Любовники чертовой бабушки - Милевская Людмила Ивановна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая

Не стану описывать визг, который издала при этом. Визг этот, кажется, и по сей день витает в моих стенах. Можно только дивиться, на что способна обычная глотка: даже у трупа зашевелились волосы на голове. Представляю, что было с моими соседями!

Впрочем, тогда мне было не до соседей. Труп вывалился и повис у меня на руках. Оказывается, он никуда не отлучался: в стенном шкафу пересидел нашествие Выдры. Надо сказать, что труп по-прежнему был в моих тапочках и халате.

«Господи, но какая я неподъемная! Пора на диету! Ох, это тоже не выход. Горя не знает тот, кто не сидел на диете», — пронеслось в моей голове.

Так, ворча и вздыхая, я пыталась водворить тело на место. Труп ни за что не хотел возвращаться обратно в шкаф. Он непременно хотел повалиться на пол, и я ничем не могла ему помешать. После неравной борьбы мы рухнули оба, распластавшись на весь коридор. Причем труп почему-то лежал подо мной.

Я пришла в отчаяние: как бы сейчас пригодился тот, кто затащил мой труп в шкаф! И за ковер я бы с него заодно спросила.

Надо было срочно что-то предпринимать. Хотя бы из санитарных соображений. Ведь рано или поздно труп начнет разлагаться, не говоря уже о том, что проход в туалет и на кухню надежно перегорожен.

Хуже всего было то, что вновь появилась необходимость в алиби — следовательно, снова к Выдре в кабалу.

«Не вовремя выскочила со своей откровенностью», — подумала я, вспоминая нашу последнюю ссору.

Безобразие! И суток с женщиной не знакома, а уже успела вдоволь с ней наругаться и даже подраться. Что за несносное создание эта Выдра!

Телефонный звонок отвлек меня от страданий. Я глянула на часы: пять утра. Вот кто, потеряв всякий стыд, может трезвонить в такое время?

Конечно, моя подруга Гануся. До зарезу ей надо знать, как прошел мой вчерашний развод. Боже, как потускнело это событие!

Я не ошиблась.

— Куколка, где тебя черти носят? — с ходу обругала меня Гануся. — Сутки не могу дозвониться! Так можно и умереть от информационного голода! Ну е-мое!

Нет, как вам это нравится, после такой ночи я еще и оправдываться должна?

— Занимаюсь устройством своей личной жизни, — смиренно ответила я, чем привела Ганусю в радостное смятение.

— Так ты не одна? — дико прошептала в трубку она.

— Увы, да, — ответила я, не греша против истины.

— Почему «увы»? Он кто?

Ну что, ей правду сказать или не стоит пугать? Впрочем, почему я одна пугаться должна? Скажу!

— Он труп, — честно призналась я. Гануся торжествующе загоготала:

— Труп?! Ну е-мое! Я сейчас упаду! Ничего другого, куколка, от тебя и не ожидала!

Я и рта не успела открыть, чтобы развеять ее заблуждения, как Гануся бойко принялась комментировать якобы происходящее:

— Куколка, правильно делаешь! Мужики это любят! Ха! Ну е-мое! Он уже труп! Теперь можешь вить из него веревки и складывать их на черный день!

— Мне сейчас только советов твоих не хватает, — зло вставила я.

— Ладно, не буду мешать вам. Куколка, продолжай в том же духе! — подбодрила она меня и.., бросила трубку.

Подумать только, подлость какая! Когда надо, от нее деликатности не дождешься, а тут «не буду мешать вам». Кому «нам»? Нам с трупом? Вряд ли трупу может кто-нибудь помешать, даже Гануся.

Я решительно набрала ее номер, но бесполезно.

Минут тридцать я терзала все ее телефоны: везде было занято.

Гануся устроила конференцию — теперь не успокоится, пока не обзвонит всех знакомых и досконально не посвятит их в мои перемены. Подробности (можно представить какие!) она извлечет из своего воображения, а фантазия у Гануси буйная.

Труп все это время безучастно лежал в прихожей и разлагался. Конечно, близкая подруга — это не тот человек, на которого можно положиться в таких делах. Гануся любит меня, я ее еще больше люблю, зачем бедняжку расстраивать? Начнет переживать, похудеет…

Но с другой стороны, у Гануси высокий рост и крепкие руки, что очень уместно при моем ощутимом весе… Тьфу, речь, конечно, о трупе.

