Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Макнот Джудит - Страница 22

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая

– «Корковадо», – отметил он, но не попытался вновь пригласить ее на танец, и Кейт решила, что он так сдержан в присутствии официантов.

И поскольку так и не смогла возродить то настроение, которое царило здесь до появления официантов, решила, что лучше всего затеять легкую беседу, а если повезет, побольше узнать о человеке, с которым собиралась лечь в постель.

– Судя по тому, как вы танцуете, я уже поняла, что вы любите музыку, – начала она. – А какая ваша любимая?

– Джаз.

Кейт с преувеличенным отчаянием вздохнула:

– Мужчины вечно предпочитают джаз, потому что им лень слушать тексты песен. А с джазом можно даже не притворяться, что слушаешь. Ну а кроме джаза?

– Классическая музыка.

– В которой вообще нет текстов, – кивнула она с таким самодовольным видом, что Митчел невольно улыбнулся. – А кроме джаза и классической музыки?

– Опера.

– Тексты, которые вообще невозможно разобрать, – сухо заметила Кейт, торжествующе поднимая руки в знак того, что сумела доказать свою теорию, но промелькнувшая в его глазах нерешительность заставила ее опустить руки. – Вы знаете итальянский?

Именно итальянский, а не английский был первым языком Митчела, но вместо того чтобы признаться в этом и спровоцировать очередной допрос, он просто кивнул.

– Может, и говорите на нем? То есть объясняетесь так же хорошо, как на голландском и английском?!

– Я не слишком силен в голландском, – напомнил он.

Из этого Кейт заключила, что в итальянском он как раз силен, и с возрастающим уважением уставилась на собеседника.

– И сколько же языков вы знаете?

– Не считал.

– Давайте посчитаем, – предложила Кейт, принимаясь загибать пальцы.

– Лучше не надо! – отрезал Митчел, надежно пригасив и ее улыбку, и энтузиазм, отчего ему вдруг стало так стыдно, что он поспешил неуклюже загладить свою грубость, предложив не слишком понятное объяснение, смутившее девушку и потребовавшее уточнения: – Большинство европейцев говорят на нескольких языках.

– Но вы скорее похожи на американца. Никогда бы не подумала, что вы европеец.

– Я не европеец.

– Тогда кто же вы? – не выдержала она.

– Ни то и ни другое. Я нечто вроде гибрида всех цивилизаций, – ответил Митчел напрямик, потому что именно гибридом и считал себя.

Но когда сообразил, что мягкий голос и сияющие глаза только сейчас заманили его в ловушку, заставив высказать то, что он никогда не признал бы вслух, ему стало не по себе. Митчел нетерпеливо посмотрел в сторону террасы и, взяв Кейт под руку, повернул туда.

– Официанты уже ушли. Зайдем в номер, – попросил он, намереваясь без дальнейших обсуждений уложить ее в постель.

Кейт кивнула и послушно пошла рядом. Митчел предположил, что она разгадала его план. Но когда они оказались на террасе, она намеренно или случайно расстроила его замысел, усевшись на каменную балюстраду.

– Митчел...

Она впервые назвала его по имени тихим, мелодичным голосом, но тут же осеклась, словно звук его имени в ее устах доставил ей такое же нежданное удовольствие, как и самому Митчелу. Он прислонился бедром к противоположной балюстраде и сложил руки на груди.

– Что? – откликнулся он, смирившись с необходимостью, прежде чем затащить ее в номер, назвать несколько языков, которыми владел.

– Почему вы называете себя гибридом? – прошептала она, доверчиво подняв к нему лицо.

– Потому что я американец по рождению и европеец по воспитанию.

Она кивнула, словно удовлетворившись ответом.

– У вас есть братья и сестры?

Расстроенный и раздраженный неожиданным оборотом, который приняла беседа, Митчел коротко ответил:

– В общем, нет. – В общем, нет, – повторила она и шутливо поинтересовалась: – Как насчет отца и матери?

– Тоже нет.

– И вообще никаких родных?

– Да какая вам разница, черт возьми?

– Полагаю, никакой, – пожала она плечами, но в голос закрались нотки грусти и отрешенности.

