Игры богов - Анисимов Александр - Страница 32
- Предыдущая
- 32/121
- Следующая
— Слабак, — разочарованно протянул Вазгер. Блондин с недоумением и даже каким-то неосознанным ужасом смотрел то на окровавленную шпагу в своей руке, то на поверженного противника. По всей видимости, раньше ему ни разу не приходилось наносить ран, и теперь парень просто не знал, что ему делать. Над толпой пронесся гул голосов. Кто-то радостно потирал руки, кто-то разочарованно вздыхал и сквозь зубы ругал богов на чем свет стоит, расставаясь с поставленными на проигравшего дуэлянта деньгами. В ладонь Вазгера кто-то вложил несколько монет, которые он не глядя засунул в карман вместе со своим золотым.
Секунданты брюнета уже суетились возле него, промывая и перевязывая рану. Победитель наконец оправился от первого потрясения и вспомнил об оскорбившем его наемнике. Крепче стиснув в побелевшей от напряжения руке шпагу, мальчишка шагнул навстречу Вазгеру и, выставив клинок вперед, упер острие шпаги воину в грудь. Наемник даже не шелохнулся, замершие на окаменевшем лице глаза впились в лицо юноше.
— Я требую удовлетворения… — начал было блондин срывающимся от волнения голосом. Он, похоже, никак не ожидал, что Вазгер будет преспокойно стоять на месте и даже не попытается скрыться от справедливого, на взгляд мальчишки, возмездия. Вазгер лишь громко усмехнулся, заставив победителя на несколько секунд замолчать. Все же мальчишка быстро справился с нахлынувшим на него недоумением и попытался заговорить снова:
— Да ты, прощелыга, хоть понимаешь, кто перед тобой?
Секунду все молчали, после чего Вазгер резко и неожиданно рванулся вперед и чуть в сторону, уходя от клинка, нацеленного в грудь, а после, выбив шпагу из рук мальчишки, схватил его за грудки и приблизил его лицо вплотную к своему.
— Я не знаю кто ты такой, но зато хочу, чтобы ты запомнил, кто перед тобой. На всю жизнь запомнил. Я почетный гвардеец дворцового полка короля Мариуса, сотник Золотых шлемов и ветеран сражения при Эммере, тысячник в войске Дэфра и обладатель воинского знака, пожалованного королем Дагмаром.
Юноша не имел даже отдаленного представления о том, что на самом деле означают все эти титулы, однако воины-секунданты в момент сообразили, с кем имеют дело. Даже обладающий хотя бы одним из этих званий солдат требовал безмерного уважения, что уж говорить о воине, который за свою жизнь смог заслужить такие отличия сразу в нескольких армиях?
Толпа отпрянула, и трудно было понять, что сыграло здесь большую роль — то ли то, как поступил Вазгер с аристократом, то ли столь неожиданное признание, сделанное наемником. Похоже, один только юноша так и не понял с кем связался.
— Мерзавец! — завопил он. — Как ты смеешь поднимать на меня руку?! Да я тебя за это в Черном Замке сгною, ты никогда оттуда не выйдешь!
— Да? — медленно и с нескрываемой злостью ответил Вазгер. — Попробуй.
Он хотел добавить что-то еще, но тут несколько сильных рук отделили мальчишку от наемника: наконец пришли в себя секунданты, понявшие, что пора прекращать затянувшуюся и лишенную смысла ссору, в которой затруднительно было найти виноватого. Вазгер, конечно, не имел права ни делать ставки на аристократа, ни, тем паче, поднимать на него руку, но все же немалая вина лежала и на обоих мальчишках — это понимали все, кроме них самих.
— Идемте, мастер, идемте домой, — настойчиво говорил блондину воин, удерживая пытавшегося вырваться юношу в цепких объятиях, но стараясь делать это так, чтобы не выглядеть грубым. — Прошу вас успокоиться, случившееся не стоит того. Не сомневаюсь, мастер, что причина вашего гнева достаточно веска. Но поймите правильно: это слишком уважаемый воин, чтобы…
— Мне плевать, кто это! — продолжал бесноваться наглый щенок, распаляя себя еще больше. Дергающиеся руки наткнулись на кинжал, торчащий у воина за поясом, и через мгновение в воздухе блеснула остро отточенная сталь. Мальчишка был в таком состоянии, что запросто мог полоснуть не только Вазгера, но и собственного наставника. Наемник, даже не задумываясь о последствиях, вскинул руку и отвесил оглушительную затрещину зарвавшемуся юнцу. Голова мальчишки дернулась так, будто удар был нанесен со всего маху плоской стороной меча. Кинжал вылетел из руки и зазвенел на камнях мостовой. Над толпой повисла напряженная тишина. Мальчишка замер: он был оглушен и, похоже, просто не мог поверить, что кто-то посмел так с ним обойтись. Секунданты ошалело взирали на Вазгера, не понимая, как теперь поступить. Держащий щенка наставник разжал хватку, отпуская его. Мальчишка, лишившись крепкой опоры, пошатнулся, но остался стоять, прижимая обе руки к щеке, на которой остался почти черный след пятерни — такой не скоро сойдет. Вазгер вплотную подошел к нему и шепотом, чтобы расслышал только юноша, произнес:
— Во-первых, никогда не смей брать чужое оружие, если ты не победил его владельца в честном поединке. А во-вторых… никогда не лезь в драку, когда тебя захлестывает гнев: голова должна быть ясной всегда. Запомни, иначе несдержанность когда-нибудь погубит тебя.
