Озорники - Полетаев Самуил Ефимович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/57
• Следующая

«О Мук, любимый!..»

— Я слышу тебя, Лаюма! — с внезапной силой, словно бы увидел ее наяву, вскричал Мук. — Неужели это всего лишь голос твой, а не ты сама? И не совершилось ли чудо и ты ожила? Я узнал наконец то, что ты давно испытала! Чужая жизнь пробудила во мне то, что, казалось, давно уже умерло. Я слышу твой зов! Ярость жизни охватывает меня! Ты посмотри на этих юных нахалов! Они чувствуют себя в нашем гравилете, как у себя дома. Я узнаю в них собственную хватку, черт возьми! Когда я думаю о том, что в них, быть может, течет кровь наших древних клиаргов, что это наша жизнь, посеянная здесь нами, чувство одиночества и страха покидает меня. Значит, мы не одни в Галактике! Ура! Значит, бессмертна наша клиастянская ветвь на вечном древе жизни! Ура и еще раз ура! И если даже случится страшное — тлеющая наша планета Клиаста погаснет, — мы не исчезнем, черт возьми, ибо есть Цирваль, есть цирвальцы, наследники наши по крови, по разуму. Что ты на это скажешь, Лаюма? Мы не погибнем, не правда ли? О, как хочется мне, чтобы свет, открывшийся мне, вошел в тебя и объединил нас снова! Ты слышишь меня, Лаюма? О, я задыхаюсь, радость моя…

Экран содрогался в суматохе показаний. Стрелки плясали в причудливом танце хаоса и смерти. Это была агония, вершившая свой последний буйный праздник. Кровь яростно набухала от напряжения вливающейся чужой жизни. Но Мук еще владел собой. Он следил за новым возмущением, возникавшим в нем, не теряя контроля. Душа металась, но разум был настороже. Когда же стрелка биорезервов заколебалась на нулевой отметке, он чуть приоткрыл свои экраны. И сразу же пламя жизни хлынуло в него, сверкая взрывами рождающихся звезд. И вздох, глубокий, мучительный, сладостный, освобождающий вздох наполнил все системы Мука страстной энергией обновления. И ярким светом видения — или это показалось так? — Лаюма засветилась розоватым светом и стала оживать.

— О Мук, где я и что со мной? Я, кажется, спала? Мне снилось, что я падаю в холодную бездну, но сейчас мне тепло. Ты спас меня, любимый, как я благодарна тебе!

Стрелки приборов действовали синхронно и мягко. Радость освобождения была столь велика, что Мук позволил себе несколько расслабиться. Они были снова вместе, какое блаженство! Но внезапная мысль смутила Мука. А как там юные цирвальцы? Он вспомнил об озорниках, упорно не желавших покидать гравилет…

На этот раз Мук решил отказаться от световых «пугачей», не возымевших на цирвальцев никакого действия. Он перешел на ультразвук. Бесшумный взрыв был достаточным, чтобы выбросить из гравилета и не таких упрямых ослов, как эти цирвальцы. Воздушная волна всколыхнула растительные колонии Цирваля. Жидкие потоки плеснули на скалы белопенными валами. Крылатые существа брызнули в разные стороны, как осколки. Эхо долгой цепочкой носилось вокруг скалы, за которой таился гравилет. Но взрыв этот, увы, только едва расшевелил цирвальцев…

— Где-то грохочет, а где — непонятно… С чего бы это? А вдруг зто космические пришельцы? Тогда нам нужно установить с ними связь. Алю-вилюй, вы слышите меня? Я вас не слышу! Какой-то жуткий шум и грохот. Что бы это значило, Базиль? А вдруг это пролетевшая ракета пустила в нас магнитный залп? Очень просто — чтобы сбить нас с курса…

— А ну-ка руку убери!

— Есть убрать руку! Да, о чем это я? Значит, мы попали в магнитный ураган и кто-то за нами следит… А тебе, Базиль, не кажется?

— Не ори в ухо…

— Хорошо, я отодвинусь… Значит, за нами кто-то следит. Во всяком случае, мне так кажется… А если даже кажется, то это не зря. Надо учитывать субъективный фактор. Будем рассуждать. Отчего показалось? Почему? Ты занят, тебе некогда смотреть по сторонам, я же свободен и поневоле наблюдаю. Логично? Логично. В космосе что-то происходит. Тебе некогда думать, отчего и почему, но я анализирую явление и делаю вывод, что за нами слежка… Поскольку мы недалеко ушли от Земли, отклонение от курса там могли не заметить. Логично? Логично. Но мы попали в магнитную бурю, и наши сигналы не доходят до станции связи. Наши приборы вышли из строя. Видишь, как мечутся стрелки? В шлемофоне сплошной шум — ничего нельзя разобрать…

— Не толкайся…

— Есть не толкаться! Я буду сам говорить. Алю-виЛюй! Вы слышите меня? В космосе катастрофа! Срочно принимайте меры! Если погибнем, то знайте: мы выполнили долг! Привет всем, всем! У нас остаются считанные секунды… Мы отправляем сейчас капсулу с последней записью… Там что-то важное для тебя, Мимоза! Не забывай меня! Это я, Боб!

