Портрет прекрасной принцессы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/72
- Следующая
Лекарь немедленно поднялся из-за стола и в сопровождении стражников вышел из кабинета, спящих заговорщиков теперь расположили в комнате напротив.
Я не стал расспрашивать, каким путем Макквин собирается нейтрализовать действие снотворного, просто отложил это в памяти. И действительно, когда мы вернулись на свои места, на массивном стуле для пленников уже свирепо сверкал глазами милорд Жегриз, для безопасности крепко привязанный к спинке.
— Скажите, лорд, какая лично вам была выгода от немедленного замужества принцесс? — вежливо спросил Баморд, делая какие-то пометки в лежащей перед ним бумаге.
— Меня здесь за дурака считают? — вопросом на вопрос злобно ответил пленник.
— Если бы вас считали дураком, неспособным оценить масштабы произошедших перемен, — скучающе протянул Гийом, — то сегодня ночью вы сбежали бы… из камеры и случайно сорвались в море с северной стены. Но вас считают достаточно благоразумным, чтобы не допустить такой глупости.
— Вы не решитесь… по двум причинам, — поразмышляв всего несколько мгновений, уверенно объявил заговорщик.
— Вы блефуете, я не вижу ни одной, — так же бесстрастно качнул головой консорт, — потому предлагаю не тянуть время и честно ответить на заданный вопрос.
— Первая причина — только я знаю, где сейчас находится ваш драгоценный пират, — едко ухмыльнулся пленник, — а вторая стоит значительно дороже.
— Гийом, — опережая дернувшегося к врагу монаха, я выскользнул из-за стола и выхватил самый длинный кинжал, — ведь вы все подтвердите, что я обоснованно вызвал ре Жегриза на поединок и в честном бою отсек у него… ну, скажем, ухо? Или нет… отрезанное ухо легко скрыть. Лучше — нос.
— Тай… — словно засомневался консорт, — а какая у тебя была причина его вызвать?
— Причина? — почти откровенно изумился я. — Да целая куча, выбирайте! Ну, во-первых, он обозвал пиратом моего друга, держит его совершенно незаконно где-то взаперти, еще я застал его за попыткой соблазнения одной из моих учениц, и, наконец, он попытался похитить из этого кабинета ценную вещь.
— Какую еще вещь? — не поверив до конца, что я всерьез могу во всем этом его обвинить, с высокомерным сарказмом ухмыльнулся пленник.
— Да хоть вот эту… — Я шагнул к разложенным на каминной полке драгоценным безделушкам и взял с бархатной подушечки первую попавшуюся брошь.
Или эмблему?!
Меня не интересовало, что она означала, важнее был красноватый блеск старого золота и невероятно огромный изумруд, окруженный россыпью бриллиантов. Пара шагов назад, и эмблема ловко засунута негодяю за отворот камзола.
— Немедленно… вытащите его… я все скажу… — непонятно, чего он так перепугался-то? Прямо затрясся весь!
Вопросительно оглянувшись на консорта, я рассмотрел его резко побледневшее лицо и внезапно сообразил, что сделал нечто неправильное, скорее даже запретное. Ну так я могу все переиграть, виновато пожав плечами, снова обернулся я к пленнику.
— Нет! Тай! — остановил меня резкий окрик, и теперь я определенно услышал в нем самую неподдельную тревогу. — Я сама!
Элессит торопливо метнулась к пленнику, но уже возле самого стула приостановилась и как-то беспомощно оглянулась на отца. Все ясно, правильно расшифровал я этот взгляд, не пристало принцессе касаться ручками окровавленной рубахи чужого мужчины, даже если он член попечительского совета. А тогда для чего я тут стою? Да и пусть мне придется нарушить какое-нибудь старинное правило Великого герцогства Шладберн, все равно ведь через некоторое время учитель Зетай Унзури исчезнет не только из этого дворца, но и из страны.
Эти мысли молнией промелькнули в моей голове, и я немедленно выхватил из-за пазухи охваченного паникой пленника древнюю эмблему и протянул принцессе на раскрытой ладони.
— Тай… — почему-то больше не торопилась забирать у меня драгоценность горбунья, — как ты… себя чувствуешь?
Как? Да вполне нормально. Я добросовестно прислушался к своим ощущениям и в недоумении уставился на принцессу, пытаясь понять, что скрывается за таким простым вопросом.
