнату и вернусь со своими заметками. Мы сможем разработать стратегию.

Кейт учился в старших классах средней школы у миссис Говард. Скажи ей кто-нибудь в один прекрасный день, что ее ученик станет звездой студенческого сената, старушка лопнула бы со смеху. Кейт не раз подумывал послать ей запись одного из своих блестящих выступлений, которые заставляли миллионы... – ну, пока что десяток-другой – слушателей принимать его сторону в споре. Хотя, с другой стороны, если его выступления кажутся блестящими ему самому, это еще не значит, что придирчивая учительница словесности будет того же мнения.

Каждые две недели в студенческой комнате отдыха проводились заседания. На них из сорока пяти официальных членов сената, представляющих пятнадцать общежитий студгородка, обычно бывали никак не более трети. Кейта выбрали представлять свою общагу, Пауэр-Холл, по инициативе Рика, который как уполномоченный куратор от Пауэра был обязан присутствовать на заседаниях и предпочитал, чтобы рядом с ним находились его приятели. Пэт поддержал кандидатуру Кейта по одной простой причине. Он до смерти не хотел сам оказаться избранным. Обычно в сенат выбирали именно филологов. Кейт, который на тех выборах отсутствовал, две недели был вне себя, пока не обнаружил, как прикольно выворачивать наизнанку правила университетского распорядка. Например, благодаря энергичной поддержке Кейта сенат ввел новое правило, которое запрещало выгуливать на улицах зебр после наступления темноты. Вообще-то речь шла о любых неодомашненных животных, и смысл нововведения состоял в том, чтобы эти животные не убегали и не нападали на людей по ночам, но комитет, вынесший новое правило на рассмотрение декана, называл его «запретом уличных зебр».

Второй представитель Пауэр-Холла сидел напротив и болтал с девушкой из Брэдкина. Карл никогда не садился рядом с Кейтом и куратором – похоже, считал это ниже своего достоинства. Он сам вызвался заседать в этом совете, что делало его законной мишенью для насмешек несчастных, кого сюда загнали силком. Однако на данный момент у Карла был законный повод отделиться от своих соседей по общаге. Сегодня они были оппонентами.

Для Кейта исход заседания не был вопросом жизни и смерти. Подумаешь, девушки из Эдисон-Холла подали очередную официальную жалобу на качество пищи в столовой общежития! Сенат посылал по крайней мере три таких жалобы в месяц, а толку-то? Кормежка как была, так и осталась никудышной. Карл же относился к своей роли рупора, общественного мнения весьма серьезно и оказывал поддержку только тем начинаниям, в которые сам верил. Язык у него был подвешен куда хуже, чем у Кейта, и, когда они оказывались по разные стороны баррикад, Карл частенько оставался проигравшим. Именно поэтому Кейт всегда старался, чтобы они с Карлом оказались оппонентами, даже если речь шла о сущих пустяках. Если Карл поддерживал одну точку зрения, Кейт незамедлительно занимал противоположную позицию.

– Потише, пожалуйста! Ребята, ти-хо! – крикнул Ллойд Паттерсон, президент совета общежитий. – Давайте возьмемся за дело, ладно? Раньше сядем – раньше выйдем. У меня экзамен завтра. Венита, не будете ли вы так любезны устроить перекличку?

• Предыдущая
• 5/75
• Следующая