Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина - Ильин Михаил Ильич - Страница 42
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
— На какой мы высоте? — поинтересовался я.
— До уровня моря километра три, до города — два…
Гора языков
— Отдельных комнат нет, не хотите ли в общежитие? Там живут десять человек, но люди спокойные — учителя. Из самых дальних горных селений на совещание съехались…
— Какие учителя? Случайно, не географы?
— Есть географы, но больше преподавателей родного языка…
Что ж, и это неплохо. Отнес в общежитие сундучок, поставил под койку и отправился знакомиться с городом.
Не спеша осмотрел главные улицы, заглянул в музей, а перед заходом солнца пошел к морю. Долго купался, показывая ребятишкам, как плавают настоящие моряки, потом наблюдал за кораблями в море. Тем временем стемнело. В горах над городом зажглись огоньки, береговой маяк начал водить прожектором по небу.
Возвращаюсь в гостиницу — все учителя в сборе.
Сперва они удивились, увидев незнакомца в тельняшке. Но я по-флотски доложил о себе, сказал, кто такой и куда еду. Сели пить чай, и тут я поделился с ними кое-какими географическими приключениями. Учителя не остались в долгу, рассказали много интересного о своих родных местах.
В благодарность за беседу достал из сундучка открытки с морскими видами и подарил каждому по открытке. А на обороте одинаковую надпись сделал, правда, длинную, зато душевную — пусть помнят о встрече с Захаром Загадкиным и своих учеников с морскими видами знакомят. Спору нет, их республика приморская, но многие школьники вдали от побережья живут, моря никогда не видели.
— Примите и вы подарок, — сказал мне один учитель, протягивая открытку с видом горного селения.
Он тоже что-то написал на обороте, но что именно, разобрать не могу. Буквы русские, а слова нерусские, некоторые с непривычки не выговоришь: после букв «а», «о» или «у» неожиданно буква «ь» стоит. Попробуй произнеси такое слово!
— Что вы написали? — спрашиваю учителя.
— Ваши же слова, только на моем родном языке.
Тут и остальные учителя стали одаривать меня открытками с видами их республики. Вручая подарок, каждый произносил:
— На обороте ваши слова повторены, товарищ Загадкин.
Смотрю на десять открыток — ничего не понимаю! Мои слова повторены? Почему же что ни надпись, то иная? Некоторые похожи, но все же разнятся! Поднял руки кверху, прошу растолковать, в чем дело.
— Дело простое, — отвечают учителя. — Каждый из нас перевел надпись на свой родной язык.
— Неужели в вашей небольшой республике живут десять разных народов?
— Десять? Зайдите в соседнюю комнату, там тоже остановились учителя. Они ваши слова еще на десять языков переведут, причем каждый учитель на свой родной язык.
— На скольких же языках говорят в вашей республике?
— Точно не выяснено. Одни утверждают — на двадцати пяти, другие — на тридцати, третьи заявляют, что и тридцать два языка наберется!
— Что же никто не подсчитает?
— Давно подсчитывают, да это нелегкая работа. Судите сами, у нас есть такие маленькие народы, что полностью в одном селении умещаются. Бывает и так, что в одном селении живут две народности, и каждая на своем языке говорит! Встречаются языки, о которых, кроме специалистов, никто и не слыхал. Наша страна — клад для ученых-языковедов. Древние путешественники неспроста называли ее «горой языков»…
Рассказал историю десяти открыток и спохватился, что забыл назвать столичный город, где беседовал с учителями. А надо ли его называть? Наверное, все знают, а кто не знает, тот спросит товарища.
Самое, самое…
Вы ничего не слышали о дагестанском селении Куруш? И я узнал о его существовании совершенно случайно. Многие великие путешественники любили в нашем возрасте мысленно странствовать по карте. Я тоже этим увлекаюсь. Зажмурю глаза, наугад ткну карандашом в карту, потом исследую, как удобнее к тому месту добраться. Так я натолкнулся и на Куруш. Увидел, что селение горное, однако дорог к нему не отыскал: на карте их не было.
Как же туда ездят? Не найдя ответа на этот вопрос, решил справиться на городской автобусной станции. Но разве скажешь работникам станции, что пришел ради обыкновенного географического любопытства? И я спросил кассиршу, можно ли купить билет в селение Куруш.
— Наши махачкалинские автобусы туда не ходят, — ответила кассирша. — Поезжайте поездом до Дербента, там пересядете на местный автобус и большую часть дороги проедете…
— А меньшую?
— Меньшую верхом. В Куруш только горная тропа ведет. Тропа крутая, опасная, но другой нет — селение высоко в горах. А кто у вас в Куруше, знакомые?
— Нет, просто хочу посмотреть, как люди живут.
— Что ж, счастливого пути, посмотрите, как люди живут. Не пожалеете, — добавила кассирша и почему-то хитро улыбнулась.
Загадочная улыбка мне не понравилась, интерес к Курушу остыл. Скакать на диком коне по краю бездонных пропастей? Нет, до таких путешествий я не охотник. На корабле ничего не боюсь: корабль — создание человеческого ума. А лошадь… Кто знает, как она поведет себя в ответственную минуту: вдруг оступится на крутой тропе и я вместе с ней сорвусь в пропасть?
Вернувшись в гостиницу, где я остановился, застал в своей комнате с двумя кроватями какого-то щуплого мужчину, который раскладывал по столу фотоснимки. На подоконнике лежали два фотоаппарата. Догадавшись, что передо мной человек, с которым мы будем жить в комнате, я познакомился с ним и попросил показать фотоснимки.
— Пожалуйста, — ответил фотограф. — Такие снимки редко увидите: я — специалист по самому, самому… Не совсем понятно? Сейчас поймете. К примеру, вот — Оймякон; этот снимок называется «Как живут люди в самом холодном месте нашей страны». А вот — Термез; подпись под фотографией: «Как живут люди в самом жарком месте нашей страны». Вот самое восточное место — остров Ратманова, самое южное — аул Чильдухтер, самое северное — остров Рудольфа. Могу показать самое западное, самое низкое, самое дождливое, самое сухое… А это мой последний снимок — самое высокогорное селение Дагестана да и всей Европы, если согласиться с теми учеными, которые считают, что южная географическая граница между Европой и Азией проходит по Главному Кавказскому хребту.
— Что же это за селение?
— Куруш.
— Как, вы были в Куруше?
— Только что оттуда. Ну и путешествие! По здешним горным дорогам в машине едешь, и то дух захватывает — петляешь над пропастями, один поворот опаснее другого. А в Куруш и такой дороги нет — вьючная тропа до того узка, что двоим не разминуться. Под ногами — облака, над головой — каменные кручи, а твой конь жмется к скале где-то между небом и землей! Много страху натерпелся, но очень хотелось пополнить свою коллекцию снимков.
Позавидовал этому человеку — с виду щуплый, а какая могучая сила воли!
— На узкую тропу я не в обиде, — продолжал фотограф. — Досадно, что попал впросак с этой поездкой: людей не заснял. Не оказалось населения в Куруше!
— Не может быть! В каждом селении есть население…
— А в Куруше нет!
— Неужели землетрясение было? И все погибли?
— Понятия не имею. Не у кого было спросить: на улочках ни души. Сакли полуразрушены, между ними облака висят. В селении — сакля над саклей лепится, а жителей нет. Снимок неплохой, да что проку? Его не назовешь «Как живут люди в самом высокогорном селении»!
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