Я-то женщина хрупкая и грозной выгляжу лишь за счет своего темперамента. Одной мне этот труп не осилить.

Пришлось топать к Ганусе.

Я хорошо изучила привычки любимой подруги. Гануся открыла дверь, не выпуская из руки телефонной трубки и ни на секунду не закрывая рта. Увидев меня, она рот распахнула предельно. Так с открытым ртом изумленно и выдохнула: «Музочка, ты?!» Как ей удается такое? Хотя, если я умею разговаривать, не открывая рта, то почему бы Ганусе не делать наоборот?

— Да, это я, — с осуждением ответила я и строго спросила:

— Сколько можно трепаться?

Гануся, бестолково хлопая необыкновенной красы глазами, пропустила меня в квартиру и выглянула на лестничную площадку. Она никак не могла охватить обстановку своим изумленным умом (простите, иначе не скажешь). Происходящее ей казалось невероятным. Что будет, когда она узнает о цели визита?

— Ты что, одна? — прямо в трубку спросила она у меня. — Ну е-мое! А труп куда дела? И почему ты в домашнем халате? Да нет, я не тебе, — вспомнила Гануся и про того, кого пичкала сплетнями из моей личной жизни, — ко мне тут пришли, потом созвонимся, все, отключаюсь!

«Сейчас отключишься», — подумала я и спросила:

— С кем говорила?

И, не дожидаясь ответа, похвалила Ганусю:

— Молодец, что догадалась вовремя распрощаться с Тусечкой.

— Почему ты решила, что я говорила с Тусей? — удивилась Гануся.

— Высчитала. Когда ты бросила трубку, было пять утра, теперь шесть. Прошел всего час. За это время дальше Туей тебе не продвинуться.

Гануся немедленно согласилась, кивнув с одобрением:

— Да, это Туся была. Так почему ты в халате?

— Потому что спешила.

— А куда дела труп? Или вы поругались? — испугалась она.

Пришлось ее «успокоить».

— Хуже. Труп лежит в коридоре, и ему уже все равно. Он вряд ли может ругаться, — с прискорбием сообщила я.

— Ну е-мое! И этого довела до сексуального истощения, — с завистью заключила Гануся.

Сама она в постели изображала бревно и потому гордилась моими победами.

— Да нет, — стыдливо призналась я, — к этому трупу не имею вообще отношения.

— Как возможно такое? — недоверчиво спросила Гануся.

Я пояснила:

— Он женский, а не мужской.

Гануся мгновенно стала родной: на лице ее появилось глупейшее выражение.

Я решила, что можно смело посвятить ее в свои неприятности. Девушка она хитрая, а потому большой опасности нет. Там где начинается ее выгода, заканчивается болтливость. Перетащив мой труп, Гануся немедленно попадет в соучастницы, о чем она догадается, конечно, но уже после свершившегося. Следовательно, для собственного благополучия будет молчать, как рыба об лед. Гануся учится в аспирантуре и вряд ли захочет портить карьеру.

Я приступила к рассказу о мытарствах прошедшей ночи. Мне почему-то казалось, что на это уйдет меньше времени, но Гануся проявила небывалую бестолковость. Она так долго задавала вопросы, что в конце концов я не выдержала и завопила:

— Пока мы сидим тут, труп там разлагается! А соседи просыпаются!

— А при чем здесь соседи? — поразилась Гануся. Нет, никаких нервов не хватит, чтобы разговаривать с ней, с любимой моей и родной!

— Как при чем?! — взвизгнула я. — Ты что, хочешь их встретить, втаскивая труп в лифт?

— О таких вещах лучше шепотом, — попросила Гануся и пояснила:

— У меня тоже соседи.

— Ты права, — послушно перешла я на шепот. — Вынеся из квартиры труп, мы спокойно погрузим его в лифт, а потом затащим в твою новую «Оду», которую подкатим к подъезду.

— И что? — насторожилась она.

— Ничего, довезем до первого парка и оставим на лавочке, — сказала я и спохватилась:

— Да, еще снимем с трупа мои шлепанцы и халат.

Гануся напомнила:

— Халат на тебе.

— На мне другой халат, а мы снимем тот, старый, любимый.

— Ну е-мое! Раздевать труп догола? Прямо в парке? Это жлобство! — возмутилась Гануся.

• Предыдущая
• 10/56
• Следующая