Волшебный театр Гримгора - Охотников Сергей Сергеевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая

— Когда-нибудь расскажу! Забавная история! По ночам нужно спать, а болтать не положено. Иначе медведь придет!

Ник кивнул, а потом немного раскрутился на своем крючке, и так, раскачиваясь и вращаясь, заснул.

Следующим утром за ребятами снова пришел медведь. Этот был побольше, с выцветшей кучерявой шерстью и печальными глазами.

— Вставайте на работу! — грустно прорычал он.

Ник видел, как Карлмайкл, оттолкнувшись пятками от стены, ловко спрыгнул с крючка. Другие мальчики спустились вниз так же быстро и почти так же эффектно. Сам же Николас провозился под неодобрительное ворчание медведя, должно быть, минуту. Потом ему удалось-таки оттолкнуться ногами от стенки и спрыгнуть на пол. Ребят снова покормили на ходу. Коричневой мешковиной с крупными комками белой ваты. Потом разбили на три группы и развели по разным коридорам. Ник, Хоган и Карлмайкл пошли с грустным медведем и, сменив два лифта, поднялись в пыльную и шумную башню.

— Пылесос, — прокомментировал Карлмайкл. — Прыгалки лучше, но это не так плохо, как кажется.

Куклы оказались в огромном зале с большой дырой в полу. Из этой дыры бил мощный поток мусорного воздуха. Щепки, клочки ткани и пыль поднимались вверх, расходились по округлому потолку и стекали вниз по стенкам зала.

— Вы — перебирать мусор! — проревел медведь в самое ухо Ника, и все равно ему с трудом удалось перекричать вой ветра. Работа с мусором оказалась не такой уж простой. Ребятам пришлось пристегнуться к поручню, который шел по периметру комнаты на уровне головы. В таком положении Ник почти что летал. Его ноги постоянно подбрасывало порывами ветра, и только пристегнутый к парапету карабин не давал кукольному телу взмыть под потолок. А еще нужно было двигаться из стороны в сторону, собирать мусор из сборников и сортировать его по контейнерам. Причем контейнеры следовало открывать с крайней осторожностью, чтобы в них не попал парящий мусор или крышка случайно не улетела и не начала кружить под потолком. И все это под неумолкающий вой ветра.

Вскоре кукольная голова Ника совсем опустела, и он начал действовать машинально, так что даже испугался, когда услышал в самом ухе голос Карлмайкла:

— Это еще ничего. Мы в мелком фильтре. А в крупном такие штуки летают, что запросто могут голову оторвать или пробить насквозь живот.

— Ага… — согласился Ник и продолжил отделять щепки от лоскутов.

В этот день Николас устал еще больше. К вечеру он совершенно не мог ни о чем думать. Оказавшись в комнате кукол-мальчиков, без вопросов и сомнений залез на спальный крючок, покачался пару минут из стороны в сторону, а потом заснул.

На следующее утро кукол снова разбудил грустный плюшевый медведь. Ник легко спрыгнул с крючка и пошел вслед за остальными мальчиками. Казалось, он так просыпался и ходил на работу уже долгие месяцы и годы.

На этот раз их десятку не стали разделять и поднимать высоко наверх. После завтрака мальчики-куклы прошли длинными коридорами и оказались в просторном светлом клетчатом зале. Помещение это, по всей видимости, было важным. В центре зала размещалось нечто вроде пульта управления — клетчатый куб, утыканный яркими пуговицами и булавками. Рядом с ним дежурили солдатики — рыцарь и стрелок. Кроме пульта в зале было множество высоких вертикальных колонн. Точнее, гигантских перекрученных веревок. Эти веревки крепились к кольцам в полу и уходили через дырки в потолке куда-то далеко и высоко.

— Крутить колеса! — прорычал медведь.

И действительно, у основания каждой витой колонны имелось большое колесо с лямками. Некоторые колеса крутили куклы, другие оставались неподвижными. Кукол-мальчиков подвели к одному такому, они послушно накинули лямки и принялись крутить.

— Здесь в театре все на пружинистой энергии! — пояснил Карлмайкл. — Мы скручиваем эти резинки, а потом они, раскручиваясь, поднимают лифты и передвигают декорации по сцене.

— Вот так номер… — неуверенно ответил Ник.

