Смерть по ходу пьесы - Макбейн Эд - Страница 41
- Предыдущая
- 41/63
- Следующая
— Браво! — прошептал Кендалл.
— Браво, вашу мать! — крикнул Корбин и пулей вылетел из зала.
— Если в этом мире существует что-либо, что я презираю целиком и полностью, так это писатели, — сказал Кендалл. — Я, пожалуй, стал бы счастливейшим из смертных, если бы у меня появилась возможность поставить телефонную книгу. Дайте мне несколько опытных актеров, и, клянусь, я сделаю из постановки телефонной книги гвоздь сезона.
Они сидели в гастрономе, располагавшемся в том самом переулке за театром, где произошло первое нападение на Мишель Кассиди. Успокоив актеров и пообещав им, что драматург вернется обратно, как только немного спустит пар, Кендалл объявил получасовой перерыв.
— Я, между прочим, не уверен, что он на самом деле вернется — разве что он лучший актер, чем любой в моей труппе.
— Что вы имеете в виду? — спросил Карелла.
Они сидели и пили кофе. Кареллу на самом деле совершенно не интересовала вся эта болтовня насчет писателей и телефонных книг, хотя он вполне допускал, что телефонные книги тоже кто-то пишет. Но он не мешал Кендаллу говорить. Когда человек говорит, вы можете узнать что-нибудь о нем. А иногда, случайно, и об убитом.
— Ну, это был такой грандиозный взрыв, такая невиданная доселе буря гнева! — воскликнул Кендалл, закатив глаза. — Как они посмели то, как они посмели это, я пойду прямо в ГАД, я им головы поотрываю...
— Куда пойдет?
— Что? А, да. В ГАД. В Гильдию драматургов. Американских, разумеется. Не польских же. Фредди грозился, что пойдет туда и добьется, чтобы всех актеров уволили, и меня уволили — за то, что я им потакал и позволял разрушать его пьесу... между прочим, именно это слово он и употребил — «разрушать»... и, охваченный благородным негодованием, он удалился из театра. Либо это был спектакль века, рассчитанный на то, чтобы дать всем и каждому понять, кто тут главный, и чтоб ему больше не компостировали мозги, либо он просто впал в истерику и не использовал преднамеренно никаких театральных эффектов.
— И что, по-вашему, это было?
— Истерика, — ответил Кендалл. — Беда с этими писателями — особенно с теми, которые пишут для театра. Им дали просто возмутительную возможность все контролировать, а они ошибочно полагают, что вносят ценнейший вклад в творческий процесс. Что, конечно же, является полной чушью.
— Мистер Кендалл, — заговорил Карелла, — как, я полагаю, вам известно, мы продолжаем расследовать убийство...
— Да, я предполагал, что именно это вас сюда и привело, — сухо произнес Кендалл.
— Да. Я действительно здесь именно по этой причине. Мы могли бы сэкономить немало времени...
— Тот вечер, когда была убита Мишель, — сказал Кендалл, — я провел вместе с Купером Хайнесом.
— Кто такой Купер Хайнес?
— Это тот самый джентльмен, который играет Режиссера в «Любовной истории». Я намеренно употребил это слово. Он действительно джентльмен. Большинство актеров таковыми не являются. Но Купер — достойный и учтивый джентльмен. Возблагодарим Бога за его маленькие милости. Купер подумал, что может оказаться полезным получше познакомиться с настоящим режиссером. К вашему сведению — все это произошло уже после окончания репетиции. Купер вдруг решил, что ему нужно как можно больше узнать о настоящем режиссере, чтобы достоверно сыграть режиссера на сцене. На самом деле, все они — сущие дети, даже лучшие из них. Потому я провел несколько часов в обществе Купера, держал его за руку, пытался передать ему суть... Между прочим, когда я говорю, что держал его за руку, это не следует понимать буквально. Купер — порядочный человек, он женат, имеет троих детей и счастлив в браке.
— А вы?
— Это вопрос? И если да — то какое это имеет отношение к смерти Мишель?
— Вы сами подняли эту тему, — сказал Карелла.
— Ну что ж. Да, мистер Карелла, я действительно гомосексуалист. В настоящий момент я живу вместе с Хосе Делакрусом, художником-декоратором. Он также является геем, и он на пятнадцать лет младше меня. Мне в октябре исполнится сорок семь. И, между прочим, в тот вечер он был с нами.
— Вы имеете в виду — с вами и с Купером Хайнесом?
— Да. Ну, не в той же самой комнате. Мы работали в гостиной, а Хосе находился у себя в студии. Он сейчас делает декорации для новой постановки «Луны для незаконнорожденного». Вы не видели эту пьесу?
— Нет.
— Жаль. Ну да, так или иначе, вот где я был, и вот кто был со мной. Как говаривал Кэсси Штенгель, можете проверить.
— Когда вы сказали, что вот где вы были...
— У себя дома. Гровер-парк Северная, дом 827.
— Вы проживаете там совместно с мистером Делакрусом?
— На настоящий момент да. Я не верю в длительные связи. Жизнь коротка, а время летит быстро.
— Когда, вы сказали...
— Он пришел в семь часов.
— Купер Хайнес?
— Ровно в семь.
— А ушел?
— Около десяти. Он задержался бы еще, но Хосе начал ныть по поводу того, что уже поздно. Они все как дети.
— Вы имеете в виду актеров?
— Актеров, писателей, художников-декораторов, костюмеров — всех, кто работает в театре.
Карелла про себя отметил, что режиссеры в эту категорию включены не были.
— Покидал ли мистер Хайнес вашу квартиру в промежутке с семи до десяти вечера?
— Нет, мы провели все это время вместе.
— Он не выходил за сандвичем или еще чем-нибудь?
— У нас было достаточно еды и выпивки дома.
— Может, он выходил покурить?
— Он не курит. Я тоже.
— Приходилось ли вам где-нибудь читать, или видеть по телевизору, или, может, слышать по радио о том, в какое именно время была убита Мишель Кассиди?
— Кажется, где-то между семью и восемью часами.
— То есть вам это известно?
— Да, известно.
— Вы где-то прочли это, или увидели, или услышали.
— Да. Это время мне известно не из личного опыта, если вы на это намекаете. Я не присутствовал в квартире Мишель в момент совершения убийства.
— Вам известно, где она жила?
— Нет.
— Вы никогда там не бывали?
— Никогда.
— Значит, во вторник, седьмого апреля, вы провели время с семи до десяти вечера в обществе мистера Хайнеса?
— Совершенно верно.
— И никто из вас не покидал квартиру в данный промежуток времени.
— С семи до десяти мы неотлучно находились в квартире.
— А покидал ли квартиру мистер Делакрус?
На мгновение Кендалл заколебался, потом сказал:
— Понятия не имею.
— Но вы сказали, что около десяти вечера он начал ныть...
— Да, но...
— Так как, находился ли он в квартире все это время? С семи до десяти?
— Вам придется спросить об этом у него самого.
— То есть вы не знаете, выходил ли он в это время? Например, за сандвичем или покурить?
— Хосе не курит. Кроме того, он вообще не был знаком с Мишель. Так что, если вы предполагаете, что он поперся в верхний город, для того чтобы убить даму...
— Ни в коем случае! — запротестовал Карелла.
Но про себя он подумал, что Делакрус был единственным человеком, способным подтвердить, где в момент смерти Мишель находились Кендалл и Хайнес. А они оба были знакомы с покойной.
— А что тогда? — спросил Кендалл. — А, понимаю. Мы с Купером работали в паре, да? Настоящий режиссер и режиссер из пьесы потащились в верхний город, в Даймондбек, чтобы по Бог весть каким причинам убить звезду из их же труппы. Между прочим, мистер Карелла, чтобы вам не пришлось об этом спрашивать, я сообщаю, что мне известно, что Мишель жила в Даймондбеке, поскольку, как уже было сказано выше, я действительно читаю газеты, смотрю телевизор и слушаю радио. Я не знаю, где именно в Даймондбеке она жила, но вы что, всерьез предполагаете, что в этом городе есть хоть один человек, который не знал бы, что Мишель жила в Даймондбеке вместе с мужчиной, которого арестовали за нападение на нее? И, насколько мне известно, он же ее и убил. Но вы приходите сюда и принимаетесь разыгрывать полицейского из дешевого детективчика...
- Предыдущая
- 41/63
- Следующая
