Все лики любви - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/51
- Следующая
Так и случилось. Пьяненькая и от этого сильно разговорчивая Милка изложила Бармину всю биографию подруги в подробностях и особо красочно про ее проблемы, но стоило ему затронуть тему личных отношений, Милка «включила» красный свет.
– В Верочку нашу постоянно влюбляются, – тягостно вздохнула она с неприкрытой завистью. – Но она, знаешь, такая строгая и очень закрытая. Вот дружишь с ней дружишь, смеешься постоянно, умеет шутить, юмор у нее классный, и вроде кажется, все про нее знаешь, а как подумаешь – ни фига! Она свои переживания в себе держит, это с детства у нее. Ты, знаешь, Егор, ты у нее сам спроси, если так ею заинтересовался. Но лучше другую девушку найди, не обижай Веру, ей и так в жизни досталось.
– Почему ты решила, что я ее обижу? – не очень-то удивился Егор, но спросил, скорее в виде поощрения за подробный рассказ, давая возможность высказаться опьяневшей даме.
– Ой, да всему миру известно, какой ты бабник бесчеловечный и что у тебя их тысячи было, – махнула на него ручкой Милка и пояснила: – Нет, понятное дело, женщины сами на тебя гроздьями вешаются, выбирай любую, бери, что хочешь, при твоей-то внешности, деньгах и должностях. Но, знаешь, ты вот из них и бери, а Верку не трогай. Она хороший человек.
На этом Милино красноречие иссякло. Запив высказывание остатками вина из бокала, Милка тяжело поднялась, постояла, покачалась, но цель определила и двинулась к мил дружку Владу.
Егор усмехнулся, наблюдая за ней, посмотрел вокруг на остальных участников празднования, большая часть которых стремительно приближалась к состоянию, когда единственный доступный способ передвижения – ползком. И, не предупреждая никого, вызвал такси и уехал. И улыбался всю дорогу своим мыслям. Про Верочку, хорошего человека.
Утро было добрым – в ровно противоположном, издевательском смысле.
Вера понимала, что ее трясут и орут что-то на ухо и надо проснуться, скорее всего, привезли тяжелого пациента…
– Сейчас встану, – отмахивалась она от назойливых рук и обещала в полном несознании: – Сейчас…
Ее разбудить – это надо сильно постараться. Очень сильно. Она всегда спала очень глубоким сном человека, хронически недосыпавшего годами и добиравшего сна в любых возможных условиях. Если Вера спала, то потревожить ее не могли ни крик, ни ор, ни музыка, ни телевизор, ни грохот чего-либо – вообще мало что могло ее разбудить. Только точная установка самой себе, когда надо встать, врожденные внутренние часы, ну и будильник.
Видимо, про него вспомнил тот, кто так старательно ее тряс и кричал, и в ухо Верочке замычала корова.
– Что? – тут же села она на кровати, открывая глаза.
– Вера! – обрадовалась необычайно Милка и, бросив будильник на постель, схватила подругу за руки и принялась куда-то тащить.
– Да не тащи ты меня, сама встану! – проворчала Вера, пытаясь высвободиться из ее рук. – Что случилось?
– Владу плохо! – прокричала Милка. – Я ору, ору, бужу тебя уже десять минут!
– Не ори! – так строго и требовательно приказала Вера, что Милка тут же заткнулась. – Спокойно скажи, что с ним.
И Верочка, быстро вскочив из кровати и слушая подругу, принялась спешно натягивать домашние легкие брючки и кофточку.
– Он задыхается, побледнел весь, говорить не может…
Вера прошла в угол, где была устроена небольшая гардеробная, отодвинула раздвижную дверку, достала оттуда пухлый медицинский саквояжик и быстро пошла в хозяйскую спальную, по пути спросив бегущую за ней Милку:
– Ты-то как? Тоже, смотрю, зеленая. И амбре от тебя убойное.
– Да как! – махнула безнадежно рукой Милка: – Хреново! Голова сейчас взорвется. Вчера мы сильно перебрали, половину не помню. Но я-то что, Владу совсем хреново.
Да уж, господину Каримец и на самом деле было совсем хреново. Сердечный приступ на фоне сильнейшей алкогольной абстиненции. И это на первый взгляд, не известно еще, что там с печенкой и поджелудочной. Хотя как раз известно и без диагностики – плохо с внутренними органами.
