Знамя Быка - Sabatini Rafael - Страница 11
- Предыдущая
- 11/37
- Следующая
Тогда она схватила Бернандо за руку и стиснула ее.
— И он ранен… смертельно?
— Нет, не ранен. Его взяли в плен, и теперь он должен умереть. Мессер Толентино собирается сбросить его со скалы. Вам будет хорошо видно со стены, мадонна, это…
Она в ужасе отдернула свою руку и велела:
— Идемте к вашему капитану.
Озадаченный Бернардо уставился на нее.
— А как же священник?
— С этим можно подождать. Идемте к капитану.
Приказание прозвучало настолько твердо, что он не осмелился ослушаться. Бормоча что-то в бороду, он повернулся и в сопровождении синьоры и ее служанок направился обратно во двор. Когда глаза синьорины Бьянки встретились с горделивым взором кондотьера Лоренцо, на бледных щеках вспыхнул слабый румянец. Молодой человек был потрясен ее внезапным появлением, поскольку не знал и даже не подозревал — как предусмотрительно позаботился Чезаре Борджа — о ее присутствии в Сан-Лео.
Мгновение помедлив, Бьянка с решительным видом направилась к кастеляну.
Сняв шляпу, мессер Толентино низко поклонился и сразу же пустился в объяснения:
— Мадонна, перед вами молодой авантюрист, которого мы схватили прошлой ночью в замке. Он капитан на службе у Чезаре Борджа.
Она перевела взгляд на пленника, а затем опять на кастеляна.
— Как он оказался здесь?
— Рискуя своей шеей, он вскарабкался по южной стороне скалы.
— И что ему было нужно?
— Этого мы не можем с точностью установить, а сам он не желает говорить, — вздохнул Толентино. — Прошлой ночью, когда его схватили, он выдавал себя за посланца герцога Гуидобальдо, но это явная ложь. С ее помощью он надеялся избежать последствий своего опрометчивого поступка.
Не упустив случая подчеркнуть свою проницательность, капитан рассказал, как он сразу же понял, что, будь синьор Лоренцо тем, за кого себя выдавал, ему незачем было бы тайно пробираться в Сан-Лео.
— Но, выполняй он поручение Чезаре Борджа, ему не имело бы смысла рисковать своей шеей, поднимаясь по южному склону, — возразила девушка.
— Это несколько поспешное заключение, мадонна, — пояснил Толентино. — Только с южной стороны можно перелезть через стену крепости.
— Как вы думаете, зачем он это сделал?
— Зачем? Да чтобы сдать замок Борджа! — воскликнул Толентино, начавший терять терпение от такого обилия вопросов.
— У вас есть доказательства?
— Здравый смысл не ищет доказательств очевидным вещам, — назидательно произнес он. — И сейчас мы собираемся отправить его обратно тем же путем, каким он прибыл сюда, — мрачно закончил он, всем своим видом показывая, что тема разговора исчерпана и женщинам нечего более вмешиваться в дела мужчин.
Но синьорина Бьянка не обратила никакого внимания на его резкость.
— Вы сделаете это не раньше, чем я лично удостоверюсь, что его намерения были именно таковы, — отрезала она, подчеркнув своим тоном, что она является полновластной хозяйкой в Сан-Лео.
Толентино пожал плечами.
— О, как вам угодно, мадонна. Однако я бы взял на себя смелость заявить, что мой богатый опыт подсказывает, как лучше всего поступать в подобных случаях.
Девушка дерзко взглянула в глаза видавшему виды ветерану.
— Знание, синьор капитан, ценится куда больше, чем простой опыт.
У Толентино отвисла челюсть.
— Вы имеете в виду, что вам… что вам известно, для чего он прибыл?
— Возможно, — ответила она и отвернулась от изумленного капитана к еще более изумленному пленнику.
Легкой походкой приблизилась она к кондотьеру Лоренцо, в глазах которого можно было прочесть и недоумение по поводу сказанных ею слов, и отчаянную попытку разгадать эту загадку, и — следует сразу же это признать — мысль о том, как можно обратить случившееся в свою пользу.
Может показаться, что в синьоре Лоренцо было что-то от негодяя. И действительно, размышляя в первую очередь о том, как извлечь выгоду из заинтересованности девушки, он едва ли проявил себя как герой рыцарского романа. Однако ошибочно полагать, что кондотьер Кастрокаро чем-либо выделялся из среды обычных людей своего времени, и пусть его поведение и лишено геройства, однако по-человечески оно вполне объяснимо.
Не столько любовь к Бьянке, сколько себялюбие и естественная для его возраста любовь к жизни подсказали ему, как избежать гибели. А чтобы не думать о нем хуже, чем он того заслуживает, следует вспомнить, что Бьянка уже давно привлекала его, хотя он всегда считал ее недостижимой для себя, простого искателя приключений.
Внимательно поглядев на него, она подчеркнуто спокойно произнесла:
— Не поможете ли вы мне подняться на стену? Дайте мне вашу руку, синьор Лоренцо.
Толентино хотел было вмешаться.
— Подумайте, мадонна…
Но повелительным жестом она отослала его на место — ведь в конце концов она была госпожой в Сан-Лео.
Бок о бок хозяйка крепости и ее пленник направились к лестнице, ведущей на стены. Толентино, раздраженно ворча и проклиная себя за то, что оказался во власти женщины, свирепо скомандовал своим людям разойтись и уселся на край колодца, в центре двора.
Опершись на зубцы стены и обратив взгляд на широкую, залитую солнцем равнину Эмилии-Романьи, синьорина Бьянка прервала затянувшееся молчание.
— Я привела вас сюда, синьор Лоренцо, — сказала она, — чтобы вы рассказали мне об истинной цели вашего визита в Сан-Лео.
Его ответ был давно готов.
— Мадонна, я могу сказать о том, что не являлось моей целью, — грубовато проговорил он. — Клянусь спасением моей души, я не собирался предавать вас в руки ваших врагов.
Лоренцо можно счесть за клятвопреступника, однако на самом деле его заявление было вполне точным, если и не вполне правдивым. В самом деле, он и не подозревал, что Бьянка находится в Сан-Лео и что, сдавая крепость людям делла Вольпе, он выдаст им и синьорину Бьянку. Знай он об этом, он никогда бы не взялся за такое дело. Поэтому Лоренцо был вправе клясться так, как только что поклялся, хотя утаил от нее некоторые факты.
— Думаю, это я и так знаю, — мягко ответила она.
Ее слова воодушевили его. Он готов был и дальше двигаться дорогой лукавства, ступить на которую он ни в какое другое время не отважился бы, помня, кем был он, а кем — она. Но сейчас он почувствовал в себе удаль отчаявшегося человека. Ничто не может устрашить стоящего лицом к лицу со смертью.
— О, не спрашивайте меня, почему я пришел, — хриплым голосом взмолился он, — я отважился на многое, думая, что готов на все. Но теперь — здесь, перед вами, под взглядом ваших ангельских глаз — мужество покидает меня. Я становлюсь трусом, хотя не побоялся…
От этих слов девушка поежилась. Он заметил это, и хитрец внутри его улыбнулся.
— Взгляните, мадонна. — Он протянул свои распухшие руки, все в ранах и кровоподтеках. — Таков я с головы до пят. — Он повернулся. — Взгляните туда, — и он указал вниз, на кажущуюся гладкой поверхность скалы, — прошлой ночью я полз здесь в темноте, и каждое движение грозило мне гибелью. Вы видите вон тот карниз, где почти невозможно стоять? Вдоль него я пробирался вон до того места, чуть пошире, а оттуда прыгнул через эту небольшую пропасть. — Она содрогнулась, слушая его рассказ. — По той расщелине я карабкался вверх, раздирая колени и локти, пока не добрался до этой площадки.
— Как смело! — воскликнула она.
— Как безрассудно! — уточнил он. — Я показываю все это вам, чтобы вы знали, какая непреодолимая сила влекла меня сюда. Вам бы никогда не пришло в голову, мадонна, что, проявив такую храбрость, я стану запинаться сейчас, и все же…
Он вдруг замолчал и закрыл лицо руками.
— И все же? — мягко и одновременно воодушевляюще произнесла она.
— О, я не осмелюсь! — вскричал он. — Я был безумцем, безумцем!
И тут совершенно случайно его язык произнес слова, которые попали в самую точку.
— Действительно, я не знаю, что за безумие овладело мной.
Он не знал! От такого признания все ее тело охватила дрожь. Он не знал! Зато она знала, и отсюда исходила та уверенность, с которой она действовала, вызволяя его из рук Толентино. Ведь если бы палач сбросил синьора Лоренцо с этого жуткого обрыва, вина за его смерть легла бы на нее.
- Предыдущая
- 11/37
- Следующая
