Стальной кошмар - Мэрфи Уоррен - Страница 26

• Предыдущая
• 26/54
• Следующая

Тень отпрыгнула в сторону, дверь захлопнулась, и комната снова погрузилась в темноту.

Смит прислушался, держа пистолет обеими руками перед собой. Обводя комнату дулом, он одним глазом следил за окном, едва различимым в неверном свете луны: если бы фигура промелькнула на фоне окна, Смит легко бы достал ее.

Но пришелец не появился на фоне окна — он напал с другой стороны.

Неожиданно Смит почувствовал, как кто-то схватил его оружие и вырвал из рук.

Он был совершенно беспомощен, и впервые за всю жизнь рыдание вырвалось из его груди: все кончено, он больше никогда не увидит своей жены.

— Перед смертью хочу только взглянуть на твое лицо, — сдавленно произнес Смит.

Внезапно вспыхнул свет, и Смит взглянул в самые холодные и безжалостные глаза на свете.

— Смитти, только не распускайте нюни, — сказал Римо Уильямс. — Я тоже скучал по вам.

Боне Барлоу не собирался дважды повторять одну и ту же ошибку. Да, в первый раз его перехитрили, его и кузенов Люка и Бада, этого нельзя было не признать. И он честно сказал фюреру Блутштурцу:

— Полный провал.

— Я знаю — показали в вечерних новостях, — проскрипел в трубке голос Конрада Блутштурца. — Как все было?

— Мы с Люком и Бадом проникли в здание, как вы и велели, и на входе спросили Ферриса Д’Артаньяна.

— ДОрра. Его зовут Феррис ДОрр!

— Феррис ДОрр. Ну и имечко! Мы спросили, не ушел ли он домой. Просто уже было поздно, потому что мы не туда повернули и в результате потеряли три часа. От местных тут ничего не добьешься — у них такой странный акцент.

— Дальше, — поторопил его Конрад Блутштурц.

— В общем, когда охранник сказал, что этот ваш Феррис на месте, мы очень вежливо спросили, нельзя ли его повидать. Сказали, что мы его фэны. А охранник ответил: мол, нет. Мы не знали, что нам делать, и пристрелили его.

— Убили? Хорошо.

— Но никак не могли открыть дверь. Она была заперта, но в ней не было замочной скважины. У того охранника была целая связка ключей, а замочной скважины не было! Вы можете это объяснить?

— Ну а что потом?

— Мы выбили окно.

— И тогда сработала сигнализация.

— Откуда вы знаете?

— Неважно, — ответил Конрад Блутштурц. — Продолжайте.

— Ну, мы пошли его искать. Искали-искали и наконец нашли какого-то парня, который прятался в большой такой комнате со всей этой научной чепухой. Он вроде был похож на портрет этого д’Артаньяна в газете, и мы спросили, не он ли это.

— А он ответил, что нет, — устало произнес Конрад Блутштурц.

— Точно! Откуда вы знаете?

— Продолжайте.

— Ну, он сказал: нет, и мы снова пошли искать, но никого не нашли. Наверно, этот Феррис ушел домой. А тут как раз появилась полиция, и мы дали деру. Еле ушли. Кажется, Люк пристрелил одного из копов, хотя он не уверен. Как думаете, мы влипли?

Наступила долгая тишина, лишь слышался какой-то свист в трубке.

— Герр фюрер! — позвал Бойс Барлоу. У него почему-то получалось “хер” вместо “герр”, что очень раздражало Конрада Блутштурца, но он ничего не мог с собой поделать.

— Теперь всем известно, что за Феррисом ДОрром охотятся, — медленно сказал герр Блутштурц. — Его спрячут, и все будет гораздо труднее.

— Можно нам вернуться? Бад очень скучает по дому. И тут по радио невозможно поймать музыку в стиле кантри.

— Нет. Вы же сами признали, что провалились.

— Выходит этот парень, который сказал, что он не Феррис, на самом деле был Феррис?

— Да.

— Слушай, Бад, а ты оказался прав, это действительно был тот засранец!

— Бойс Барлоу, — произнес Конрад Блутштурц, — приказываю вам спрятать где-нибудь автомобиль. Найдите какой-нибудь лесок и заночуйте там, а утром мне позвоните, и я дам вам дальнейшие распоряжения.

— Надо будет снова его разыскать?

— Вот именно.

— Ладно. Я, правда, немножко боюсь, но как вспомню этого парня и как нагло он нам наврал, так просто зла не хватает.

