Ведьма Ильзе - Брукс Терри - Страница 33

— Особенно после времени, проведенного в армии Федерации, — тихо проворчала сестра. — Нам так там надоело, что хочется чего–нибудь нового, более интересного, пусть даже опасного.

— О наших мотивах хватит. Теперь скажу о твоих, о том, почему ты решил связаться с нами. Я не имею в виду лично меня и Рыжую Крошку, хотя нужны тебе именно мы. Я имею в виду скитальцев. Ты здесь, мой друг, потому, что ты — Странник, а мы — скитальцы, и у нас много общего. Мы всегда были изгоями. Нас всюду еле терпят и повсюду к нам относятся с подозрением. Нам свойственны любовь к перемене мест и более широкий взгляд на мир. Мы не испытываем привязанности к государствам и правительствам. Мы ценим дружбу и верность, ценим силу духа и тела, но, прежде всего, ценим рассудительность. Пускай ты первый храбрец в мире, но грош тебе цена, если ты не можешь разобраться, когда надо вступать в бой, а когда нет. Как я выражаюсь?

— Затянуто, — ответил Странник.

Рыжий скиталец весело рассмеялся:

— У друида есть чувство юмора! Кто бы мог подумать?! Ну, в общем, ты понял общую мысль, так что не буду продолжать. Мы созданы друг для друга — и для путешествий, о которых большинство не посмеет даже подумать. Мы тебе нужны, Странник, потому что мы не побоимся ничего. Мы отправимся прямо в пасть к смерти и дернем ее за язык. Мы так сделаем, потому что только так и стоит жить, если ты скиталец. Теперь скажи, я прав?

Странник покачал головой, выражая удивление и согласие.

— Он действительно так считает, — горестно заметила сестра. — Я боюсь, что это может оказаться заразным и скоро ни один из нас не сможет ясно соображать.

— Да ладно, Рыжая Крошка. Ты же должна меня поддерживать! — Альт Мер вздохнул и посмотрел на друида своим веселым взглядом: — А также нельзя отрицать того, что почти никто из достойных людей не заинтересуется твоим делом. Только скитальцы примут твое предложение и сохранят тайну. — Он улыбнулся. — Так как?

Странник плотнее запахнулся в свой плащ, встревожив туман, который заполз к ним в переулок.

— Вначале отправимся спать. Завтра поговорим с твоим судостроителем и посмотрим, что он скажет. Я хочу сам посмотреть на его работу и оценить этого человека и только потом скажу что–то определенное.

— Прекрасно! — радостно воскликнул скиталец. — Правильный ответ! — Он помолчал, и по лицу скользнула тень сожаления. — Правда… Спать не придется. Если ты заинтересован в наших услугах, надо отправляться уже сегодня.

— Отправляться? — Странник даже не потрудился скрыть свое удивление.

— Сегодня.

— И куда отправляться?

— Туда, куда скажу, — ответил Альт Мер, повторив слова Странника. Он улыбнулся своей сестре: — Кажется, он думает, что я немного туповат. — Он снова обратился к Страннику: — Если бы нужного тебе судостроителя можно было найти в Мартовской Дымке, то нам не пришлось бы искать его для тебя, ведь так? Да и вряд ли он оказался бы полезен, если занимается своим делом открыто.

Странник кивнул:

— Согласен.

— Чтобы ты получил последние аргументы, надо проделать небольшое путешествие, и лучше под покровом ночи.

Странник взглянул наверх, оценивая погоду. Сквозь туман не было видно ни луны, ни звезд, ничего дальше пятидесяти футов.

— Отправимся, надеюсь, пешком?

Скиталец снова улыбнулся. Сестра укоризненно подняла бровь.

Странник вздохнул:

— И как скоро?

Редден Альт Мер обнял сестру за плечи.

— Сейчас.

Мальчик с железным обручем и палочкой оставался стоять в тени у здания верфи до тех пор, пока те трое не вышли из переулка. Даже после этого он еще долго стоял там неподвижно. Его предупредили о друиде и о том, что он умеет делать. Хватит и того, что он его нашел, ничего больше и не требовалось.

Убедившись, что остался один, он вышел из своего укрытия, бросил обруч и палочку и побежал в росший за городком лес. Мальчик был мал для своих лет и дик, как зверек. Он был худ, жилист и неухожен, он был почти беспризорником. Отца своего мальчик не знал, а мать потерял, когда ему было два года. Воспитывала его полуслепая бабушка, но когда ему исполнилось шесть лет, ей было уже не по силам прокормить его и себя. Однако мальчик рос сообразительным и предприимчивым, поэтому нашел способы поддержать себя и бабушку в этом жестоком мире, который иначе проглотил бы их обоих.

