По лезвию катаны - Логачев Александр - Страница 37

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая

Если же кто-либо из заказчиков не платил или платил меньше оговоренного, то такого человека яма-буси убивали, и не просто убивали, а с показной жестокостью.

Войдя, что называется, во вкус, яма-буси стали развивать в себе иные умения и навыки, которые могли пригодиться на этом новом для них поприще. Такие, например, как искусство незаметного проникновения в жилища, владение разными видами оружия, искусство маскировки и прочее.

Война двух домов закончилась полным истреблением рода Тайра, однако войны как таковые, конечно же, не прекратились, не говоря уж про мелкие стычки и столкновения. Тем более что и без войны, и без столкновений всегда находились желающие устранить соседа или недруга. А когда есть возможность устроить все так, что никто и не подумает на заказчика, то за это можно щедро заплатить. Короче говоря, яма-буси продолжали осваивать и совершенствовать ремесло наемных убийц…

— Ниндзя, тебе знакомо это слово? — перебил рассказ чиновника Артем.

— Нет, не знакомо. А кто это?

— Да так, никто… гайдзинское слово. Продолжай, Хидейоши.

Чиновник продолжил свой рассказ. Собственно, он уже почти подобрался к финалу.

Как раз со времен войны домов Минамото и Тайра яма-буси и стали подвергаться жестокому преследованию. Феодалы, даже не имевшие на текущий день серьезных (то есть таких, что способны нанять яма-буси) врагов, предпочитали на всякий случай истреблять горных отшельников, если те вдруг обнаруживались поблизости. Как-то лучше спится, когда по соседним горам не бродит клан наемных убийц. И действительно, у самураев стало считаться доблестью добыть голову яма-буси, даже если это была голова женщины или ребенка. Смертельно опасен любой яма-буси, даже женщины и дети могут расправиться с хорошо вооруженным самураем. Яма-буси не признают никаких правил чести, они пользуются «подлым» оружием и подлыми приемами. И за это самураи люто ненавидели горных отшельников. А еще самураи верили, что те знаются с черными силами, оттого их никак и не удается истребить под корень.

— О том, что в горах этой провинции обитает клан яма-буси, разговоры ходили уже давно, — сказал Хидейоши. — Но Нобунага никогда не посылал своих самураев охотиться на них. Нобунага — это мне известно доподлинно — всегда говорил, что заранее узнает, если кто-то наймет яма-буси для его убийства. Раз даймё все же послал самураев — значит, он об этом узнал…

«К больному ли ходила Омицу? — внезапно пришло на ум Артема. — Или… по другим делам? Например, осматривала подступы к замку Нобунага? »

— И вот даймё становится известно, что среди яма-буси появился гайдзин — прости мне это слово, Ямамото, если оно тебе неприятно…

Артем никак не отреагировал на слово «гайдзин» и извинения чиновника. Тут не до каких-то отдельно взятых слов, когда слышишь все новые и новые откровения.

— Нобунага решил, что яма-буси, в свою очередь, наняли чужака, чтобы воспользоваться гайдзинскими знаниями или гайдзинским колдовством. Иметь дело с чужими знаниями или с чужим колдовством у Нобунага нет никакого желания. Поэтому он и назначил за твою голову такую большую награду. Он хочет как можно быстрее обезопасить себя от непонятной опасности.

Голова Артема пухла от неожиданных догадок («Вот почему последний самурай сбежал с поля боя, а не погиб с честью — он посчитал, что не имеет права не сообщить своему господину даймё Нобунага о чрезвычайно важной для господина новости») и от новых вопросов («Теперь совершенно понятно, почему Такамори хотел меня убить. Но тогда вдвойне непонятно, почему Такамори все же не убил меня в ту ночь?»). Вопросов возникало несметное количество, но были среди них наиважнейшие, которые необходимо было задать прямо сейчас.

— Твою мать, — прошептал по-русски Артем и вновь перешел на японский: — А почему ты решил рассказать мне о Нобунага, о награде за мою голову… обо всем?

— Ты открыл мне руки, в ответ я открываю тебе глаза, — просто ответил Хидейоши.

