Воспоминания вдовы рава Баруха Ашлага – Фейги Ашлаг - Ашлаг Фейга - Страница 4

• Предыдущая
• 4/7
• Следующая

В годы молодые он по 18 часов занимался, опуская ноги в холодную воду, чтобы не уснуть. А здесь – до четырех. И с 4:30 они уже опять шли на занятия в группу. И рав Лайтман должен был туда идти – а уже там была работа до девяти вечера. Вот такая была жизнь.

Вопрос: Фейга, скажите, а эти все записи остались?

Фейга: К тому времени, когда я вошла в дом как жена (я уже в этом доме более четырех лет ухаживала за больной рабанит), я видела, что было очень много материалов. Но в какой-то момент их стало намного меньше. Я не знаю, кому он отдал эти материалы, может раву Лайтману.

Рав: У меня небольшая часть материалов. Рабаш свои заметки, в основном, сжег.

Фейга: Рабаш каждый Песах перебирал записи. Однажды он даже специально вынул ящик, чтобы я видела, где этот материал лежит. Я относилась к ним очень трепетно… Например, тетрадку, в которой была записана «Шамати», я вообще никогда не открывала. У меня было чувство очень большого уважения. И вдруг из всей массы материалов осталась лишь какая-то небольшая часть.

Я все таки хочу сказать, что ушел он потому, что наши запросы духовного иссякли! Мы ничего не могли добавить. Нам нечего было у него спросить – мы все сникли, надеялись на него, жили, как говорится, на всем готовом.

Ни болезней, ни проблем, только жалобы на отсутствие денег… Но, в принципе, ничего плохого не случалось за все эти годы. И мы так привыкли, что нечего было просить. Такое у меня было ощущение. За месяц до ухода Рава…

Рав: Какое-то такое абсолютное безразличие. Это -как вот сверху спустилось какое-то облако и накрыло абсолютно всех – ну, как наркоз какой-то, что ли.

Фейга: Было возбуждение в 70-80-х годах и вдруг в 90-м – полный штиль. Это очень чувствовалось. И он очень это переживал, потому что он этим заряжался: когда были вопросы, поиск, он был совершенно другим. Он приходил с урока, и с интересного вопроса мог потом развивать дальше.

А тут, ничего не стало – пустота. Только с материальными проблемами приходили… Я говорила: Рав, что такое? Что они Вас мучают? Никто не спрашивал: «Где же Творец? Где же наша любовь к Нему? Где же наше продвижение?» Ни одного вопроса, связанного с духовным! Записки перестали писать. Раньше женщины подавали кучу записок. Я вообще сникла. Однажды он сказал мне: «Сядь. Я тебе объясню за полчаса весь „Талмуд Десяти Сфирот“. А я ответила: „Через полчаса, не сейчас…“

Я хочу обратиться к людям: «Не повторяйте этих ошибок! Сегодня нет времени сказать „потом“. Если Творец дает возможность за что-то уцепиться, надо срочно цепляться! Сегодня мы не можем оставить что-то на „завтра“. Сегодня все сошлось в точку!». Так же, как я потом долгие годы плакала из-за этой своей фразы и из-за всей своей мелочности – чтобы потом, не дай Бог, не лить слезы на века!

Сегодня надо взяться за нить спасения – Учение Бааль Сулама. Оно завершает и дает нам всю Тору, от Адама Ришон (Первого Человека) и до наших дней. Ее передал нам рав Барух Шалом Ашлаг и позаботился о том, чтобы она попала в руки человека, который пригоден для передачи всей самой тонкой, внутренней части науки Каббала, необходимой нам для выживания – духовного и материального – раву Михаэлю Лайтману.

Я считаю, что с нами произошло три чуда, три вещи, которые были не в соответствии с законом причины-следствия. Как бы, и не полагается нам! «Чудо» – это то, что не вытекает из наших заслуг, достоинств. Это выше причин и следствий!

Первое – то, что раскрылся Бааль Сулам. Второе – то, что его сын смог стать его учеником и приемником, и Бааль Сулам смог ему передать методику. И третье – Творец дал раву Баруху возможность, чтобы тоже было кому передать – раву Лайтману.

Это как бы, тройное чудо. Естественно, я не ставлю всех в один ряд! Вообще не принято сравнивать уровни праведников! Я не об этом. Постижения не передаются. Передается методика Учителя-каббалиста – это уровень света, который улавливается учеником, и тогда он способен передавать дальше. А ученики должны уловить это одеяние – свет. А улавливают его через поведение и учебу.