— Значит, Мимозу выбрал? Окончательно? Ладно, тогда Оза будет моя.

— Ты хочешь сказать, что они одинаковые, но как ты ошибаешься, Базиль! Когда Мимоза говорит что-нибудь, она смотрит в глаза и кивает, а Оза больше сама говорит…

— Ну, значит, Мимоза твоя: ты будешь болтать, а она — тебя слушать.

— Ой, что ты! Я с ней даже слова сказать не могу… Мы с ней как-то остались одни, так целых пять минут молчали. Хорошо, тут Оза подошла, а то я чуть не сгорел со стыда…

— Ну ладно, хватит. Давай повторим распорядок управления. Только не рви на себя, а то еще свалимся в речку, костей не соберешь потом.

— Значит, летим? Да здравствует…

— Стоп!

Положение становилось безысходным. Две световые вспышки и один звуковой разряд не произвели на цирвальцев никакого впечатления. Мук был в отчаянии. Все анализаторы, имевшиеся в его распоряжении, не давали объяснения происходящему. Было ясно только одно: повторение сделанных уже сигналов не дадут эффекта. Очевидно, подобные возмущения на Цирвале столь обычны и часты, что защитные механизмы цирвальцев давно к ним адаптировались. У Мука были еще кое-какие средства — электронно-магнитные разряды различной силы, а также простейший прибор для производства термоядерных взрывов. Но употребить прибор было невозможно, потому что от термоядерных взрывов не были защищены сами клиарги, а защитные покрытия оставались на орбитальной станции. Термоядерный взрыв был исключен еще и потому, что нельзя было подвергать почву и атмосферу, растительный и животный мир Цирваля опасности радиоактивного заражения. В распоряжении Мука оставался единственный способ — магнитно-термическая бомбардировка вакуумного действия…

Мук бросил взгляд на экран, на тот его участок, где аккуратно регистрировался щебет Лаюмы. Запись была велика, и для ее расшифровки сейчас не было времени, этим он займется на обратном пути. Мук включил предохранители и дал направленный магнитно-термический заряд. Возник стремительный поток горячих газовых масс. Засвистели растительные колонии цирвальской поверхности. Поток достиг гравилета, беспрепятственно проник сквозь экраны. Юные цирвальцы словно бы очнулись. Они не ожидали бури, но при этом повели себя не так, как рассчитывал Мук. Вместо того чтобы покинуть гравилет, они стали расстегивать свои оболочки, обмениваясь при этом сигналами.

— Да, космическую турбазу! Скажем, прилетят с Водолея усталые, грязные, худые, еле живые, ведь сколько лететь пришлось, а мы им — пожалуйста!

— Может, искупаемся?

— Нет, мне чего-то не хочется. Интересно, как там поживает наш язик? Жив еще?

— А чего с ним сделается?..

— Он уже привык к нам… Когда мы были там вчера, он к краешку приплыл, как дрессированный. А ведь рыбы тоже очень умные твари. Мы только сейчас начинаем изучать психологию рыб. Нам удалось установить контакты только с дельфинами, да и то потому, что они не рыбы, а млекопитающие. А почему удалось? Потому что они понимают, что мы тоже млекопитающие, и тянутся к нам. Чувствуют, что мы родные для них. А вот с акулами трудно, и мы о них ничего не знаем. Знаем только, как их добывать, разделывать, а про живых ничего не знаем, потому что живых наблюдать очень трудно. А что мы знаем о маленьких рыбках, которых легче наблюдать? А тоже — ничего. Только и знаем, как поймать ее, а потом — в уху… Ты понимаешь, как человек глуп? Он изучает животных только как хищник, как эгоист, а если животные не годятся в пищу, так нам они неинтересны. Вот язик приплывает, когда мы приходим. А что ему надо? Что он думает? Мы ему ничего не приносим, а он все равно приплывает. Может, ему вовсе не корм нужен, а он хочет поиграть с нами? Может, он скучает один?

• Предыдущая
• 23/57
• Следующая