Менее чем через час, вспотев и перепачкавшись в грязи, мальчик добрался до заброшенного хутора. Тяжело переводя дыхание, в тишине мальчик вошел в развалившийся амбар и прошел к закромам. Там находились клетки. Он открыл замок, проскользнул в закрома, зажег свечу и стал старательно выводить записку.

Тетенька, для которой он собирал сведения, иногда неплохо платила за его сообщения. Хватит, чтобы купить тот нож, на который он уже так долго заглядывается. Хватит, чтобы он и бабушка хорошо ели еще несколько недель.

Он прикрепил свое послание к ноге одной из тех странных, злых птиц, которых дала ему тетенька, вышел из амбара, осторожно держа птицу обеими руками, и выпустил ее в ночное небо.

Редден Альт Мер и Руэ Меридиан несколько сотен ярдов вели Странника вдоль причала, затем свернули на узкий пирс, вдоль которого с двух сторон стояли небольшие парусные лодки. Они остановились около потрепанного суденышка с убранной мачтой. Брат с сестрой придержали лодку, пока друид садился, и, как только он сел, отчалили. Через несколько секунд они уже потеряли из виду и порт, и городок, и вообще землю. Скиталец попросил Странника сесть на носу и смотреть вперед, чтобы не напороться на топляк, а сам принялся устанавливать мачту и парус. Странник тревожно вглядывался в темноту. Он не мог определить, ни где они, ни куда направляются. Но брата с сестрой это совершенно не беспокоило. Как только парус был установлен и наполнился ветром, дувшим со стороны моря, Альт Мер сел в корме, а его сестра посредине, и лодка гладко заскользила в ночной темноте.

Ощущение было странным, даже для друида. Иногда сквозь облака проглядывали звезды, иногда прорывалась луна, высоко справа. Но если не считать этого, вокруг не было ничего, кроме клубов тумана, темноты и воды. По крайней мере, море было спокойным — черное, как чернила, и бездонное, оно тихо плескалось за бортом. Редден Альт Мер напевал что–то про себя, а его сестра молча смотрела в темноту. Птиц было не слышно. Огней было не видно. Странник невольно снова начал думать о том, насколько странно и неопределенно его предприятие. Беспокоило его не то, что предстояло сделать этой ночью, а вообще весь его замысел. Он был так же размыт и неясен, как и окружавшие Странника туман и темнота, оставалось множество вопросов, многое было непредсказуемо. Кое–что Странник знал, еще кое–что мог предположить, но большая часть оставалась тайной.

Они несколько часов шли под парусом в темноте и тишине, окруженные ночью и морем; друиду казалось, словно он находится в дреме перед самым пробуждением. Вдруг Руэ Меридиан зажгла масляную лампу и прикрепила ее к мачте. Свет ярко загорелся, но пробил туман лишь на несколько футов. Редден Альт Мер сидел на банке в корме и держал в руке румпель. Когда лампа была установлена, скиталец кивнул сестре, и она заняла место Странника.

Вскоре впереди показался парусник, намного крупнее их лодки и с большим числом народу. В темноте Странник насчитал примерно шесть или семь матросов. Они бросили трос, и Руэ Меридиан закрепила его в носу лодки. Ее брат погасил лампу, спустил парус, убрал мачту и сел на свое место. Работа была сделана за считанные мгновения, и буксирный трос натянулся и потащил лодку вперед.

— Больше нечего делать, пока не прибудем на место, — сказал скиталец, удобно устроившись на банке. И почти тут же уснул.

Руэ Меридиан села рядом со Странником в средней части лодки. Немного помолчав, она сказала:

— Может показаться, что его ничто не волнует. Он умудрялся спать, когда мы летели на боевое задание. Это совсем не значит, что он беспечен или безответственен. Рыжий Верзила всегда готов к действию, когда нужно. Просто он умеет быстро от всего отключаться, а когда надо, включаться снова. — Говоря, она постоянно смотрела по сторонам. — Он говорит, что он — самый лучший, потому что в этом уверен. Он говорит, что должен быть твоим капитаном, потому, что так считает. Можно подумать, что он хвастун и нахал, что он легкомыслен. Но это не так.