Забытая мелодия любви (ЛП) - "Рэдклифф" - Страница 26
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
"Грэм, не бойся. Ты можешь попробовать снова. Вы обе изменились. В этот раз может быть иначе. Ты не должна быть одна".
"Анна," – возразила Грэм, – "ты не понимаешь. Я не люблю Кристину и не хочу любить ее. Она приехала сюда, чтобы сбежать от скуки, или позлить мужа напоминанием о нашем романе, но рано или поздно ей бы все равно это надоело, и она бы уехала. Если я позволю ей остаться, это будет насмешка над любовью. Я этого не хочу!" – Она энергично покачала головой, ее голос звучал решительно. – "Нет! Кристина меня не любит, и, наверное, никогда не любила".
Эти слова вызвали у обеих глубокое чувство грусти и странного облегчения. Измученная, Грэм опустилась на стул, пытаясь найти силы справиться с отъездом Анны. Она склонила голову на руки, не в силах более терпеть страдания.
"Прости меня за эту вспышку. Это все тяжело для меня. Дай мне минуту, и я уйду".
Анна сделала глубокий вдох.
"Грэм, я не хочу уезжать из Ярдли. Этот последний месяц был трудным, особенно когда я думала, что вы с Кристиной снова вместе. Я думала, что я тебе больше не нужна. Но мне здесь хорошо, лучше, чем было где-либо до этого, и я не хочу уезжать".
Грэм прерывисто вдохнула.
"Ты уверена?"
Она направила на Анну свои отчаянные глаза, практически лишенные надежды. У нее не было сил сдерживать отчаяние, и это разрывало Анне сердце. Ее ситуация с Грэм так и не прояснилась, но она хотя бы каждый день не будет видеть Кристину. Она знала, что ей было бы очень больно уезжать. Она не могла себе представить, каково это – больше никогда не увидеть Грэм. Теперь у нее хотя бы будет время совладать со своими бурными желаниями.
Анна нежно дотронулась до лица Грэм.
"Я совершенно уверена. Я хочу остаться".
Грэм прижалась губами к ладони Анны, ее облегчение было почти осязаемым. Только время покажет, правильное ли решение приняла Анна.
Глава 14
С отъездом Кристины в Ярдли вернулось подобие гармонии. К концу лета Анна сократила занятия до трех раз в неделю, и это оставляло ей предостаточно времени, чтобы успевать делать работу по дому и помогать Грэм. Она встречалась с Грэм по вечерам, и чаще всего они просто разговаривали. Грэм очень интересовалась занятиями Анны, и Анна пересказывала, как прошел ее день, за бокалом вина. Она ждала этого момента целый день, и казалось, Грэм тоже.
Их отношения перешли в комфортную, но сдержанную дружбу. Никто из них больше не возвращался к разговорам об эпизоде на балконе в день рождения Хэлен. Анна не знала, как поднять эту тему, а Грэм, казалось, избегает любой возможности близости. Хотя Грэм с удовольствием разговаривала с Анной, физически они не соприкасались. Она не прикасалась к Анне, даже когда это казалось ествественным. Ее осторожность не ускользнула от внимания Анны, и она расценила ее как немое заявление Грэм, что их случайная близость была следствием обстоятельств. Это был напряженный и стрессовый период для них обеих, и Грэм просто ответила на порыв Анны, поддавшись обстоятельствам. Было очевидно, что Грэм не хочет повторения. Анна в свою очередь изо всех сил старалась забыть о том, что между ними произошло, и сосредоточиться на отношениях, которые они медленно и осторожно строили. Грэм уже не так часто отдалялась при напоминании о своем прошлом. И на удивление Анны она даже стала вспоминать о некоторых событиях минувших дней с легкостью, которой не было еще несколько месяцев назад. Грэм начинала ей доверять, и казалось, на этот момент это максимум, на что могла надеяться Анна. Анна сосредотачивалась на том, что у них общего, потому что хорошо понимала, что не сможет жить без Грэм. Она старалась не думать о том, что еще она могла бы сделать, если их нынешние отношения – это все, чего хочет Грэм.
Наверное, единственным человеком в Ярдли, который видел, что между ними происходит, была Хэлен. Она знала, до каких пределов Грэм могла скрывать свои чувства и отрицать свои желания и потребности. Грэм годами обманывала себя по поводу Кристины. Хэлен не знала, сможет ли Грэм отрицать свои чувства к Анне.
Когда после обеда Хэлен принесла Грэм чай, та тепло ее встретила. Она сидела за фортепиано, такая спокойная, какой Хэлен не видела ее уже несколько лет. Хэлен заметила, как хорошо она выглядела. Она больше не была неестественно бледной и болезненно худой. Ее фигура стала сильнее, когда она стала проводить больше времени на улице. Она каждый вечер ужинала с Хэлен и Анной, и их разговоры были простыми и легкими. Хэлен казалось, она понимает причину, по которой Грэм наконец вышла из состояния апатии, но она не знала, понимает ли это сама Грэм. Хэлен заметила, что по мере того, как Грэм становилась спокойнее, Анна – более подавленной.
"Спасибо, Хэлен", – ласково сказала Грэм, вставая со своего сидения у фортепиано.Она чувствовала себя прекрасно, наполненная музыкой, так, как в молодости. В ее крови кипело давно забытое чувство волнения. Она объясняла его легкостью, с которой она работала, и удовлетворением, которое она от этого получала. Она отказывалась признавать, что целый день ждала возвращения Анны.
"Ты выглядишь счастливой, Грэм", – заметила Хэлен.
"Счастливой?" – переспросила Грэм, размышляя о том, было ли так на самом деле. – "Да, наверное, так и есть. В любом случае, Хэлен, музыка возвращается, и это больше, чем я могла надеяться".
"Я рада за тебя", – сказала Хэлен, она на самом деле радовалась изменениям в Грэм за последние месяцы. Но она задавалась вопросом, действительно ли это было то, что нужно Грэм. Страстная женщина, которую она знала, не была бы счастливой одна. Грэм нужна была любовь, чтобы компенсировать истощающие требования ее работы.
Она совершила катастрофическую ошибку, полностью доверившись Кристине, и заплатила за это сполна. Хэлен лишь надеялась, что это разочарование не убило в Грэм способность принимать любовь, которая идет от сердца.
Анна бросила рюкзак на столик и помахала Хэлен, направляясь к музыкальной комнате. Она знала, что Грэм там, как и всегда в это время дня. Она легонько постучала в дверь перед тем, как войти. Грэм подняла одну руку, вторая оставалась на клавишах.
"Минутку. Я почти закончила".
Анна тихонько подошла и встала рядом с Грэм, наблюдая за тем, как она играет, восхищаясь красотой движения ее пальцев. Ее руки буквально гладили интрумент, а на лице отражались все эмоции музыки. Одновременно видеть лицо Грэм и слушать ее музыку внезапно взволновало Анну.
Когда ноты растворились в воздухе, Грэм сидела, не двигаясь, положив руки на бедра.
"Это прекрасно", – мягко выдохнула Анна.
Грэм повернула лицо в ее сторону, нетипичная неуверенность затмила ее черты.
"Ты правда так думаешь?" – тихо спросила она.
Иногда Анна чувствовала себя таким же заложником слепоты Грэм, каким была она сама. Она чувствовала намного больше, чем могла выразить словами, и хотела, чтобы Грэм могла прочесть по ее лицу, как глубоко она тронута. Музыка Грэм могла даже вызвать у нее слезы. Это случалось, когда она стояла на улице, замерев и прислушиваясь. И когда слушала старые записи Грэм. Она ставила их, когда была одна, представляя лицо Грэм. Для нее не было ничего более душераздирающего, чем смотреть, как Грэм играет, как вырывается ее страсть, когда музыка выходит наружу. А сердце Анны разрывалось от того, что Грэм не могла видеть, как ее музыка действует на людей.
Инстинктивно она нежно положила обе руки на плечи Грэм, и прошептала:
"Она причиняет боль. Ты сыграешь мне сначала?"
Она никогда не просила об этом раньше. Грэм накрыла руку Анны своей, еще раз удивляясь теплу ее кожи. Она задержала ее на мгновение, а потом поднесла руки к клавиатуре.
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
