Застава в огне - Хорт Александр - Страница 30

Когда «уазик» въехал на территорию погранотряда, дежурный по КПП неожиданно сообщил Аскерову, что его уже полчаса ждет крестьянин из кишлака. Выйдя из машины, капитан увидел Джамшита, молочника, который был единственным свидетелем похищения Назара. Сейчас Джамшит, стоя возле ограды, с испуганным видом переминался с ноги на ногу.

— Салам, Джамшит. Ты меня ждешь? А кто тебе сказал, что я приеду?

— Назар. Он просил передать это. Тут написано.

Крестьянин вручил капитану цветную фотографию Лейлы. Мансур посмотрел на оборотную сторону снимка. Там крупными буквами было написано: «Дорогой Мансур, побыстрей приезжай за мной в шашлычную „У Ильяса“. Это очень важно».

Аскеров часто проезжал мимо находившейся у развилки шашлычной, но никогда там не останавливался. Прочитав записку, он пришел в легкое замешательство.

— Назар сам передал тебе снимок?

— Сам. И потом уехал на своей машине.

— А зачем он меня зовет?

— Не знаю, капитан. Он, как больной, был, смотреть жалко.

— Странно. А Лейла где?

— Разве ты не знаешь? — спросил Джамшит и, понизив голос, сообщил: — Ее вчера украли.

Клейменов понял все с полуслова. Сказал:

— Забирай машину, водителя. Я на «бээмпэшке» вернусь.

Водителю Гущину лишний раз говорить не надо, его хлебом не корми, а дай полихачить. Поэтому он вел «уазик» на предельной скорости. В другое время Аскеров сделал бы ему замечание, укоротил его прыть. Только сейчас было не до того. Мансур молча сидел рядом с водителем, посматривал на фотографию Лейлы.

По пути пограничникам пришлось проехать мимо КПП МВД, и, как назло, таджикский патруль остановил их. Правда, омоновец узнал Мансура и сразу пропустил «уазик». Но какие-то секунды были потеряны. А капитану казалось, что сейчас каждое мгновение на счету. Он с холодной яростью перебирал всевозможные варианты развития событий и не мог выбрать самый вероятный из них. В любом случае одна часть его сознания жаждала немедленной мести похитителям любимой, другая призывала успокоиться и обдумать оптимальную тактику.

Наручные часы пропиликали бодрую мелодию, и Ратников, зевая и кряхтя от болезненной ломоты в суставах, выбрался из-под плащ-палатки. Оглянувшись по сторонам, он вспомнил, что находится в скалистой расщелине. Поеживаясь от холода, Владимир размялся: провел серию боксерских ударов по невидимому противнику, несколько раз присел, энергично растер руками лицо. Затем, взяв автомат, он, припадая на натертую от долгого хождения ногу, поднялся по покатому склону.

Вокруг ни души, никаких ориентиров, куда держать путь — неизвестно. Ратников карабкался наверх до тех пор, пока не заметил далеко внизу петляющую среди сопок дорогу. По ней ехали машины, виднелись жилые постройки. Было от чего подняться настроению. Однако оно мигом было испорчено — откуда-то раздался выстрел, эхо которого разнеслось по скалистым вершинам. Ратников оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил — вокруг пустая скалистая гряда, нагромождение камней и отрогов. Оценив обстановку, Владимир посчитал, что стрелять в него могли с одной из вершин, и спрятался так, чтобы его не было видно с той, западной, стороны.

Раздался еще один выстрел, и по тому, куда попала пуля, Ратников понял, что правильно вычислил местонахождение стрелка. Он осторожно, буквально на сантиметр, выглянул из-за камня. Ему показалось, что вдалеке мелькнули два силуэта, однако полной уверенности не было. Могло и показаться. Он продолжал смотреть в ту сторону и вскоре убедился, что на западной скале кто-то есть. Тогда он, не прячась, быстро заковылял в противоположную сторону.

Ратников двигался с определенным расчетом: если стрелок его заметит, то либо отстанет, либо, наоборот, начнет преследовать. Вот тут-то он с ним и поквитается.

Расчет его оказался правильным даже не на сто, а на двести процентов. Устроившись в засаде, Владимир увидел, что с ближней вершины за ним следят два человека, оба бородатые, в бархатных шапочках. Один приготовился выстрелить. Они не видели Ратникова, но примерно рассчитали место, где он находится. На этом их расчете лейтенант построил свой. Он свернул влево и прополз им навстречу. Наверняка такого маневра моджахеды от него не ждут.

Владимир осторожно выглянул из-за камня. До преследователей было метров девяносто. Пот катил по лицу, мешая прицелиться. Когда прогремел первый выстрел, моджахеды оторопели. Они не поняли, кто стреляет. Оба недоуменно переглянулись Ратников выстрелил второй раз и опять промахнулся. А те, установив направление, начали палить в его сторону короткими очередями. Владимир прижался к скале, при этом больно ударившись плечом.

Чуть придя в себя, Ратников, высунувшись из-за камня, заметил, что один из моджахедов снимает с пояса ручную гранату. На этот раз выстрел лейтенанта был точным — закричав, моджахед схватился за бедро, и граната выпала из его рук.

Его напарник, замерев, ошалело уставился на гранату. С облегчением выдохнул, убедившись, что чека осталась на месте. Затем, приникнув к оптическому прицелу, направил винтовку в сторону Ратникова. Однако Владимир уже поймал кураж. Он стрелял одиночными, вкладывая в каждый выстрел неистовое желание — убить раньше, чем быть убитым. И на четвертом выстреле добился своего — моджахеда отбросило от приклада винтовки. Он откатился на край скалистой вершины и рухнул вниз.

Ратников, выпрямившись во весь рост, стоял на ветру, глядя на расстилающуюся под ногами долину. Живописный вид теперь вызывал в нем совершенно иные чувства. Это была та самая земля, на которой он не позволил хозяйничать врагу.

В шашлычную Назар Шарипов вошел сгорбленный, унылый, нехотя огляделся по сторонам. Никто из посетителей, среди которых были и местные жители, и военные, не обратил на него внимания. Он постоял посреди зала, не зная, куда лучше приткнуться. