Зеленый Змий - Лондон Джек - Страница 6
- Предыдущая
- 6/21
- Следующая
Когда я выпил полдюжины стаканов, то я вспомнил о своей политике умеренности и решил, что с меня на этот раз довольно. Я сказал, что иду на «Раззль-Даззль», находившийся в то время у городской верфи, в ста ярдах от питейного дома.
Я простился с Нельсоном и пошел на верфь. Но Зеленый Змий, до некоторой степени вызванный шестью стаканами пива, пошел со мною вместе. Мозг у меня горел и был полон оживления. Я ощущал подъем духа от создания того, что был взрослым мужчиной— Я. настоящий устричный пират, шел к себе на собственный шлюп, после дружеской беседы в «Последнем Шансе» с Нельсоном, самым великим устричным пиратом из нас вcex. Я ясно представлял себя стоящим с Нельсоном у прилавка и пьющим пиво. Как курьезны казались мне фантазии, заставляющие людей платить хорошие деньги, угощая человека вроде меня, совсем не любившего пить!
Обдумывая все это, я припомнил, что часто видал мужчин, входивших попарно в «Последний Шанс», а затем по очереди угощавших друг друга. Я вспомнил, как во время кутежа на «Айдлере» Скотти, гарпунщик и я сам искали и рылись по карманам в поисках мелочи, на которую покупали виски. Затем мне припомнился мой собственный мальчишеский кодекс чести: если какой-нибудь мальчик давал другому леденец или кусок ячменного сахару, то обязательно ожидал от него возвращения подобных же лакомств.
Так вот почему Нельсон медлил у прилавка? Заплатив за выпивку, он ждал, когда я заплачу за следующую. Я же позволил ему заплатить шесть раз подряд и ни разу не предложил угостить его! А он был великий Нельсон!..
Ошеломленный стыдом, я многое продумал и сделал переоценку многих ценностей. Я родился и жил в бедности, и мне приходилось иногда голодать.
…Только тот, кто знал голод, способен настоящим образом ценить пищу; одни лишь моряки и жители пустыни понимают настоящее значение воды. И один лишь ребенок, с воображением ребенка, может понять всю прелесть вещей, в которых ему долго было отказано. Я рано понял, что получу только то, что сумею сам себе добыть. В числе первых вещей, добытых мною, были картинки с папиросных ящиков, объявления о папиросах с иллюстрациями, целые альбомы последних. Заработанные мною деньги не выдавались мне на руки, так что я продавал лишнее сверх положенного количество газет для того, чтобы заработать деньги на покупку этих сокровищ. Я обменивал «дубликаты» у других мальчиков, и так как я ходил по всему городу, то я имел прекрасный случай приобретать и обменивать свой товар.
Я вскоре уже обладал полными собраниями всех серий картинок, выпущенных папиросными фабриками, например, изображения «Беговых Лошадей», «Парижских Красавиц», «Женщин Всех Национальностей», «Флагов Всех Наций», «Известных Актеров», «Чемпионов Кулачных Боев», и т. д., и т. д. Я обладал всеми этими сериями в трех различных видах: в упаковке папирос, в объявлениях и в альбомах…
И вот экономный, скупой мальчик, привыкший трудиться у машины за десять центов в час, сидел на верфи и обсуждал вопрос о пиве по пяти центов за стакан, пиве, немедленно исчезавшем и не оставлявшем ничего за собою. Я проводил время с людьми, вызывавшими во мне восхищение, и был горд тем, что жил с ними. Разве все мое скопидомство и скупость дали мне что-нибудь сравнимое с потрясающими ощущениями, знакомыми мне с тех пор, как я жил среди устричных пиратов? Что было дороже: деньги или эти ощущения? Мои новые знакомые не боялись тратить безграничное количество центов, они обращались с деньгами с великолепным презрением, приглашая, как сделал это Француз-Франк, восемь человек пить виски по восьми центов за стакан. Нельсон же сейчас истратил шестьдесят центов на пиво для нас двоих!..
Я пошел назад вдоль верфи к «Последнему Шансу», около которого все еще стоял Нельсон. «Пойдемте, выпьем пива», — пригласил я его. Мы опять стали у прилавка, пили и разговаривали, но на этот раз десять центов уплатил я! Целый час работы у машины за глоток напитка, которого я не хотел пить и который имел вкус плесени! Однако это не было трудно. Я исполнил свое намерение. Деньги уже не имели цены для меня — ценно было одно лишь товарищество. «Выпьем еще?» — сказал я. И мы выпили, и я заплатил…
В этом угощении пивом было нечто более существенное, чем количество выпитых стаканов; я наконец понял, в чем дело! Была известная стадия, когда пиво переставало играть важную роль, а оставалось одно лишь ощущение товарищеской выпивки… «Я ходил на шлюп за деньгами», — заметил я как бы вскользь Нельсону, продолжая пить с ним и надеясь, что он примет мое замечение за объяснение того, что я дал ему заплатить за шесть последовательных угощений.
— Ну что вы! Этого не надо было делать! — ответил он. — Джонни охотно поверит такому молодцу. Не так ли, Джонни?
— Конечно, — согласился, улыбаясь, Джонни.
— Сколько у тебя за мною? — спросил Нельсон. Джонни вынул книгу, лежавшую у него за прилавком, нашел счет Нельсона, проверил его и подсчитал семь долларов. Немедленно же мною овладело желание иметь такой же счет; это казалось мне окончательной печатью возмужалости.
Мы выпили еще раза два, причем платил я, а, затем Нельсон решил уходить. Мы разошлись совсем по-товарищески, и я пошел по верфи на «Раззль-Даззль». Паук был занят разжиганием огня для приготовления ужина.
— Где ты напился? — ухмыльнулся он.
— Да вот мы встретились с Нельсоном, — как бы равнодушно ответил я, стараясь скрыть обуревавшую меня гордость.
Затем меня осенила новая мысль, уже вторая. Так как я осуществил свое намерение, то не лучше ли мне попрактиковаться как следует. «Идем к Джонни, — сказал я, — давай выпьем с тобою».
Мы встретили Улитку, шедшего по верфи навстречу нам. Улитка был компаньоном Нельсона; это был храбрый, красивый, усатый молодец лет тридцати, ровно ничем не оправдывавший своего прозвища. «Пойдемте выпить», — сказал я ему, и он пошел с нами. При входе в «Последний Шанс» нам попался выходивший оттуда Пат, брат королевы.
— Куда торопитесь? — приветствовал я его. — Мы идем выпить. Идемте вместе.
— Я и так уж выпил, — сказал он нерешительно.
— Ну так что же такое? Выпейте еще с нами, — возразил ему я.
Пат согласился, он присоединился к нам, и я добился его расположения ценою пары стаканов пива. Да, многое узнал я в тот день о Зеленом Змие! Он был мудренее, чем могло показаться на первый взгляд, и дело заключалось не в одном его неприятном вкусе. Например, мне удалось ценой каких-нибудь десяти центов сделать себе друга из страшного и сердитого субъекта, грозившего стать врагом моим и сделавшегося хорошим приятелем. Он даже повеселел, выглядел ласково, и голоса наши слились в разговоре о делах побережья и устричных банок.
— Небольшой стакан для меня, Джонни, — сказал я, когда остальные заказали себе большие стаканы пива. Я сказал это тоном привычного пьяницы, равнодушно, как бы высказывая случайно явившуюся мне мысль. Вспоминая все это, я уверен, что Джонни Хайнхольд единственный из всех присутствовавших догадался о том, что я новичок в питье.
— Где он напился? — донесся до меня конфиденциальный вопрос Паука.
— Он тут прокутил полдня с Нельсоном, — последовал ответ Джонни.
Я не подал виду, что слыхал их, но как я был горд! Даже сам владелец бара выдал мне аттестат в том, что я настоящий мужчина! О н тут прокутил полдня с Нельсоном! Магические слова! Это было посвящение в рыцари, данное мне владельцем бара, — стакан пива вместо удара меча…
Вдруг меня осенила мысль, что, пожалуй, я, действуя таким образом, не смогу отдать своего долга мамми Дженни из недельного заработка «Раззль-Даззль». «Ну так что же такое? — подумал я или, вернее, подумал за меня Зеленый Змий. — Ты мужчина и заводишь знакомства с мужчинами. Мамми Дженни не нуждается так скоро в деньгах. Она не голодает. Ты знаешь, что у нее в банке есть еще деньги. Пускай она подождет, и ты будешь постепенно отдавать ей».
Таким образом узнал я еще новую черту Зеленого Змия. Он удаляет всякие нравственные правила. Дурные поступки, кажущиеся нам невозможными, когда мы трезвы, делаются с большою легкостью в нетрезвом виде.
- Предыдущая
- 6/21
- Следующая