— Постарайтесь сохранить это чувство, — сказал Конрад Блутштурц и повесил трубку.

В кабинет вошла Илза Ганс с пачкой писем. Конрад Блутштурц поднял на нее глаза. Он, как всегда, был одет в рубашку из махровой ткани — более грубая материя царапала его израненную кожу. Еще одно несчастье, причиненное проклятым Харолдом Смитом.

— Новые сведения, — проворковала Илза и уселась на ручку инвалидного кресла, наполнив ноздри новоявленного фюрера ароматом духов.

— От членов организации? — спросил он.

— Да. Из Сент-Луиса. — Илза разрезала конверт специальным ножом в форме свастики, и ей на колени высыпались вырезанные из телефонного справочника листы. — Тут тьма Харолдов Смитов! — радостно воскликнула она.

Конрад Блутштурц издал звук, выражающий раздражение.

— Почему он не какой-нибудь Занковский или Бойингтон? — грустно произнес он.

— Все не так плохо. Число тех, кому за шестьдесят, ограниченно. Здесь их всего... раз, два, три... э-э... двенадцать. Наш человек в Сент-Луисе узнал их возраст.

— Двенадцать — это слишком много. Я уже не молод и не могу остаток дней мотаться по стране, убивая Харолдов Смитов.

— Но ведь я буду с вами, и вы это знаете!

Конрад Блутштурц любовно похлопал Илзу по руке.

— Я знаю, leibchen, но сама видишь, как мало мы успели за целых два месяца.

— Мы не сдадимся! — воскликнула Илза, вскочив на ноги; глаза ее горели. — Я так рассчитывала снять с него кожу! Я хочу сделать из нее обложку для дневника. Мне кажется, прекрасная идея. А на последней странице я напишу: “В конце концов мы поймали его и украсили его кожей обложку этого дневника”.

— Нет, Илза, я не собираюсь сдаваться, только думаю, что лучше избрать другой путь. Не мы должны разыскивать их, а они должны прийти к нам.

— Как вы себе это представляете?

— Мы пригласим их к себе. Отправим приглашение всем Харолдам Смитам, каких только сможем отыскать.

— Вы хотите устроить прием?

— Нет, бойню.

Илза упала перед Конрадом Блутштурцем на колени.

— Расскажите, как все будет.

— Это всего лишь задумка. Но прежде я должен поговорить с доктором Бефлекеном. Хочу попросить оказать мне одолжение, а не просто изготовить титановые протезы. Одолжение, — повторил он, впиваясь взором в ложбинку у нее между грудей, и улыбнулся.

— Но я не могу ждать! Или Бойсу не удалось поймать Ферриса?

— Нет, не удалось. Бойс — идиот. Впрочем, лишь идиот дал бы мне возможность так быстро обрести власть на таким числом верных последователей.

— У-у. А нельзя что-нибудь сделать? Ведь вам во что бы то ни стало надо получить ноги!

— Илза, у тебя совсем нет терпения. Я согласен, излишнее терпение, как у меня, надоедает, но я обещаю: наше время скоро наступит!

— Я вот думаю, — медленно начала Илза, — после того, как мы поймаем Смита — настоящего Смита, — можно ли будет начать охотиться за евреями?

— За евреями?

— Я имею в виду настоящую охоту, а не просто пикетирование и оскорбления.

— Зачем тебе это, дитя мое?

— Как, разве вы не помните? Они убили моих родителей. Вы же сами мне говорили!

— Ах, я совсем забыл. Да, эти евреи изрубили их на куски своими мачете.

— А я считала, что они забили их до смерти, — озадаченно сказала Илза.

— Сначала они их избили, а потом уж изрезали на куски. Я не стал рассказывать тебе все подробности. Ты была тогда слишком мала, чтобы узнать все до конца, — И Конрад Блутштурц нежно погладил ее белокурые волосы. — Но ведь этот страшный поступок совершили всего несколько евреев, так почему же ты хочешь уничтожить всех евреев?

— Чтобы продолжить однажды начатое дело. Ну и что, что мы проиграли войну! Это не значит, что мы сдались. Ведь вы не собираетесь сдаваться?

— Я охочусь за одним человеком, — сказал Конрад Блутштурц, разминая железную руку.

— А что потом? Ведь у нас есть эта чудесная организация, пушки, бомбы, солдаты. Должны же мы что-то с ними делать! Просто обязаны!

• Предыдущая
• 26/54
• Следующая