— Благодарю вас, хорошо. Так мне положить это назад? — В ожидании ответа я ближе поднес эмблему к лицу, и зелень центрального камня ослепительно вспыхнула в последних лучах заходящего солнца.
— Если не затруднит, — поворачиваясь к своему месту, небрежно бросила принцесса через плечо, и теперь в ее голосе прозвучало почти неприкрытое торжество.
И вот это поведение старшей принцессы не понравилось мне еще больше, чем ее прежние щенячьи взгляды. А тишина, стоящая в кабинете, меня не просто насторожила, а встревожила всерьез. Пока я шагал к камину, укладывал на место странную эмблему и возвращался на свое место, никто не проронил ни слова, даже дыхание, по-моему, затаили. И теперь смотрели на меня с опаской и скрытым восхищением, как на человека, спрыгнувшего с высокой башни и оставшегося невредимым. Только во взгляде Зигеля сквозило родственное мне недоумение, но задавать вопросы он, хвала всем богам, не торопится. Да и я пока не собирался. Задам, как только мы останемся с консортом наедине, теперь я твердо вознамерился больше не позволить ему улизнуть от ответа.
— Лорд Жегриз, вы хотели сообщить нам, где содержите капитана Дуна? — прервал молчание невозмутимый голос Баморда, и все в ожидании ответа уставились на пленника.
— В подвале моего дома, «Розовой чайки». — В глухом голосе лорда прозвучала усталость и безнадежность.
— Что нужно сказать охранникам, чтоб его отпустили? И запомните, если пострадает хоть один посланный за Дуном человек, вас завтра выловят в море! — бесстрастно произнес консорт, и даже я поверил, что эту угрозу он намерен исполнить во что бы то ни стало.
Поверил и Жегриз, выдавший консорту более чем подробные пояснения. Через несколько минут Ганис доложил, что отряд стражников отправлен за Дуном, и Баморд продолжил допрос:
— А теперь скажите, что за вторая причина и какова в этом деле ваша выгода?
— Я собирался пригрозить, что расскажу принцессе Элессит… — Лорд замялся, отлично понимая, что выглядит сейчас далеко не благородно.
— Понятно, — внезапно с насмешкой перебил его Гийом, — но вы не оригинальны в этом желании, принцессе уже лет двадцать пытаются доказать, что я ей не отец. Так вот, вас обманули, подсунув ложную информацию, я давно предоставил дочери неопровержимые доказательства нашего кровного родства. А теперь скажите, кто же этот добродетель, столь щедро поделившийся с вами этим секретом?! И что вам лично пообещали за участие в заговоре? Ну же, Жегриз, смелее!
После непонятной истории с безделушкой пленник и так был подавлен, а теперь и вовсе сник. На самоуверенного и дерзкого лорда едкая отповедь консорта, высказанная с преувеличенной вежливостью, произвела убийственное впечатление. В герцогстве, как и в нашем королевстве, на «вы» обращаются только к королю и знатным преступникам. Да и то близким друзьям наш Торрель позволяет «выкать» лишь в особо торжественных случаях.
— Мой сын… мне обещали, когда будет объявлено о помолвке… вместо милорда Юджера… поставят его имя… — Лорд внезапно вскинул голову и ожег меня прежней ненавистью. — Вот он… все испортил. Мальчик старался… тренировался по двенадцать часов…
— Как его зовут? — Теперь я начал понимать, когда умудрился перейти дорогу лорду.
— Вандель Жардье, — снова сник Жегриз.
— Незаконнорожденный! — сообразил и консорт, вот только презрения, положенного по правилам северного этикета, в его голосе я так и не расслышал.
Да и в глазах остальных судей не заметил особого осуждения. Неужто уже потихоньку добралось до этих мест более терпимое к таким явлениям отношение южан?
— Имя благодетеля?!
— Милорд Борсайд… — еле слышно выдавил заговорщик.
Снова он. Похоже, этот злобный милорд приложил немало усилий и, разумеется, потратил средств, чтобы как можно больше насолить Гийому. Но и у меня к нему растет собственный счет. Теперь мне предельно ясно, что вовсе не случайно Зигель оказался именно его гостем, а заодно и пешкой в неприглядной игре. Да и роль, предназначенная лордом для Рамма, так вовремя появившегося в столице, с каждым новым открытием выглядит все более трагичной.
- Предыдущая
- 49/72
- Следующая