— Но ты… чиновник губернатора этой провинции, так ведь? (Чиновник кивнул). Ведь ты же… должен быть заодно с Нобунага?

— Я никогда не буду заодно с Нобунага. — Нешуточная злость полыхнула в глазах Хидейоши. — Если бы я мог, я бы убил его.

— Ага, — Артему показалось, что он начинает потихоньку разбираться в этом запутанном клубке. — Поэтому ты помогаешь мне. Ты думаешь, я заодно с яма-буси, которые хотят смерти Нобунага?

— Я никогда не стал бы помогать яма-буси! И если бы это только было в моей власти, я сперва бы очистил леса от них и только потом от разбойничьих шаек.

И опять Артем перестал что-либо понимать.

— А почему ты так уверен, что я не заодно с яма-буси?

— Потому что ты освободил меня после того, как я назвал себя, — сказал Хидейоши. — Ты знал, что освобождаешь самурая. Никто из тех, кто заодно с яма-буси, никогда бы не освободил самурая.

— Подожди, подожди… — Артем потер кулаком лоб. — Ронины оставили меня в живых только потому, что я сказал им о лежащем на берегу корабле с товарами и пообещал к нему привести. Главарь ронинов Масанобу ничего не знает о назначенной за мою голову награде. Я в этом уверен. А… как я понимаю, он должен знать.

— Должен, — чиновник задумался. — Этому есть лишь одно объяснение. Масанобу только сегодня возвратился из каких-то дальних краев…

— Да, похоже на то, что ронины побывали в дальней дороге. Вид у них потрепанный, — согласился Артем. — А кто хозяин этого дома? И почему они расположились тут, как у себя?

— Это дом дзайти рёсю[6] Симадзу Ядзиро, чтоб ему бревном сломали шею! Большая часть земель вокруг деревни — это его земля. А большая часть живущих в деревне крестьян — это его работники и арендаторы его земли. А с разбойником Масанобу он договорился, чтобы тот охранял его от других разбойничьих шаек. Потому что даймё Нобунага закрывает глаза на… Смотри! Идут!

Артем слушал Хидейоши, оторвав взгляд от порядком надоевшего Ицумицу и переведя его на крохотного усатого жучка, деловито ползущего по земляному полу к разлохмаченному краю соломенного мата. Тревожный возглас Хидейоши заставил его тут же вскинуть взгляд.

А там, на улице, охранник Ицумицу вскочил, запихнул короткий меч в ножны и повернулся в сторону крыльца. Твою мать! Со стороны крыльца вдоль дома шли люди. Артем не мог их пока что пересчитать, но… много. Всяко больше трех.

— Это за тобой, я уверен, — быстро произнес Хидейоши. — Разбойник Масанобу описал тебя Симадзу и рассказал о корабле. А Симадзу рассказал ронину о награде, назначенной за твою голову даймё Нобунага. Они решили тебя допросить. Послали за тобой.

— Не пойму, сколько их… — прошептал Артем.

— Я догадываюсь, как было, — сказал чиновник. — Слуги Симадзу и ронины Масанобу узнали, что ты — тот самый, за кого даймё назначил невиданную награду. И когда хозяева велели тебя привести, они отправились всей толпой. Всем вдруг захотелось еще раз взглянуть на удивительного человека, который стоит так дорого. Даже тем, кто тебя уже видел. Будет что обсудить. А какие тут у них еще развлечения!

О чем-то не о том говорил сейчас Хидейоши! И почему он так спокоен?! У Артема зашевелились нехорошие подозрения.

Тем временем идущие к тюремному сараю люди подошли уже совсем близко. Артем пересчитал их. Восемь человек, считая Ицумицу. В бога душу мать!

— Что будем делать? — Артем вытащил из отворота рукава копейный наконечник.

— Что задумали, — полным хладнокровия голосом сказал Хидейоши. — А что еще мы можем делать?

— Вдвоем, без оружия, на восьмерых?!

— Да, — кивнул Хидейоши.

— ….! — практически одними губами проартикулировал Артем несколько очень нехороших, но крайне выразительных слов на неяпонском языке.

Хидейоши его услышал:

— Про себя молись своим богам. А теперь ни звука…

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая