Четверо детей и чудище - Уилсон Жаклин - Страница 3
- Предыдущая
- 3/48
- Следующая
Потом папа начал звать меня и Шлёпу. Шлёпа не отзывалась, ну и я тоже не стала. Может, получится просидеть тут весь день и они пойдут на свой пикник без меня. Увы. Папа вычислил меня, как заправский сыщик. Он распахнул дверь в кладовку и тут же меня обнаружил.
– Розалинда, это что за игры? – строго спросил он.
– Прятки, – сказала я.
– Бога ради. Сколько тебе лет? Ты же самая старшая. Ты должна подавать пример, – недовольно сказал папа.
И зачем только я старшая? Я бы хотела быть младшей, хорошеньким пупсом вроде Моди, всеобщей любимицей.
На поиски Шлёпы у папы ушло куда больше времени. Мы обыскали весь дом, но не нашли ее. Потому что ее там и не было. Папа с Элис пошли искать в саду. Строго говоря, в саду Шлёпы не было тоже – она была над садом, на большом лаймовом дереве за домом.
Элис подняла шум – мол, как опасно лазить по деревьям, а потом еще больше расшумелась, когда увидела, что Шлёпа перепачкала свою белую футболку. В общем, когда нас наконец согнали в кучу, время уже шло к обеду.
– Может, устроим пикник в саду? Тогда не придется все это тащить, – предложила Элис, пытаясь управиться со всеми рюкзаками и мешками.
– Чепуха! Я знаю отличное место в Оксшоттском лесу, – сказал папа. – Мы там устраивали пикники, когда я был маленьким. Приезжали на велосипедах из Кингтауна. Там очень здорово. Хочу показать это место детям.
Мы с Робби переглянулись. Когда он жил с нами, он ни разу не предлагал туда съездить.
И мы отправились в лес. У папы был большой рюкзак, у Элис – набитая клеенчатая сумка в одной руке и Моди в другой. Я несла тряпичную сумку с фруктами, а Робби – пакет с бумажными тарелками и стаканами и термосом с вином для папы и Элис. Шлёпа несла авоську с кока-колой и шипучим лимонадом. Она так ею болтала, как будто хотела, чтобы газировка взорвалась.
Мы долго тащились по тротуару мимо бесконечных коттеджей на две семьи, ничем не отличавшихся от папиного.
– Так себе природа, – заметила Шлёпа.
– А мы еще и не на природе. Шагайте давайте, – сказал папа. – Дышите свежим воздухом.
– Природа, природа, природа! – распевала Моди, качаясь на руках между Элис и папой.
Мы все шли и шли. Машин становилось все больше и больше, и скоро из-за шума мы уже едва слышали друг друга.
– Наполним наши легкие полезными и свежими выхлопными газами! – провозгласила Шлёпа.
Дома постепенно росли и все дальше отступали от дороги. Элис с завистью разглядывала особняки – выбирала, какой ей больше нравится. Кое-какие дома были выставлены на продажу, и она так разволновалась, что даже позвонила риелтору – узнать, сколько просят.
– Миллион с лишним! – воскликнула она, нажав «Отбой» и выпучив глаза.
– Ну а ты как думала, – раздраженно ответил папа. – Нам такое не по карману.
– Ну да. Но может, мы и позволим себе что-нибудь получше, особенно если я буду больше работать, когда Моди пойдет в школу, и если тебя опять повысят. Денег бы и так хватало, но ведь у нас столько обязательств.
Она не смотрела на нас с Робби, но я знала: она говорит о нас. Папа каждый месяц платил маме алименты, да и Элис, наверное, давала деньги Шлёпиному папе. Мы были не виноваты, но ощущение все равно такое, что это всё из-за нас.
Я сбавила шаг, чтобы Робби меня нагнал – он плелся в хвосте. Кое-как волок свой бумажный пакет, весь раскраснелся от натуги.
– Отдай мне вино, оно ж, наверно, тонну весит, – предложила я.
– Не надо, – пыхтя отказался Робби.
Я выхватила у него пакет и сунула руку за термосом. Нащупала кучу грив, лап и хвостов. Я вздернула брови.
– Подумал, зверям захочется по лесу побродить, – объяснил Робби.
– Вряд ли мы когда-нибудь дойдем до этого леса. Небось его и нет уже. Срубили, поди, все деревья сто лет назад и понастроили все эти домины, – сказала я.
Но прошагав еще незнамо сколько, мы перешли шоссе и вдруг – наконец-то – очутились в лесу.
– Всё, давайте уже пикник. Я сейчас умру с голоду, – заныла Шлёпа и села, скрестив ноги.
– Не здесь же, тут еще машины слышно! Зайдем подальше в лес. В детстве мы всегда у песчаной ямы сидели.
– У меня в книжке есть про песчаную яму, – сказала я. – Дети там псаммиада нашли.
Но никто не проявил к этому никакого интереса.
Глава 2
Моди давно клевала носом, и папе пришлось вдобавок к здоровому рюкзаку нести еще и ее, но, услышав про песок, она тут же оживилась.
– Песочек! – радостно повторяла она и хлопала в ладоши.
– Ты не говорил, что там есть песок, – сказала Элис. – Она в яслях обожает в песочнице играть – правда, Моди, солнышко?
– Огромная песчаная яма, карьер, прямо в лесу. Помню, мне казалось, там как будто пляж, – улыбнулся папа. – Надо было захватить тебе ведерко с лопаткой, а, Моди?
Мы забирались все глубже в лес, тропа пошла в гору. Песчаной ямы не видать.
– Да кому нужна эта паршивая яма! Давайте тут сядем. – Шлёпа шмякнулась на траву и сняла свои замечательные кроссовки. Совсем новые, с изумрудными блестками. Я с завистью их разглядывала, пока не увидела, как Шлёпа стерла ноги.
– Смотрите, у меня мозоли! Огромные волдырищи, и всё из-за того, что вы заставили меня идти сто тысяч километров, – пожаловалась она.
– Надо было носки надеть. Я тебе говорила. Сама виновата, – сказала Элис. – Хватит кукситься. Пошли, совсем немножко осталось.
– Ненавижу пешком ходить, – закапризничала Шлёпа.
– Это полезно для здоровья – а тебе так просто необходимо. У отца дома ты вечно валяешься, а если нет, так он возит тебя на этой своей дорогущей машине. А тебе нужно двигаться, – запричитала Элис.
– Нет ничего полезного в том, чтобы три часа тащиться по этому тухлому лесу. Я ноги почти до крови стерла – посмотри! – сказала Шлёпа. – Больше ни шагу не сделаю. – Она решительно скрестила руки на груди.
Но тут Робби как закричит! Он убрел куда-то за деревья, а теперь прибежал обратно.
– Я нашел песчаную яму! – голосил он. – Ее видно, вся золотая, там, за деревьями. Идите скорей!
И мы все пошли смотреть, даже Шлёпа – босиком, подхватив свою блестящую обувку за шнурки. Робби нас так зазывал, но на поверку оказалось – ничего интересного. Даже папа был вроде как разочарован.
– Когда я был маленьким, песка точно было больше. И яма была огромная. Мы вниз скатывались. Так весело было. – Он с укором посмотрел на песчаную впадину под соснами. Можно подумать, она нарочно уменьшилась. Папа поставил Моди и рюкзак на землю и пнул песок кединой. – Теперь тут не поиграешь, – сказал он, вытирая пот со лба.
– Но все равно место чудесное. – Элис грациозно села. Подол розового платья лег вокруг нее так, что Элис стала похожа на цветок. Она выгнула спину, одну руку положила на свою тонюсенькую талию, а другой расчесала копну длинных светлых волос. – Ну и жара, – сказала она, при том что вид у нее был абсолютно свежий и умиротворенный.
Мне она не нравилась. Она увела папу. А больше всего мне не нравилось, что она такая красотка. Я с тоской подумала о нашей маме. У нее растрепанные мышиные волосы, скрученные в жидкий хвостик, и с тех пор, как Робби родился, она все собирается сесть на диету, да никак не соберется.
Папа, немедленно приободрившись, уселся рядом с Элис.
– Начинаем пировать! – объявил он и полез в рюкзак.
Отличный получился пикник. У нас были бутерброды с беконом, помидорами и салатными листьями, чиабатта с сыром и тунцом и вареные яйца с солью на хрустящих треугольных тостах. А еще пирог со спаржей, маленькие колбаски чиполата и овощи дольками, а к ним соус. На десерт – ежевично-яблочный пирог с греческим йогуртом, персики, виноград и мандарины. Кока-кола и лимонад брызнули фонтаном, когда Шлёпа открывала бутылки, но все равно всем хватило газировки, а папа с Элис пили вино.
Двадцать минут мы набивали животы – а потом пикник кончился.
– А что теперь делать? – спросила Шлёпа, уплетая последнюю колбаску.
- Предыдущая
- 3/48
- Следующая