— Ага! — подтвердил Карлмайкл. — Здесь резина настоящая, из Нового Света. Эти колонны сплетены из нее и обычных веревок.

Колесо они крутили, наверное, час или еще дольше. И чем дольше крутили, тем тяжелее становилось.

— Чем больше закручиваем, тем сильнее сжимаются резинки, — пояснил Кармайкл.

Когда тянуть лямку стало невыносимо, им дали пару минут передышки, а потом отправили на новое колесо. Это поначалу шло очень легко, так что Нику показалось, что он уже привык к такой работе, но потом снова стало тяжело. Так продолжалось полдня, а потом случилось нечто страшное…

Сначала Ник услышал громкий и резкий звук, а потом другой, воющий и тоже громкий, но уже не оглушающий. Что-то стремительное и большое пронеслось над головой Николаса. Он пригнулся и выскользнул из лямки. В следующее мгновение Ник понял, что происходит. Лопнуло крепление одной из колонн. Гигантские канаты-резинки вырвались на свободу и шарили по залу, как щупальца спрута-переростка. Они носились с огромной скоростью и жутким свистом, сметая все на своем пути. Ник видел, как одно щупальце разбило вдребезги пульт управления, разметав по залу яркие пуговицы. Другое подхватило солдатика и зашвырнуло на потолок. Третье летело прямо на Ника. Он едва успел откатиться по полу и зажмурить глаза. Через мгновение Николас увидел разбитое колесо и щупальце, уносящее прочь что-то большое и рыжее. Ник не сразу понял, что это было. Точнее, кто это был. А уже через минуту упругая энергия закончилась. Щупальца начали обмякать и спадать вниз, но даже лежа на полу, продолжали подрагивать и поворачиваться. Потом Ник заметил Карлмайкла. Тот лежал в дальнем конце зала, придавленный толстым канатом. Тем временем все поднимались и ошарашенно оглядывались. Ник видел медведя, рычащего и трущего лапами глаза. И солдатика, пытающегося освободить ружье, застрявшее в тряпках. Ник сообразил, что сам до сих пор лежит на полу. Он собрался уже было встать на ноги, когда заметил пуговицу. Ярко-голубая, полупрозрачная, она лежал рядом с ним. Наверное, отлетела от сломанного пульта и прикатилась сюда. Особо не раздумывая, Ник взял пуговицу и сунул в карман, потом поднялся и пошел к бедняге Карлмайклу.

Медведи уже подняли канат и вытащили из-под него пострадавшую куклу. Шея бедняги была скручена, голова безвольно болталась, правая рука оторвана, а из плеча торчала вата и обрывки ниток. Казалось, что Карлмайклу конец — его кукла безнадежно испорчена. Но вот один из медведей резким движением вправил вывернутую шею.

— Я пострадал в катастрофе! Вот это да! — воскликнул Карлмайкл, заметил свою оторванную руку и напрочь лишился обычного задора. Поднял ее с пола, положил на колени и погладил. Рука еще шевелила пальцами.

— Вы все! Убираться здесь! Потом отдых! — прорычал один из медведей, по-видимому, самый главный.

Тем вечером куклы еще убирали и устраняли последствия аварии, вяло слоняясь по залу. Работы было немного, но медведи не отпускали их до ужина. Потом все шло как обычно: коридоры, лифты, еда на ходу, спальня с крючками.

Николас жалел Карлмайкла. Рыжий все еще обнимал оторванную руку, иногда гладил ее другой, здоровой. Как помочь бедняге, Ник не знал. Лишь посреди ночи он вспомнил про жестянку под мышкой.

— Вот же оно! Руку можно пришить обратно! — Ник почти прокричал это, но вовремя понял, что осторожность не помешает. Дрожа от нетерпения, мальчик слез с крючка, достал из секретного кармана жестянку и начал дергать Карлмайкла за штанину:

— Просыпайся! У меня есть кое-что, чтобы помочь тебе.

— Мне уже ничем не помочь… — пробормотал Карлмайкл грустно и сонно.

— Слезай, говорю… — настойчиво шептал Ник.

Наконец, рыжий поддался на уговоры и спрыгнул на пол. Николас потащил его в дальний угол спальни, где крючок на стене был сломан, а значит, имелось свободное место.

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая