Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович - Страница 3

– Там сейчас посёлок орков, – возразил колдун, – а гробница давно разорена и перекопана.

– Да, Дурта, я и забыл… – пробормотал эльф, потирая лоб.

– Эй, принц! – забеспокоился старик. – Ты в порядке ли? Забывать тебе нельзя ничего, слышишь? ничего! Это наш единственный шанс: если ты потеряешь Карг – надежды не останется.

– Тише, Дурта, – негромко произнёс эльф. – Кое-что мне придётся забыть. Но не главное.

Он чуть развёл руки, и колдун непроизвольно вздрогнул, представляя муки, через которые пришлось пройти принцу.

– Я не смогу забыть, старик, – мягко сказал эльф.

– 'Старик'! – возмутился колдун, сгоняя оцепенелость. Всё-таки слишком живое воображение есть зло, подумал он, встряхивая белой бородой. – Ты старше меня, дикарь!

Молодой мужчина тихо рассмеялся:

– Вот так, Дурта. А то что-то ты совсем приуныл.

– И не зови меня Дуртой, дикарь, – для порядку добавил Дурта. – Я жизнь отдал… отдал жизнь тому, что называют 'нечистым искусством', и я сделал это ради вас. Хотя бы напоследок – могу я получить каплю уважения?

– Потерпи, – сказал эльф, – тебе совсем не долго терпеть.

Колдун не нашёлся с ответом и отвернулся, смущённо рассматривая низкую овальную дверь в Вартулу. Чуткому эльфу показалось, что старый друг несколько раздосадован собственной старческой сентиментальность. Да и сам он…

– Ну, хватит, пожалуй, хватит, – сказал принц, быстро обнимая колдуна, – начинай свой ритуал.

– 'Ритуал'! – фыркнул колдун, с благодарностью принимая перемену темы. – Друг мой, друг мой – ты так и остался дикарём. В человеческой магии никаких 'ритуалов' нет. Суть волшбы заключается не в бессмысленном сотрясении…

– Позаботься об императрице.

Колдун вздохнул.

– Я слишком стар, чтобы заботиться о ком-то или чём-то ещё, кроме собственного дряхлого тела.

– Не волнуйся, Дурта, – сказал эльф, – это вряд ли продлится достаточно долго, чтобы ты успел переутомиться.

Старик только махнул рукой.

Принц сам шагнул к дверце.

– Прощай, – сказал он колдуну, – прощай. Ты сделал всё. Теперь и мне пора сыграть свою роль.

Ролевыми играми капитана было не удивить. Ещё у себя в Новосибирске, во время одного из вынужденных 'отпусков', он подбил соседей по общаге, – тоже офицеров, – на покупку игрушечных пистолетов, стреляющих пластмассовыми пульками.

– Отработка тактического взаимодействия! – объяснил он, важно подняв палец. И повёл ребят на территорию ближайшей стройки.

Взрослые, с виду психически здоровые мужики неожиданно увлеклись детской забавой – с молодецким гыканьем носились друг за другом по площадке, тихарились в засадах, с наслаждением расстреливали друг друга в спину. В общем, играли – а играя, учились воевать.

Молодёжь, – только-только из училища, – можно было понять. Однако и сам капитан, отмотавший уж не одну командировку в Чечню, чувствовал, насколько полезной для него оказалась эта беготня. Настоящая война ошибок не прощает – значит, нужен механизм, позволяющий научиться воевать, не расплачиваясь за это собственной жизнью и жизнями товарищей. Суть игры, – то, что делает игры необходимыми для развития, – это возможность совершать ошибки. Ошибки – но без фатальных последствий.

– Универсальный природный закон, – говорил он ребятам. – В прошлое-то не вернёшься, не поправишь, если что. Лучше бегать дураком, чем лежать 'двухсотым'.

Ребята слушали – уважали потому что. Все знали, насколько серьёзно относится капитан к выбранной военной карьере. Надо учиться – будем учиться. Затеял ролёвку с пластмассовыми пистолетиками – побегаем с игрушками, чего ж. Это ведь не та ролёвка, чтоб с накладными ушами, деревянным мечом и всё такое прочее…

Капитан чихнул, отвлекаясь от несвоевременных воспоминаний. Смахнул с лица еловые иголки, повнимательней оглядел на пришельца. Меч у того был точно не деревянный – узкое хищное лезвие отливало убедительной стальной синевой.

Странный ролевик резко взмахнул своим оружием, стряхивая кровь с клинка. Очень плавным и точным движением спрятал меч в висевшие на поясе ножны.

Ножны оказались красивыми и на вид очень дорогими. Носить их пришельцу было явно привычно, как и роскошный костюм – чёрный, с серебряной тесьмой… или бахромой… или чёрт его знает чем, короче – такие серебряные ниточки повсюду, вроде вышивки.

Капитан потряс головой. В загаженном осеннем лесу этот выпендрёжный костюм смотрелся настолько чуждо и нелепо, что он с трудом удержался от внезапного неуместного смеха. Какой-то богатенький мажорчик, наверное: богатым всегда скучно, да и с жиру бесятся – вот и поназаказывал себе для ролёвки.

Но кровь на мече…

Никак он не успевал метнуть нож… точнее, метнуть-то успевал; вот попасть – это вряд ли.

– Полагаю, это Ваше? – произнёс долбанутый ролевик, небыстро подходя ближе и бросая на землю перед капитаном некий предмет. Проделал он это весьма аккуратно и неторопливо, подчёркнуто неагрессивно. Стало ясно, что в обращении с холодным оружием парень явно не новичок; но и угрозы от него как-то вот не чувствовалось ни малейшей.

– Моё, – сказал капитан, вставая и отряхивая штаны. – Спасибо.

Он подобрал нож: следов крови на клинке не было. Рябышев лежал, уткнувшись в мокрую землю лицом.

Влип ролевик, хмуро подумал капитан. Себя-то чего жалеть… а вот парнишку теперь засудят, точно. На кой чёрт-то он майора 'пописал' железякой этой?… ни к селу ни к городу. Оставался, конечно, небольшой шанс, что всё это – бред умирающего мозга. Говорят же там про всякое такое, туннели там, не знаю.

– Что-то на смерть ты не похож, – сказал капитан, поднимая за ремень автомат и задумчиво рассматривая модный чёрный костюмчик ролевика.

– Это потому, что я не Смерть, – согласился пришелец. – По крайней мере – не Ваша. Насколько я могу судить, это какое-то оружие?

– Ещё какое, – сказал капитан, проверяя затвор 'стопятки'. Выстрелить Рябышев не успел. – Теперь спляшем.

– Полагаю, время для танцев не вполне подходящее, – извиняющимся тоном сообщил ролевик.

Капитан, лихорадочно распихивавший по карманам трофеи, уставился на парня с новым интересом.

– Ты, кстати, откуда такой красивый взялся?

– Это сложный вопрос, – заявил пришелец. – Я непременно постараюсь на него ответить, но для этого мне потребуется помощь. Ваша помощь.

Разумеется, помощь ему не требовалась – что для чистокровного эльфа сотня-другая лет? Он легко проскользнул в низкую овальную дверцу, распрямился и осмотрел Вартулу.

"Встань в круг" – встал.

"Возьмись за поручни" – итак, взялся.

Он закрыл глаза и улыбнулся, вспоминая скрипучий голос Дурты. Старик так волновался, словно собирался шагнуть в прошлое сам.

Нет: всё будет, как должно быть.

Голова кружилась от голода – перед ритуалом пришлось трое суток поститься. Сур весть, как состояние тела могло повлиять на сознание, однако же Дурта предпочёл перестраховаться. Ну да он всегда был таков, потому и сделался великим колдуном. "Нечистое искусство" убивает слишком многих своих адептов, чтобы до подлинных его высот сумели подняться неосторожные.

Как жаль, что старик не надолго переживёт ритуал, подумал эльф, императрице будет не на кого опереться. Сена отважен и верен, но не мудр. Твур медлителен в решениях и склонен повсюду вынюхивать измену. Остальные…

В ноздри неожиданно ворвался острый пряный запах, словно кто-то раздавил крми и теперь тычет окровавленными пальцами в нос. Голова закружилась сильнее.

Мир уходил из-под ног, пальцы сделались слабыми и тонкими. Принц судорожно вцепился в поручни, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры.

– Ты чё, козёл? Ты!… ты чё?!

Пряный аромат сменился запахом нервного и не слишком свежего человечьего дыхания.

Принц поморщился и распахнул глаза.

В паре вершков от его лица выпучилось другое – да, человеческое. Оно багровело, раскрывало рот и колыхалось. Сперва эльф списал это на странные воздействия волшбы, но перевёл взор ниже и убедился, что у хозяина лица были основания колыхаться: руки принца крепко держались за некий странный предмет, в котором чутьё опытного воина немедля признало пусть и незнакомое, но несомненное оружие – причудливое переплетение рыжеватого полированного дерева и холодного тусклого металла не могло быть ничем иным.