Блондин кивнул, даже не делая попыток отстраниться или снова накинуться на обидчика. Вазгер же, переведя взгляд на стоящих за его спиной секундантов, спросил:
— Кто его отец?
— Главный городской судья, — выдавил из себя тот, с кем наемник разговаривал во время дуэли.
— Хорошо, я учту, — кивнул наемник и добавил: — Расскажи ему, как все было, и, если судья после этого не успокоится, передай, что я — Вазгер и что меня можно найти в полку Тинг-Маруна.
Не дожидаясь ответа, наемник развернулся и, рассекая толпу, в которой все так же не слышалось ни звука, направился дальше по улице. Его отряд поспешил за ним — воины первыми нарушили затянувшееся молчание, обступив своего командира со всех сторон и наперебой то ругая его, то поздравляя. Вазгер понимал, что и те и другие правы. Он, конечно, перегнул палку… Их никто не преследовал, хотя пришедший в себя мальчишка вполне мог приказать своим наставникам догнать Вазгера.
Наемник, окончательно выбросив из головы события последнего получаса, направился прямиком к дверям кабака, шум которого он слышал еще до того, как наткнулся на дуэлянтов. Этот кабак был гораздо просторнее, чище и, соответственно, богаче всех предыдущих.
— Пива, мяса, и два кувшина вина! — рявкнул кто-то из воинов. Не прошло и пяти минут, как на столе перед воинами будто сами собой выросли высокие влажные кружки, медное блюдо, полное дымящегося, залитого расплавленным сыром и обсыпанного пахучими специями мяса. Чуть позже появились и пузатые глиняные кувшины. По всему выходило, что этот кабак останется позади никак не раньше, чем через добрую пару часов.
Вазгер тем временем продолжал обдумывать свое положение. Он не мог решить, каким образом исполнить веление Кальмириуса — добыть осколок Пламенеющего Шара. Проникновение во дворец наверняка особых затруднений не вызвало бы: носителю воинского знака, пожалованного самим Дагмаром, препятствовать бы не стали. Вазгер знал, что ни в одном из городов Империи доступ в королевский замок никогда не был строго ограничен. Будет очень трудно отыскать место, где Дагмар хранит самоцветы. Если бы у Вазгера было побольше времени, наверняка можно было бы добиться удачи — неприступных крепостей не бывает. Но времени-то как раз и недостает: Избранный Владыка Кальмириус ясно дал понять, что чем скорее Пламенеющий Шар будет собран воедино, тем больше шансов изменить мир к лучшему.
Из раздумья наемника вывел громкий голос, показавшийся отчего-то знакомым. Отхлебнув вина, Вазгер поднял глаза и мутным взором обвел зал. В кабаке прибавилось еще несколько посетителей, но никто особо не выделялся из людской массы, заполнившей помещение.
Померещилось — решил Вазгер и вновь сделал несколько глотков. Правда, для того, чтобы начало что-то мерещиться, было выпито еще маловато, но кто знает, что теперь подмешивают в питье?
— Говорю тебе, так и было! — снова выкрикнул кто-то. Это был тот же голос, который показался Вазгеру знакомым. Кто мог быть его обладателем? Наемник еще раз обшарил взглядом ту часть зала, откуда, как ему почудилось, слышался голос. Там сидело несколько воинов, каждый из которых рангом был не ниже десятника, а также двое сотников и еще мужчина одного с Вазгером возраста, облаченный в яркий пурпурный плащ и темную парчовую куртку, поверх которой была надета покрытая затейливым рисунком, до блеска надраенная кираса. Наемник затруднялся определить, кто этот человек: уж слишком необычным было его облачение. Он мог сойти за знатного горожанина и даже аристократа, но воинская, пусть даже и вычурная кираса сбивала с толку. Этот человек сидел вполоборота, с аппетитом поглощая какую-то смесь из мяса и овощей, каждые несколько секунд отхлебывая из медного кубка густое вино, от которого поднимался пар. Временами он перебрасывался с соседями парой фраз, и тогда Вазгер слышал этот голос… Такой знакомый и в то же время такой неузнаваемый. Наемник напрягся, пытаясь припомнить, кто это. А мужчина за столом, оторвавшись на минуту от еды, выпрямился и, откинувшись на спинку стула, о чем-то живо заговорил с сидящим напротив сотником.
- Предыдущая
- 32/121
- Следующая
