Ступени в вечность - Минич Людмила - Страница 62

— Что? — переспросил он, наклонившись к самым губам, силясь разобрать её шёпот.

— Зачем? — повторила она.

— Что зачем? — Спутник был озадачен.

Но, кроме этого «зачем», ничего нельзя, было добиться. Маритха глядела на Тангара с немой укоризной, словно он что-то нехорошее сделал. А ведь он нашёл для неё укрытие.

Недолго думая, хранитель перекинул её через плечо. Тяжело ступая, обошёл вокруг скалы, Прислонил девушку к выступу у какой-то узкой и длинной выемки, терявшейся вверху. Будто давным-давно что-то камень раскололо. Похлопал Маритху по щекам, пока глаза не стали живыми.

— Лезь туда, — показал наверх. — Тут нетрудно. Я помогу.

Она недоуменно глянула вверх, но полезла. Попыталась. Её бедные уставшие замёрзшие руки тут же срывались, сколько она ни пыталась подтянуться.

— Так не пойдёт.

Тангар расстегнул свой лохматый арчах, куртку, засунул её руки к себе за пазуху. Блаженное тепло постепенно охватило, влилось в затвердевшие пальцы. Маритха улеглась ему на грудь, положила голову на плечо. Какой же он хороший! Спасает её, глупый. Тёплый… сильный… Вот если бы где-то такого, как он, повстречать… Она бы его любила… не то что Игана… сильнее.

— Э-эй! Хватит спать!

Девушка вскинула голову. Даже не заметила, как на плече прикорнула.

Полезли опять. Теперь дело пошло немного легче, хоть Маритха и ногу свою увечную совсем истерзала, и сама измучилась, и Тангара извела, пока он её доверху дотолкал.

Совсем ослабевшая, она мешком свалилась на маленькую площадку под нависшей сверху скалой. Едва отодвинулась, чтобы дать ему место.

Хранитель отдышался.

— Ничего… зато горакх тут не достанет. Ползи туда. Давай же, поднимайся.

Повинуясь ему, девушка кое-как заползла в небольшую щель, ведущую в глубь скалы. Тут только узкая норка, непригодная для пристанища. Ветер, врываясь, крутил и выл, выстуживал её насквозь.

Тангар подталкивал её сзади. Говорил что-то. Не слышно, только ветер в ушах визжит. Ах, вот он про что… Впереди ещё одна щель, ещё уже.

Маритха с трудом втиснулась в проход. Для этого пришлось привстать с четверенек, развернуться боком. Ветер тут и вовсе озверел; Толчками она принялась пробираться сквозь узкий проход, опасаясь застрять. Откуда только силы появились. Девушка толкалась все резче, сцепив зубы и почему-то зажмурив глаза, и вдруг оступилась, нога не нашла опоры. Животом ударилась о камень, только охнула, попыталась за него ухватиться, но опоздала. Полетела вниз, больно ударилась спиною, потом опять вперёд наклонило, и тут ей, наконец, удалось с размаху какой-то валун обнять. Сверху что-то кричал Тангар, она не разбирала, не понимала, что он там орёт.

Не помнила, как спустилась. Это хранитель, должно быть, отодрал её руки от камня, осторожно снёс. Тут спуск ничего, пологий, но неровный очень. Вот она и попалась. Если б круче было, тут бы её кости и упокоились. Опять повезло, будь оно неладно!

Падение на время «взбодрило» Маритху, и девушка, охая и потирая ушибленные места, оглядела место, где они очутились. Свет бил сбоку узкими лучами, освещая причудливую нору в скале. Ветер завывал высоко и протяжно, но вдали от щелей, под защитой огромного выступа было спокойно. И все равно холодно. Выстудило в проклятом проходе, хоть с неё столько пота сошло, пока вверх на скалу громоздилась.

— Холодно, — прошептала она.

Тангар развёл руками.

— Огня взять негде.

— Сама вижу, — одними губами согласилась Маритха.

Глаза закрывались. «Я так долго не выдержу», — подумала она. И хорошо.

— Мне обратно нужно, — услышала почти сквозь сон, очнулась.

— Зачем?

— А что дальше делать? Мы и дня пути не одолеем. Без огня да без еды.

— Воды… — подсказала она.

— Вода — ерунда, воду мы найдём. Тут не одна подземная речка рядом. Я места эти знаю, не раз тут хранителем ходил.

Это он, верно, её успокаивает.

— И одёжину бы надо… Посмотреть бы, что на месте осталось…

— На каком месте? — Маритха даже приподнялась.

