Мы с тобой одной крови - Леонов Николай Иванович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/66
- Следующая
Тот факт, что убийцы выбрали один и тот же вечер и выстрелили практически одновременно, может показаться невероятным, но никому не известно, что черт делает, когда Бог спит. Галей увидел, как клиент упал, заторопился уходить заранее проложенным маршрутом. Сомнения уже тогда появились, но раздумывать было некогда – не дома у телеящика дремлешь, с места убийства уходишь.
Жил он все эти недели у любовницы, которая закупала для Сашки продукты, подсобляла по хозяйству. Женщина она была добрая и немолодая, уж больно ей хотелось выйти за Бориса Галея. Мужик он аккуратный, а главное – непьющий. Неласковый, так это среди мужиков дело обычное. Она дважды передавала Галею, что брат просит позвонить, но Галей воздерживался. Кроме суетливого Яшки, наверняка других дел нет, а телефон – дело шибко неверное.
После выстрела Галей вернулся опять же не домой, – сразу менять жизнь не следовало, – а к женщине: если кто случайно зацепится, такие совпадения ни к чему. Он провел вечер как обычно, даже позволил себе похвалить еду и пару анекдотов рассказать. На следующее утро, когда у него выпало свободное время, он подошел к месту убийства, оставив машину поодаль. Молодой лейтенант милиции, скорее всего участковый, стоял в окружении женщин и двух подвыпивших хулиганов и укоризненно говорил:
– Вы же меня, бабоньки, почитай, каждый день видите…
– Василий, мы так твоему начальнику и сказали: участковый у нас хороший, непьющий.
Один из мужиков хмыкнул и закашлялся, другой с радостью огрел его по гулкой спине.
– Упреждал, не пей красное!
– Евдокимов! – Участковый сердито насупился, но голос у него вновь зазвучал укоризненно и жалобно: – Ходит чужой мужик по вашему двору, а вы… – Он махнул рукой.
– Когда он завернул в подвал, я честно подумала, по нужде он, – сказала молодая женщина, опуская под ноги хозяйственную сумку.
– Да не бери ты к сердцу, Василек, – сказала пожилая толстуха, пришептывая. – Пусть все они друг дружку перестреляют.
Галей хотя практически не курил, но сигареты и зажигалку при себе имел, угостил стоявшего рядом пьянчугу, дал прикурить.
– Чего, власть достает?
– Вчера к вечеру нашего миллионщика шлепнули. – Мужичок вздохнул. – Из подвала, винтарь дорогой бросили… Эх, золотой мужик был, ну завсегда меньше пятерки не давал.
– Беда, – согласился Галей, пошел дальше, вспомнил, как банкир упал и что нехорошая мысль тогда его, Галея, толкнула, но рассусоливать было некогда, а позже забылось. Неправильно свалился банкир, на колени рухнул, а потом на бок. Вроде так от пули в голову не падают. То ли на какой лекции, а может, от бывалых ребят Галей слышал, что человек падает в сторону выстрела.
В «БМВ» было тепло, пахло дорогим одеколоном и хорошими сигаретами, которые курил Яков Исилин. Машина стояла на улице Строителей, где и подсел в нее Галей, поздоровался, словно расстались вчера. Яков ответил в тон, чуть усмехнулся, сказал несколько слов шоферу, тот вышел. Галей приспустил стекло, протянул ключи шоферу, кивнул на стоявший неподалеку «жигуль».
– Посиди, на улице промозгло, – и повернулся к Исилину. – Если у кого вопросы возникнут, знакомство со мной не отрицай, а интерес твой ко мне так объясни: мол, интересуюсь сборными домами. Строительством моя фирма занимается.
– Я тебя, Борис, по старой дружбе не корю, но и ты мое терпение не испытывай. Ты за чужую работу бабки хочешь получить?
– Какие еще бабки? – Галей шевельнул белой бровью. – Шел разговор о долларах…
– Не кажись дурней дурного, и так не шибко умен. – Исилин получил не сильный, но болезненный удар в печень, умолк, опустил глаза и увидел неестественно длинный пистолетный ствол.
– Тебя за глупость и наглость посадили, обидно за то же и умереть, – Галей говорил спокойно, без угрозы. – Самое обидное, что тебя захоронят, а мы с твоего Михаила Михайловича должок все равно получим. Был договор, был установлен срок, работа выполнена.
– Нет! – выдохнул Исилин, пытаясь вялыми мокрыми пальцами отпихнуть стальной глушитель.
– Согласен, я такими делами не занимаюсь. Я лишь подрядчик, рабочие за вложенный труд обязаны сполна получить. А что ты недоумка с ружьем нанял, то дело твое и Михал Михалыча Карасика. Я имя верно запомнил?
– Откуда?..
– Учиться, учиться и учиться – говорил вождь мирового пролетариата. А то, что ты, придурок, за деньгами погнался и вместо учебы на нары устроился, – факт твоей говенной биографии. Слушай. – И Галей включил свой портативный магнитофон.
Яков Петрович Исилин сидел на упругом, покрытом дорогим вельветом сиденье комфортабельной машины, а казалось, что со всех сторон вонзаются в него острые зазубренные колья. По лицу и шее струился холодный пот, рубашка прилипла к телу, галстук давил горло.
– Ты чего? – удивился Галей. Сидел он прямо, руки на коленях, никакого пистолета и в помине, смотрел прямо в ветровое стекло, словно видел очень интересное.
Через дорогу, оскальзываясь, шла бабка с кошелками.
– Деньги небольшие…
– Да шеф уже заплатил, больше ни копейки не даст, – запинаясь, произнес Исилин.
– Несерьезно, ты же сидел, людей видел. – Галей говорил мягко, рассудительно. – Заказ твой был одному «авторитету» передан, он распорядился, теперь он и сам должен в общак отстегнуть – ты хоть, как и я, не вор, но их законы знаешь. Ты полагаешь, серьезный человек вместо твоего Карасика деньги выложит? Его прежде зажарят десять раз, хотя и одного вполне хватит.
– Кто знал? Кто знал? – повторял Исилин, комкая носовой платок и утираясь. – Шеф живет в ином мире, воровских законов не знает.
– Ты мне про иные миры хреновину не пори: он убийство заказывал или костюм пошить? Ты его спроси, он как полагал: его заказ официанты в белых манишках исполнять будут или люди иные?..
– Ну я-то как попал? А ты не предупредил! – Исилин хотел взять Галея за руку, но тот уклонился. – Друг называется, разговоры записал…
– Все! – перебил Галей. – Моих записей для следствия и суда может и маловато, но для воровской толковни даже не очко, а два туза. Сегодня у нас, – он взглянул на часы, – четвертое февраля, пятница, деньги должны быть во вторник, восьмого. Девятого включается счетчик… Мое дело – деньги у тебя взять и передать. В случае неуплаты меня не колышет ни твоя судьба, ни жизнь твоего шефа. И не думай, что я тебя лично пальцем трону, ствол тебе показал, чтобы доходчивее было, как на уроке анатомии школьникам демонстрируют учебное пособие – скелет показывают.
Галей хохотнул и открыл дверь машины.
– До вторника, однокашник.
Сидя в своих «Жигулях», Галей проводил взглядом сверкающий лимузин и лишь тогда достал носовой платок, тщательно, не торопясь, вытер лицо и руки. Киллеру разговор дался тоже непросто. Никаких связей с «авторитетами», воровским миром у него не было и, по его характеру, быть не могло. Борис Галей был одиночка. Раньше был брат, человек верный, но теперь Сашка ковыляет на костылях, сидит дома, чистит картошку, стирает свои тряпки. Сашка живет, стиснув зубы, молча ждет, когда старшой сумеет их жизнь если не поломать, то хотя бы развернуть к лучшему.
Галей все просчитал заранее. Яшка связей в блатном мире не имеет, проверить, а тем более уличить Бориса во лжи не способен. Язык у Якова длинный и грязный, может чего угодно наплести, но воров за спиной Галея нет, судить его некому. Он никого не убивал, никаких претензий к нему никто предъявить не может. Он любовно огладил пристегнутый под курткой «вальтер» – теперь его можно сохранить. Сейчас главное – получить сто тысяч долларов. И Галей доллары получил, причем на удивление быстро и просто.
Яков Исилин был поражен. После продолжительной, на удивление спокойной беседы, в которой он был вынужден выложить шефу все, начиная со школы КГБ и кончая наличием у Галея записей разговоров, коммерсант потер ладони, обозвал своего школьного друга «законченным мудаком», велел назавтра прийти за деньгами и больше на глаза не показываться, телефон забыть.
- Предыдущая
- 17/66
- Следующая
