Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - Грэй Джон Генри - Страница 22

Данная концепция тождественна правительственной идеологии Месопотамии и Египта, отраженной на рельефе из слоновой кости с королевской кровати дворца Угарита.

Занимая, таким образом, особое место по отношению к богу и действительно рассматривавшийся обыденным сознанием как обладатель «божественной благодати, которая защищает правителя», властелин в Ханаане был не только носителем божественной власти, но и посредником между божеством и людьми, дарующим благодать смертным.

В частности, в легенде о Керете мы видим, насколько зависел порядок в обществе и природе от здоровья правителя. Соответственно, когда правитель заболевает, наступает неурожай, когда умирает Акерт, сын правителя, на страну обрушивается засуха. В повести описано, как во время засухи, наступившей после смерти Акерта, правитель Дн'ель совершает обряд вызывания дождя и для его характеристики используется эпитет «хранитель плодородия». Гесиод, также упоминающий о данном мотиве, считает, что способность влиять на природу, которой наделялись ханаанские правители, представляет собой своеобразную «царскую привилегию».

Находясь в особой близости к божеству, правитель выступал и как посредник, оповещающий о воле богов, известия о которой он получал во время видений и снов, как Соломон в Гаваоне (3 Цар., 3: 15). В рассказе о Давиде, которого «мудрая женщина из Фекои» (2 Цар., 14: 1—20) называет «мудрым как ангел Божий», эти качества проявляются в умении вершить правосудие, которое со временем стало считаться долгом и прерогативой семитского владыки. В легендах о Керете и Акерте правитель выслушивает всех и выносит решение. Восставший сын Керета попрекает своего отца:

Похожим же образом описывается деятельность правителя Дн'ела:

Олицетворяя в обществе деятельность божества, правитель прежде всего должен был служить проводником между своим народом и его Господом. Фактически он являлся «слугой Бога», что отразилось и в официальном наименовании правителей династии Давида. В легенде о Керете рассказывается о том, что после окончания сбора урожая правитель приносит жертву богам, чтобы обеспечить благополучие народа:

В первой части легенды о Керете рассказывается о том, как перед походом правитель совершает жертвоприношение, чтобы обеспечить себе победу. Описание отражает реально существовашую практику, поскольку владыка лично возглавлял армию, как в свое время поступали Саул и Давид. Чтобы обеспечить себя всем необходимым, воины должны были периодически совершать набеги, так же поступали и представители иудейских племен, нападавшие на соседей без соизволения своих правителей.

Такая система управления установилась в Древнем Ханаане в начале второго тысячелетия, скорее всего, до конца 1800-х годов. Только после появления кавалерии и боевых колесниц профессиональные солдаты начинают делиться на категории с соответствующими званиями и обладанием соответствующими льготами и привилегиями.

Политическая переписка из хеттской столицы Хаттусаса (Богазкель) и Телль-эль-Амарны и административные тексты из Алалаха (Атшана) и Угарита показывают, что в XIV и XIII веках в Ханаане уже существовала развитая система феодальных отношений. Административные тексты из Рас-Шамры, в частности, показывают, что правитель обладал высшей властью как в гражданских, так и в военных делах, хотя и перестал быть единоличным лидером.

Реальная власть находилась в руках группы приближенных к царю феодалов, которым правитель жаловал поместья и наделял необходимыми властными полномочиями. Военными вопросами занимался специально приглашенный профессиональный военачальник, в случаях войны становившийся главнокомандующим. Он носил хурритский титул «эвирдсар».

Аналогично передавались и обязанности главного жреца. Административные тексты из Рас-Шамры позволяют сделать вывод, что к XIV веку не менее чем двенадцать семейств признавали за правителем право первосвященства.

Совершенно особое положение среди городов-государств Ханаана занимал Угарит. Благодаря расположению на пересечении торговых путей между Месопотамией, Анатолией, Египтом и Средиземноморьем и Эгейским морем в нем скопились огромные богатства. Выгодное стратегическое положение на крайнем севере Сирии и искусная дипломатия обеспечивали Угариту ключевую роль в политических контактах между египетской и хеттской державами.

В результате правители Угарита наслаждались особым статусом среди прочих правителей Ханаана, находившихся под властью Египта, что и отразилось в дворцовых постройках и огромных архивах, совершенно исключительных для позднего бронзового века в Ханаане.

Амарнские таблички показывают, что в более южных районах по мере возрождения Египта в XVI и XV веках усиление власти привело к ужесточению контроля за местными правителями и соответствующему ограничению их прав. Неясно, все ли местные князья, претендовавшие на то, чтобы поддерживать власть в стране под эгидой фараона, были наследственными правителями или нет. Большое количество арийских и хурритских имен наводит на мысль, что некоторые правители на самом деле были всего лишь египетскими комендантами.

Но некоторые из них на самом деле являлись и наследственными правителями, как, скажем, Ададнирари из Нухассы (Северная Сирия), который гордился тем, что его дед получил власть из рук самого Тутмоса III. Абди-Кхипа подразумевает, что он был наследником правителя Иерусалима, когда заявляет, что

Передача власти представителям определенных семей давала чиновникам несомненную выгоду. Но несмотря на наследственный статус, заявление Абди Кхипы указывает, что преемственность среди ханаанских правителей подтверждалась соответствующим распоряжением фараона. При отказе подчиняться египетской политике родственников правителя могли, как Азиру из Центральной Сирии, отправить в Египет в качестве заложника. Деятельность местных правителей прежде всего зависела от силы и решительности центрального египетского правительства и лишь затем от ограниченной власти местных египетских чиновников.

В связи с тем, что при Аменхотепе III и его сыне Эхнатоне пренебрегали провинциями, местные правители получили большую свободу. Поскольку они были выбраны Египтом благодаря своей энергии и личному влиянию, большей частью они сами вели подчиненных в междоусобные конфликты.

По египетским изменениям феодальной системы и распространению принципов ее действия на администрацию Саула, Давида и Соломона можно сделать вывод, что с ней были знакомы и в Палестине. Как показал Альбрехт Альт, власть над этим регионом находилась в руках могущественных правителей Ашдода, Экрона, Гатха, Аскалона и Газы, получивших свои владения в гиксосский период (1730–1580).