– Сколько выпили и что именно, спрашивать, как я понимаю, бесполезно? – на всякий случай уточнила Вера.
– Смеешься! – развела руками подруга. – Кто ж там считал.
– Так, ладно, – работала уже Верочка, – скажи, когда вы пить перестали? Ну, когда легли?
– Да час назад где-то. Может, и меньше, сейчас около семи, а последние гости в полшестого уехали. Влад вроде и вырубился сразу, а потом как начал стонать. Я проснулась, его растолкала, а он хрипит, стонет, кричит, что больно.
– Понятно, – кивнула Вера и пояснила ситуацию: – По-хорошему, надо «Скорую» вызвать. Плохо ему совсем. Но сначала необходимо сердечный приступ снять, а там решим, «Скорая» или своими силами справимся.
Хорошо сказать: «снять приступ», сделать сложнее – при таком тяжелейшем алкогольном опьянении большинство сердечных препаратов могут привести ровно к обратному эффекту – то есть к летальному. Проще говоря, не монтируются они с алкоголем, можно и помереть. Вот и выдумывай, что делать! Вера провозилась с Владом с полчаса, пока его не начало постепенно отпускать, он чуть порозовел, перестал задыхаться, смог говорить, острая боль отпустила, но общее состояние было еще очень тяжелым.
– Вот не зря же я собственного медика в доме держу и денег за квартиру не беру, – попытался пошутить Влад.
– Понятно, – не поддержала шутки Вера и поинтересовалась: – То есть алкоголь не меняет вашей сути?
– Нет, – серьезно ответил Каримец. – Только физическое состояние. А что ты от меня хочешь, благороднее я не умею.
– Да боже упаси, и так хорошо! – поспешила уверить Вера и спросила: – Ну что, «Скорую» вызывать или сами будем справляться?
– В больницу заберут? – выяснял возможные варианты развития событий Влад.
– Обязательно, – принялась объяснять Вера. – У вас сердечный приступ на фоне тяжелейшего алкогольного отравления, и первая помощь – это промывание желудка, а по-хорошему и кишечника, а потом уже и медикаментозная детоксикация.
– У меня сегодня вечером важная встреча, мне надо быть в форме.
– Ну, из больницы вас отпустят, если вы захотите, это же ваше здоровье.
– А ты можешь сейчас помочь?
– Могу, – снова подтвердила она, – только промывать желудок все равно придется, а это совсем несимпатичное зрелище и ужасные ощущения. А потом инъекции сделать и главное – капельницу поставить. Выдержите?
– Тогда приступай, а то я сейчас подохну! – и потребовал, и попросил он одновременно.
И она приступила. Промывала желудок с помощью «чашки Петри», ибо проглотить необходимое количество жидкости пациент оказался просто не в состоянии. Ему промыли в несколько заходов желудок, такая же процедура досталось и подруге Миле. После чего зеленую и обессиленную подругу-страдалицу Вера отправила в ближайшую аптеку за системой для капельницы и некоторыми препаратами. Пока несчастная ковыляла туда-обратно, а Влад спал обессиленный, сварила целебной каши – старинный семейный рецепт именно от такой «болезни».
Милке «по блату» досталась тоже парочка инъекций, после которых, наевшись целительной каши, она спала, закутавшись в плед и свернувшись калачиком, как обиженный ребенок, а с другой стороны кровати лежал Влад под капельницей и разговаривал с сидевшей рядом на стуле Верой.
– Я, знаешь, сильно как-то труханул, – признался он несколько удивленно. – Еще так сердце не прихватывало ни разу, побаливало, бывало. Ну когда переберешь да еще накуришься, я как выпью, всегда курю.
– Думаю, это не только сердце, – разъяснила Вера. – Вы же все прекрасно знаете и понимаете про неправильное питание, алкоголь, нервы и ночной образ жизни. Я бы настоятельно советовала вам обязательно сходить в хорошую клинику, сдать все анализы и пройти специальные исследования, чтобы проверить здоровье. А я вам и так, по хабитусу скажу, что у вас поджелудочная сильно угнетенная и печень увеличена и в тяжелом состоянии, да и гастрит уже во весь фронт…
– По чему скажешь?
- Предыдущая
- 18/51
- Следующая
