Купе № 7 - Фролов Андрей - Страница 5

— Смотрите, Лена, произведение еще и подписано, — чужим голосом произнес Антон, поднимая указательный палец.

— Ой, действительно, — девушка перевернула лист, — какая прелесть! Думаю, в этом седьмом купе ехал колоритный пассажир, если произвел на ребенка такое впечатление…

— Пожалуй, — машинально ответил Антон, хотя мысли его сейчас были заняты совсем другим.

Прислушавшись к ним, он вдруг понял, что продолжает убеждать себя, что с поездом и вагоном все в порядке. Мысленно проговаривает фразу раз за разом, словно это могло как-то уменьшить время стоянки или заставить состав двигаться дальше.

Придвинувшись к окну, он с тоской вгляделся в даль, скрытую во тьме. Луна, как бы ярко она ни светила, не могла пронзить темень, делая далекие леса еще более таинственными и мрачными. Антон перевел взгляд направо, силясь все же рассмотреть, что же за странная установка расположилась буквально в метре от рельсов, но тут его парализовало.

Он хотел сдвинуться с места, отшатнуться или хотя бы вскрикнуть, но силы оставили его, как вино покидает треснувшую бутылку. Шевелились лишь волосы на руках и загривке, реагируя на опасность так же, как это происходило у далеких пещерных предков. Онемели даже веки, и, как ни старался Антон отодвинуться или хотя бы просто закрыть глаза, взгляд его оставался прикован к молочно-белесой конструкции, смутно виднеющейся впереди по ходу поезда. Страх, дичайший страх (не сродни тому, что он испытал, когда его в первый раз напугала Лена) охватил Туманова, лишая способности думать и действовать. Стало холодно, словно кто-то повернул рубильник, включая январскую стужу.

Потому что прямо на глазах Антона бледная двухметровая конструкция пошевелилась, и ровно через мгновение он понял, что это не просто нагромождение трубок и прутьев. Понимание, что смутный силуэт во тьме — человек, пришло неожиданно, почти как озарение, что посещает, когда смотришь многослойные картины Сальвадора Дали. Высокий долговязый человек, неподвижно простоявший возле вагона не один час, поднял голову, делая шаг назад и в то же мгновение исчезая во тьме.

— О господи…

Шипение, вырвавшееся из пересохшей глотки Антона, мало походило на связную речь. Но Лена услышала не слова — она уловила отчаянье, сквозившее в этом стоне. Листок с детским рисунком выпал из ее пальцев, мягко спланировав на лежанку, а лицо девушки приобрело молочный оттенок.

— Что случилось? — только и смогла спросить она, заранее испугавшись ответа.

— Там, в темноте, возле поезда… Там кто-то есть… Там человек, он стоял у самого края вагона… Как же он меня напугал. — Ледяные тиски, сковавшие мышцы Туманова, медленно разжимались. — Он отошел в темноту… Он… он очень странный.

Девушка медленно придвинулась к окну, с опаской выглядывая в ночь. Казалось, она откровенно боится прикоснуться к стеклу.

— Та конструкция, — Антон заметил, что его пальцы дрожат, — это и был человек… Не семафор, нет. Странный человек.

— Может быть, обходчик? Ну, знаете, которые работают и живут в этих крохотных домиках, что расположены почти на каждом переезде? — Голос девушки подозрительно вибрировал. — А может быть, вам просто показалось?

— Может быть, — рывком кивнул Туманов, искренне молясь о том, чтобы так оно и было. — Но можете посмотреть сами, странная штуковина исчезла. Я иду к проводнице.

И встал, как ему показалось, предельно решительно. На самом же деле тяжело поднялся с застеленной кровати, почти не чувствуя ног. Лена немедленно поднялась следом.

— Я иду с вами.

Антон позавидовал твердости ее голоса.

— Хорошо, — и первым вышел в коридор.

На этот раз светлые стены вагона уже не светились уютом и белизной. Сейчас они казались игрушечными, ненастоящими, поддельными, словно весь вагон был не более чем декорацией к кинофильму. Широкими шагами Антон двинулся в сторону купе проводников, минуя крохотные откидные сиденья на стенах, ряды закрытых дверей (приоткрытым оставалось только второе купе Лены) и развешанную между окнами справочную информацию открытого акционерного общества «Российские железные дороги». Лена, едва не наступая ему на пятки, шла следом.