После ухода из этого мира Бааль Сулама, рав Барух Шалом подчеркивал, что если праведник ушел, и ученики не переживают, забывают о том, кто был с ними, то они теряют все, что получили от него.

Когда ушел рав Барух, мы были очень потрясены и начали осознавать, как много мы упустили. Утерянные возможности подавили нас надолго. И рав Михаэль Лайтман только года через два начал приходить в себя…

Он даже не искал выхода, например, чтобы начать печататься… Я его собственно в этом подталкивала. Я не знаю почему. Но, по-моему, я просто хотела, чтобы он начал давать уроки, и я их могла слушать. Почему я думала, что его уроки я буду слушать, а рава Баруха – нет? Мне казалось, что рав Лайтман передает материал очень интересно. Мне было интересно его слушать. И я убедила еще нескольких.

Он ничего этого не хотел. Я приходила и говорила: «Там рав такой-то продает свои кассеты. Давайте, наговаривайте на кассеты тоже». И вот, мы начали клеить объявления, созывать публику на лекции. Пришло три человека, пять человек, шесть человек. И с этого все началось. Так постепенно, после всех этих лекций, которые были в Тель-Авиве, через два-три года рав Лайтман набрал группу ребят, и начал с ними заниматься. 

Дальше все происходило очень быстро. В результате, сознательно взятых на себя испытаний, рав Лайтман предстал в таком виде, что часть пришедших начали сомневаться. 

Знаете, есть такое понятие, что Рав – он должен быть определенного поведения и облика. Какой-то определенный стандарт. А рав Лайтман не вписывался. Он сознательно, как бы, нарушал общепринятые какие-то нормы: и внешне не делал из себя, уж конечно, святого и какого-то там праведника. Он был еще более обыденнее, чем Ребе. Рав Барух, хотя бы, был одет в свои одежды. А рав Лайтман вышел в эту массу как простой, довольно молодой человек (45 лет). Эти ребята должны были принять его как Учителя, как Рава. Они его приняли, но в какой-то момент очень засомневались. 

Я сказала однажды некоторым из них: «В ваших руках сейчас все! Если вы сейчас рава Лайтмана отпустите – упустите ваше желание к духовному, вы его не вырастите! И потом вам не с кем будет иметь дело. У нас ничего не будет! Поверьте сейчас до конца, что все в его руках, что ему есть, что вам передать. Что остальное все внешнее! Что это, может быть, даже специально делается!» Я знаю по раву Баруху. Он тоже такие вещи делал сознательно, чтобы снизить, так сказать, уровень почитания себя в глазах учеников. «Так не обращайте внимания на внешнее! Обратите внимание на суть – в его руках нити к духовному».

И вот Бог услышал: создалась группа, которая смогла его удержать. Ведь человеку любого уровня нужно, чтобы был запрос. Без запроса он и не растет, и передать не может, и создать что-то, например, новый язык, не может. Значит, надо искать, откуда взять эти запросы. 

Вот так, много лет назад, прошел опасный момент непонимания того, что внешнее поведение Учителя не должно соответствовать тому потенциалу, который у него есть. А потенциал его зависит целиком от запроса учеников – они, как дети, просящие у родителей, вызывают подъем родителей, чтобы дать детям как можно больше.

Этот «запрос» создавался очень медленно, не за один раз. И я помню, еще в 94-ом году, рав Лайтман однажды пригласил меня прогуляться по лесу. По тем местам, где гулял рав Барух, и сквозь слезы, сказал: «Как же так?! Сказано, в 1995 году должно это уже выйти в массы, а у меня десятка два ребят…». 

И вдруг, ровно с 1995-го, поднялась волна истинной заинтересованности. А сегодня все надеются на то, что эта группа еще сделает рывок! И еще больше вынудит рава Лайтмана покопаться внутри себя. Прошло уже 14 лет после ухода Ребе. Не нужно ждать еще 6 лет, как Рабаш ждал после ухода Бааль Сулама. Нужно сегодня проверить себя, и найти вопросы, требование к Творцу. От Творца нам нужен свет! Этот свет должен нам принести рав Лайтман, уже живой человек. Знания переданы! Через него мы должны получить свет, то, о чем говорил Бааль Сулам. А сделать это уже должен живой человек.

• Предыдущая
• 4/7
• Следующая