Никто, кроме тебя - Коллектив авторов - Страница 72

Марты не было. Родриго пригласил дона Даниэля и Ракель в ресторан. Дон Даниэль с благодарностью принял приглашение. Согласилась и Ракель. Ожидая, пока Ракель переоденется, Родриго и дон Даниэль вели неторопливый разговор внизу, у конторки портье.

Дон Даниэль разговорился, поведав этому милому, предупредительному человеку свое абсолютное непонимание того, что происходит с Ракель. – Она отказывается брать деньги у кого бы то ни было, даже у Антонио. А ведь она имеет право, особенно теперь, когда ждет от него ребенка… Но слышать ничего не хочет, хотя по брачному контракту они владеют имуществом совместно, – сеньор Саманьего горестно покачал головой.

– Она беременна? – быстро переспросил Родриго. Лицо его оставалось, как всегда, бесстрастным, но в глазах мелькнул огонек. Этого еще не хватало, подумал он. Лишние осложнения… Впрочем, поживем – увидим.

– Но она просила никому об этом не говорить, – торопливо добавил дон Даниэль.

– Конечно, – успокоил его Родриго.

…После их жалкой гостиницы Ракель было приятно оказаться среди нарядно одетых людей, ей нравились вкрадчивые мягкие манеры Родриго, его, как ей казалось, бескорыстное дружеское внимание к ней.

– Я как раз хотела немного развлечься, – сказала Ракель.

– Для меня это огромное удовольствие, – ответил он. И, подливая дону Даниэлю вина, бросил. – Вчера я видел Антонио.

– Ты был у него дома? – быстро спросила Ракель.

– Нет, в баре. Он был с Маурой, – заметил он. Ракель опустила глаза, аккуратно расправляя у себя на коленях салфетку.

Родриго рассчитал правильно: после его замечания о Мауре Ракель захотелось как можно быстрее покинуть Акапулько, и она согласилась взять у него необходимую для этого сумму денег.

– Я так понимаю, вы с Антонио разведетесь? – осторожно спросил он.

– Да, – ответила Ракель.

Родриго пошел в своих расспросах дальше:

– Вы уже говорили на эту тему?

– Да.

– И о содержании для тебя тоже говорили?

– Нет, мне от него ничего не надо. Мы с Антонио расстались при унизительных для меня обстоятельствах, и я не приму от него денег.

«Ну что ж, это еще лучше, – подумал Родриго. – Значит, больше останется Максу и – мне». Но вслух он сказал:

– Я думаю, ты права. Это говорит о том, что ты женщина с достоинством.

– Да, но это несправедливо, сеньор, – вмешался в разговор молчавший до сих пор дон Даниэль, – потому что кроме всего…

– Папа, ради Бога, лучше не настаивай, – заволновалась Ракель.

– Но, дочка, пойми…

– Папа, пожалуйста…

– Значит, ты собираешься вернуться в Гвадалахару? – уточнил еще раз Родриго.

– Да, на днях. Но прежде мне надо кое-что уладить.

– Тогда не стоит тебе жить в этой гостинице. Предлагаю тебе мой дом… – сказал он.

– Соглашайся, дочка…

– Я тебе очень благодарна, Родриго, но не могу. Правда. Нет! – твердо сказала Ракель.

«Жаль, сорвалось, – подумал Родриго. – Поселись она у меня, развода было бы не избежать. Благородное семейство Ломбарде не вынесло бы такого скандала».

А благородное семейство как никогда было близко к грандиозному скандалу: за дело взялась Камила.

В последнее время она жила с ощущением, что все вокруг считают ее идиоткой: от нее держат в тайне важные события и новости, но используют, когда надо в чьих-либо целях. Особенно этот гнусный лжец Максимилиано! Виктория недавно подробно передала ей о своем последнем разговоре с сыном. Камила пришла в бешенство: каков наглец! Матери говорит, что Ракель и он любят друг друга, что они любовники, и Антонио преследует их… Ей же клянется, что ненавидит Ракель, которая оклеветала его и по вине которой он оказался выгнанным из дома. Она и ее любовник, Роберто Агирре, якобы использовали его, Макса, чтобы избежать тюрьмы…

Камила предложила Виктории открыться перед Антонио, но Виктория, все еще надеявшаяся, что братья смогут помириться, категорически отказалась.

Но Камила, рожденная Ломбарде, была, как и все ее родственники, упряма: она не будет сидеть сложа руки и ждать пока ее ограбят не то эта девка, не то негодяй Макс!

Не откладывая дела в долгий ящик, Камила вызвала шофера и без предупреждения явилась на квартиру к Максу. Она была так зла, что даже не сочла нужным прибегнуть к обычным словам вежливости, предваряющим всякий разговор, а сразу приступила к делу:

– Почему ты все время врешь? Почему мне ты говоришь, что ненавидишь Ракель, а своей матери – что любишь ее?

Казалось, даже Максимилиано растерялся перед таким напором.

– Потому что… – он помедлил, соображая, что сказать, – потому что… случилось кое-что непредвиденное.

– Что?

– Ракель ждет ребенка… от меня.

– Еще одна ложь, да?

– Нет, Камила, никакая это не ложь. Ракель беременна.

– Поэтому она и не уехала? Она думает, Антонио сжалится и разрешит ей вернуться?

– Зачем ты приехала? Чего тебе надо? – вышел из себя Максимилиано.

– Я приехала, чтобы прояснить ситуацию. Мне не нравится, когда мне дурят голову. Я тебе помогла, потому что хотела, чтобы Ракель уехала из дома, и потому что считала несправедливым, что из-за нее Антонио тебя выгнал. Ты сказал мне, что она обманщица, преступница, а выходит, ты сам посоветовал ей назвать тебя сообщником. Говоришь Виктории, что влюблен в нее. И утверждаешь, что она ждет от тебя ребенка. Как все это понимать Макс?

Они стояли друг против друга и, глядя ненавидящими, злыми глазами, говорили перебивая один другого:

– Одну минуту! Я познакомился с Ракель, когда она приехала сюда. Она рассказала мне все, мы стали общаться, полюбили друг друга… Что в этом странного?

– Все!

– Для тебя, может быть. А для меня все это совершенно нормально. И советую тебе не говорить Антонио, что Ракель ждет ребенка, а то он может заставить ее вернуться.

– Даже если узнает, что ребенок не от него? – Камила чуть не рассмеялась ему в лицо.

– Из гордости Ракель может сказать, что от него.

– Теперь у нее и гордость появилась? – Камила не скрывала насмешки, – а почему ты говоришь, что это твой ребенок? Она тебе сказала?

– Конечно.

– И что ты думаешь делать?

– Это мое дело. Ты хотела, чтобы Ракель уехала из дома? Она уехала. Остальное тебя не касается! – разозлился Максимилиано.

Камила подошла к нему совсем близко и уже спокойно, как о деле для нее решенном, сказала:

– Есть одна вещь, которая меня касается. Антонио не будет заявлять на нее в полицию, чтобы не скомпрометировать тебя. Он потребует развода. Но, поскольку по брачному договору они владеют всей собственностью совместно, ей причитается половина нашего состояния. А этого я не допущу! Так что передай Ракель: если, она вздумала завладеть нашей собственностью, путь даже минимальной частью, в полицию пойду я, и мне плевать, если ты окажешься замешанным в этом деле! До встречи.

Она вышла так же стремительно, как и вошла.

Словно сделав некий круг, крупье-судьба предложила Камиле и Клаудио сделать свои ставки.

Клаудио прекрасно понимал, что его жизнь подошла к тому моменту, когда он обязан принять решение: оставаться ли и дальше пассивным наблюдателем событий, презираемым своей женой, или попробовать перестроить свою жизнь. И самое главное – изменить давно уже сложившиеся отношения с Камилой. Он должен доказать ей, что стоит чего-то. Клаудио понимал, что Камила вышла за него замуж только потому, что по мягкости характера он потакал всем ее капризам, удовлетворял все ее прихоти. Камила даже не скрывала того, что смотрит на него как на человека легкомысленного, пустого, ни на что не способного. Ее кумиром был Антонио – умный, предприимчивый, смелый… Но он, Клаудир, – другой, совсем другой. Хотя это не значит, что он ни на что не способен. История с Ракель даст ему возможность убедить ее в обратном.

Вот почему Клаудио решил навестить в больнице Габриэля – может, удастся выведать у него что-нибудь новенькое, – а потом поехать к Родриго, попытаться что-нибудь узнать и там.