Купе дежурного проводника, как и пятнадцать минут назад, оказалось запертым, но сейчас Туманов не довольствовался кратким ожиданием. Взявшись за железную ручку, неожиданно холодную, он постучался в купе левой рукой. Глухой стук по пластиковому покрытию разлетелся вдоль коридора, но Антон даже не обратил на это внимания.

Выждал несколько секунд, постучался вновь, но уже более настойчиво, неловко отбив костяшки двух пальцев. Зерна тревоги, упавшие в душу еще во время первого пробуждения, проклюнулись, стремительно прорастая. Не прекращая стучать, Антон потянул дверь вправо. Потянул сильнее, но и на этот раз не сдвинул ни на волосок. Казалось, что та не просто заперта на простейший замок, но едва ли не приварена к дюралевым косякам.

Лена, не дыша замершая за его спиной, не издавала ни звука.

Шагнув вправо, Антон невольно отодвинул девушку к окну, принявшись стучать в купе со странной маркировкой «38, 39». Сместившись еще правее, он чуть ли не в полную силу забарабанил и в купе отдыха проводников. Перестук летал по коридору, но ни одна из дверей не распахнулась, не прозвучали гневные возгласы разбуженных. Тогда Туманов поочередно попробовал открыть двери подсобных помещений, дергая за ручки уже без всякого стыда или опаски. Те, будто нарисованные на кирпичной стене, не поддались.

— Так же не может быть? — Антон далеко не сразу сообразил, что разговаривает сам с собой, бормоча под нос. — Кто-то из проводников в любом случае должен оставаться в вагоне, так? Не могли же они взять и сойти на полустаночке, оставив в вагоне пассажиров? Бред какой-то…

Он обернулся к Лене, спиной прислоняясь к двери купе отдыха. Пластик оказался холодным, сразу пробирающим через легкую ткань футболки. Слова были не нужны, девчонка понимала все и так, затравленно глядя в его глаза.

— Этого не может быть… — медленно повторил Антон, стараясь не обращать внимания на мерзнущую спину. Скользнул затравленным взглядом по титану, двери туалета, крану с питьевой водой, вмонтированному в стену слева от дежурного купе.

— Соседний вагон…

— Что?

— Нужно сходить к проводникам соседнего вагона.

Глаза Антона распахнулись, словно Лена только что доказала ему теорему Ферма. Разворачиваясь к тамбуру, он проклял себя за то, что эта мысль не возникла у него до того, как он принялся отбивать костяшки пальцев. И пришел в себя только через пару минут, когда испуганная Лена повисла на его руке, яростно ее теребя. Антон мотнул головой, понимая, что залип, вцепившись в ручку двери, ведущей в соседний вагон. В ручку наглухо запертой двери.

За крохотным оконцем поблескивала перегоревшая лампочка, но больше ничего Антон уже рассмотреть не мог — в кромешной тьме ему было видно лишь собственное отражение в стекле.

— Я точно знаю, — выдавил Туманов, отпуская дюралевую ручку, — что следующий вагон — не ресторан, чтобы его закрывали на ночь. — В морозном воздухе тамбура из его рта вырывались струйки пара. — Пойдем, здесь холодно.

Захлопнув за собой дверь, они вернулись в коридор десятого вагона.

— Нужно проверить вторую, — уверенно произнес Антон, даже не удивившись, как мрачно звучат его слова. Звучат как слова человека, угодившего в западню.

Лена молча кивнула.

Быстрым шагом они вновь миновали коридор. Листовки, притаившиеся в пластиковых конвертах, продолжали рассказывать об изменениях тарифов стоимости проезда по маршруту Абакан — Москва, пестрели логотипами и графиками, однотипно озаглавленными массивными и нечитаемыми шапками вроде: «Федеральная-пассажирская-дирекция-Енисейская-региональная-дирекция-по-обслуживанию-пассажиров-пассажирское-вагонное-депо-Абакан».

За окнами продолжала густеть ночь.

Ко второму туалету вела дверца, не имевшая замка, — эдакая вертушка с окном по центру, открывающаяся в обе стороны. Туманов распахнул ее ударом ладони. Он почти не отдавал себе отчета, сколь молниеносно недоумение его протестующего сознания сменилось злобным шипением угодившей в мешок змеи.