Вампир - Хольбайн Вольфганг - Страница 25

— У меня разрывается сердце, — сказал Абу Дун.

Влад взглянул на мавра коротко и враждебно, не реагируя, впрочем, на его замечание.

Андрей поспешно спросил:

— Что ему теперь предстоит делать?

— Граф Цепеш не обсуждает со мной своих планов, — ответил Влад. — Но вы можете спросить его сами. Я здесь вместе с двадцатью воинами, чтобы доставить вас к нему. Он хочет вас видеть.

— Какая честь! — усмехнулся Абу Дун. — Предполагаю, что ему понадобились наши мечи, чтобы устоять в сражении с янычарами.

Влад бросил на него гневный взгляд, и Андрей почувствовал, с каким трудом цыган сдерживает себя. Но он и на этот раз ничего не сказал, а повернулся к Андрею и вынул что-то из-под своего камзола.

У Андрея перехватило дыхание, когда он увидел, что было в руках у Влада.

— Цепеш велел отдать тебе это, — сказал Влад. — Узнаешь?

Дрожащими пальцами Андрей схватил протянутый ему кусок материи. Это было тонкое темно-синее полотно, с одной стороны украшенное золотой каймой и, видимо, оторванное от большого куска.

От платья. Он узнал его. От того самого платья, в котором Мария была в Констанце, когда…

Он не решился додумать мысль до конца, но зажал в кулаке клочок ткани.

— Я вижу, ты узнал, — сказал Влад.

Андрей ничего не ответил, только смотрел во все глаза на Влада.

Тот продолжал:

— Ночью пришли гости из замка Вайхс.

— Предполагаю, что так же добровольно, как и мы, — заметил Абу Дун.

На этот раз Влад ответил:

— На них не было цепей, если ты об этом. Но мне не показалось, что они пришли добровольно.

— Как они выглядели? — спросил Абу Дун.

— Двое из них, по-видимому, рыцари, а третий — священник. Думаю, он болен. Он не мог идти без посторонней помощи.

— Доменикус! — возмутился Абу Дун. Его лицо омрачилось, но в следующий момент он уже смеялся. — Лиса попалась волку в западню.

— А девушка? — спросил Андрей.

— Я видел ее только в момент приезда, — пожал плечами Влад. — Она не ранена, и это все, что я могу сказать. — Он кивнул на синий лоскут в руке Андрея. — Это говорит тебе о чем-нибудь?

— О многом, — признался Андрей, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Абу Дуна. — Но я спрашиваю себя: откуда ему это известно?

— Ты действительно спрашиваешь себя? — полюбопытствовал Абу Дун. — Твой юный друг говорит охотнее.

— Почему он должен… — Андрей не стал продолжать. Это был бессмысленный разговор. И по существу, он не играл никакой роли.

Клочок синей ткани в его руке изменил все. Андрей спрятал его и встал с окаменевшим лицом.

— Пошли, — сказал он.

Покинуть город оказалось делом нелегким. До сих пор Андрей почти ничего не видел в Петерсхаузене, но он не думал, что город насчитывает более трехсот или даже четырехсот жителей. Теперь его стены вмещали вдвое больше, а через громоздкие ворота прибывали все новые и новые беженцы. Они шли исключительно пешком, потому что перед воротами стоял отряд вооруженных людей, которые вынуждали приходящих оставлять свои повозки, а дальше идти лишь с тем, что на них надето. Повозки и телеги были составлены в каре перед воротами. Андрей заметил нечто такое, что его, впрочем, не удивило: тридцать или сорок человек Цепеша находились тут — очевидно, для того, чтобы охранять имущество беженцев, но многие делали противоположное — мародерствовали.

Андрею было горько видеть, как людей, бросивших на произвол судьбы нажитое добро, теперь заставляют отдавать последние жалкие крохи, но он видел также, что другой возможности нет. Город уже и так не вмещал всех прибывающих. На внутренней стороне городской стены и между зубцами больших башен он заметил немногочисленных караульных. Если Петерсхаузен готовился к длительной осаде, все это выглядело недостаточно продуманным.

— Большое ли войско у Дракулы? — обратился он к Владу, когда они подходили к маленькому отряду вооруженных всадников, поджидавших их в отдалении.

— Не особенно, — ответил тот, — человек сто пятьдесят. Остальные — простые солдаты, наемники или крестьяне и пленные, которых заставили служить. — Он прикинул в уме. — Всего сотен пять наберется, от силы семь, но не больше.

— Против трех тысяч опытных янычар Селика! — Абу Дун покачал головой. — Это самоубийство.

— Нельзя недооценивать возможности людей, которые сражаются за свое право на жизнь, — сказал Влад.

— Это я понимаю, — кивнул Абу Дун. — Известно, на что они способны. Я многих из них поубивал.

Андрей испытал облегчение, когда они наконец добрались до поджидавших их лошадей и запрыгнули в седла.

Влад поднял руку, давая понять, что они выступают, — жест, который сказал Андрею больше, чем сам Влад мог предположить. Он был слишком быстрым, слишком уверенным. Было заметно, что Влад привык командовать. И еще привык к тому, что его команды неукоснительно выполняются.

Маленький отряд тронулся в путь. Видимо, не случайно всадники держались от них на изрядном расстоянии, группируясь в вытянутый овал, окружавший их со всех сторон и исключавший попытку побега. Андрей и не собирался бежать. Он горел желанием увидеть Вайхс и графа Цепеша.

Однако они не шли прямой дорогой, ведущей к замку Дракулы, а продвигались на восток. Какое-то время ехали на северо-восток, не слишком быстро, но в одном направлении, и замок почти не был виден. Они двигались параллельно ему, и высившееся на горизонте мрачное строение казалось посланцем чужого жуткого мира. Андрей сожалел, что не сможет лучше ознакомиться с замком, — не важно, как долго будет продолжаться путь, но когда-нибудь ему предстоит сразиться с Цепешем на мечах, и тогда каждая деталь, которую Андрей узнает, может решить вопрос жизни и смерти. Но вместе с тем он испытал и некоторое облегчение. От Вайхса веяло чем-то… мрачным. Он не мог до конца осмыслить это, но сомнений на этот счет у него не было.

Они поднимались по пологому, но длинному склону холма, а когда достигли его вершины и посмотрели вниз, то увидели прямо под собой военный лагерь султана Селика. У Андрея захватило дух, когда он понял масштаб турецкого нашествия. Там было огромное множество палаток, людей и животных, главным образом лошадей, но, к своему удивлению, он увидел и нескольких верблюдов. Все это было довольно далеко, в нескольких милях от них, но воинов там было куда больше, чем три тысячи. Ему никогда прежде не доводилось видеть так много людей сразу. Если бы ему сказали, что войско насчитывает десять тысяч, он поверил бы.

Влад дал Деляну время рассмотреть османское войско, затем коснулся его руки и указал в противоположном направлении. Взгляд Андрея переместился. Войско Цепеша располагалось по другую сторону хребта, примерно в двух милях от турецкого. Оно насчитывало человек шестьсот и, по сравнению с турками, выглядело беспомощно.

— Мне что же, одному нападать на турков или ты поедешь со мной? — спросил Андрей насмешливо.

Влад бросил на него предостерегающий взгляд, но ничего не сказал.

Абу Дун добавил:

— Дай мне время попасть на другую сторону. Ты погонишь их от себя, а я уложу их всех.

— Интересное предложение, язычник, — произнес голос у них за спиной. — Я об этом подумаю, если мой план окажется неудачным.

Андрей повернулся в седле и так сильно вздрогнул, что лошадь испугалась и стала нервно рыть землю копытами. Цепеш вынырнул в нескольких шагах за ними. Андрей узнал его голос раньше, чем обернулся, и теперь смотрел на рыцаря в кроваво-красном одеянии. На коне тоже были странные доспехи, и он выглядел как сказочное существо. Цепеш всадил еще в стремя короткое копье, на котором был укреплен черный флаг с кроваво-красным драконом. Впрочем, испуг Андрея не был связан с Дракулой.

Он касался двух рыцарей, которые держались примерно в двадцати метрах за ним. Они были одеты так же непривычно, как Цепеш, но не в красное, а в блестящие золотые доспехи. Билер и Кербер, подручные отца Доменикуса.

— О да, — сказал Цепеш иронично, заметив испуг Андрея. — Чуть не забыл. Я был уверен, что ты охотно поприветствуешь их и вы немного поболтаете о старых временах, но, к сожалению, ситуация не особенно благоприятствует этому. Сначала я должен выиграть войну.