— На том самом, — угрюмо отрезал Тангар. — Не могло же все сквозь землю провалиться. Что-то ж осталось.

— Не ходи туда! — Взмолилась девушка.

— И не ходил бы, да надо.

— Что ж мы всю ночь в какую-то даль тащились?

— А что было делать? Посреди пустоши ложиться, горакхов дожидаться? До скал надо было дотянуть. Для тебя ж старался, укрытие искал.

— Там, что ли, скал было мало…

— Ну, чего упрямишься-то? Тех скал не видала? Или соскучилась, опять от них побегать захотела? Маритха опустила голову.

— Не злись только, хорошо?

Тангар дёрнул плечами.

— Не пропустили нас твои ворота. Съели. Проглотили, — вдруг пришло ей в голову. — Никого не пропустили в запретные земли. А ты говорил…

— А мы-то что? Нас пропустили. Да и не может быть, чтобы всех извели проклятые камни. Наверняка ещё кто-то остался. Найти бы. Вместе сподручнее.

Маритха невольно улыбнулась. Хранитель рассуждал так деловито, как будто у них оставалась хоть одна, самая маленькая надежда до людей добраться. Он хороший, он её жалеет. А она его нет и никогда не привечала. А зря. Да теперь-то уж чего…

— Я тут спросить хочу… — Он замялся. — Чего ты Великого все не зовёшь? Недавно ж, перед всей этой историей, сто раз собиралась, а потом что?

— Забыла…

— А теперь что? Так и не вспомнила?

— Помню.

— Так чего?

— Успеется, — пробормотала она.

— Теперь уж самое время.

— Успеется, — упрямо повторила девушка.

— Ты лучше… Сердце у меня не на месте тебя бросать… Странная ты больно стала.

— А ты не бросай.

— Я голыми руками тебя до Латиштры не дотащу, — серьёзно посмотрел он. — Слышишь, Маритха? Не шутки это вовсе.

Маритха. Раньше все «женщиной» величал.

— Тогда иди.

Хранитель испытующе вглядывался в глаза.

— Никакая тварь тебя тут не уохотит, это даже не заботься, только вот… чует моё сердце, заснёшь и не проснёшься. Не привычна ты к холодам нашим. День-то будет тёплый, а камень все равно холодный. Свой арчах тебе оставлю, мне на солнце не страшно, да того, видно, мало…

— И на том спасибо. — Она зевнула.

— Так что насчёт Великого? Позовёшь?

Зудит и зудит над ухом… Вот ведь выискался!

— Сам говорил: если бы надобность была, он бы и без воплей моих появился.

Тангар помолчал немного, подумал.

— Нет, Маритха. Зови, говорю тебе!

— Сам и зови, если так уж надо.

Он ещё помолчал. И снова прервал её полузабытьё:

— Тебя он услышит.

— И тебя…

— Зови, говорю!

— А с чего… ты решил, что я не пыталась? — схитрила девушка.

— А чего ж ты тогда… это, «успеется»!

Теперь промолчала она. Даже глаза открыла. Он явно был озабочен, немного растерян, даже удручён, но сразу же в лице изменился, как только увидал, что Маритха глядит в оба глаза.

— Что, звал уже? — спросила она ещё спокойно, но уже холодея.

Хранитель угрюмо бросил:

— С чего это ты взяла?

— Да уж знаю.

Он наградил девушку удивлённым взглядом. Точно звал. И, видно, не раз. Вот тебе и Великий. А откликнется ли Маритхе? Может, потому она и медлит?

Впору к Тёмному взывать. Нет, этого он не дождётся.

Значит, правильно Маритха рассудила. Пускай от отчаяния, а все равно верно. Значит, в пустоши ей и сгинуть. Замёрзнуть, как и обещалось. Как с самого начала в песне пелось.

— Иди, Тангар. Может, правда что-нибудь найдёшь. Место-то сыщешь?

— Нет, — он не слушал её, — не может быть, чтобы он не услыхал!

— Это ещё почему?

Нет ответа.

— Значит, есть у него дела поважнее, чем мы с тобою, — мрачно добавила Маритха. — А может, и свой какой расчёт есть.

Хранитель испытующе глядел на неё:

— Это какой?

Она едва заметно пожала плечами, зевая.

— Да иди уже.

— Что-то ты больно охотно меня отсылаешь, — посматривал Тангар все подозрительнее. — То все шагу в сторону ступить не давала… И не побоишься тут сама?