У Митчела сложилось отчетливое впечатление, что по какой-то причине дальнейший отказ отвечать на вопросы станет тяжким доводом против него в том решении, которое она сейчас старается принять.

– У меня есть невестка, племянник и внучатая тетка, – сухо сообщил он, отказываясь признавать существование деда.

– Как у вас могут быть невестка и племянник, если нет ни братьев, ни сестер?

– Куда ведет эта беседа? – спросил он вместо ответа.

– Может, вы служите в ЦРУ или занимаетесь поисками людей, пропавших без вести?

Если бы не усталость и злость, он наверняка рассмеялся бы.

– Ни в коем случае.

– Нет, разумеется, нет, – весело заключила она, вставая, – иначе приготовили бы гораздо более правдоподобную легенду, верно?

Митчел встал и нетерпеливо дернул плечом.

– Вы всегда так любознательны?

Это прозвучало тонко замаскированным упреком и предупреждением отвязаться.

И Кейт отвязалась, в прямом и переносном смысле.

Отвернувшись, она взирала на холодную реальность ситуации, никакие желавшей превращаться в романтическую идиллию, о которой она мечтала несколько минут назад. Все, чего он желал, – провести с ней час-другой в постели. И интересовала она его как вполне подходящий сексуальный партнер. В какой-то момент она вдруг подумала, что, может, стоит довольствоваться этим, но вспомнила, сколько боли, неопределенности и грусти ей придется вынести по возвращении в Чикаго. Не стоит добавлять к этому унижение и угрызения совести!

Язык ее тела читался безошибочно, и Митчел внезапно решил, что на этом и стоит закончить вечер. Так гораздо лучше.

Мало того, он почувствовал нечто вроде облегчения, что вечер закончится именно так. Завтра, когда они будут на Сен-Мартене, он вполне успеет насладиться ею, морально и физически.

– Становится поздно, – спокойно напомнил он. – Заеду за вами завтра в десять.

Вместо того чтобы согласиться, как он того ожидал, Кейт покачала головой, откашлялась и пробормотала:

– Нет. Спасибо, но завтра я вполне справлюсь сама.

Митчел решил, что она дуется, и поскольку не выносил надутых женщин, ощутил извращенное удовлетворение, обнаружив, что и она способна капризничать. Да вот только, когда Кейт повернулась и взглянула на него, он понял, что она вовсе не дуется. Просто сказала, что думает.

– До свидания, Митчел, – кивнула она, мягко улыбаясь. – Спасибо за чудесный неповторимый вечер. Я бы не отказалась от него ни за что на свете.

Митчел был настолько обезоружен, что передумал заканчивать вечер подобным образом.

– Нам совсем не обязательно прощаться прямо сейчас, – заметил он.

– О нет, обязательно.

И хотя Митчел был готов изменить свое мнение, все же не позволял загонять себя в угол или принуждать к компромиссу.

– Все потому, что я не захотел поведать вам историю своей жизни, – бесстрастно констатировал он.

– Нет, потому что вы вытянули из меня историю моей жизни, ничего не предложив в ответ.

– Ничего? – поддел он, поднимая брови.

Он напоминал, что вместо биографии предложил ей свое тело, и Кейт пришлось бороться с новой волной соблазна и ощущением предопределенности их дружбы, которое уже испытывала раньше. Сама не сознавая, что делает, она положила ладонь на его небритую щеку и широко улыбнулась, глядя в полуприкрытые тяжелыми веками глаза.

– Знаю, любая женщина с радостью согласилась бы на все, что вы предлагаете, – шутливо начала она, – но проблема в том, что, по-моему, вы нечто гораздо большее, чем просто очередное смазливое личико...

Нерешительная улыбка чуть приподняла края губ. В глазах промелькнули смешливые искорки, и та связь, которая зародилась между ними, еще усилилась заодно с растущим и неприятно ноющим чувством потери.

– По правде говоря, я думаю, что вы похожи на капусту – много-много листьев, слой за слоем, и если бы мы завтра встретились, я бы продолжала стараться снимать эти слои, чтобы заглянуть под очередной и посмотреть, что там прячется. – И поскольку он не ответил, она сделала это за него: – Но вы мне не позволите, и вам очень не понравится, если я хотя бы попробую, верно?

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая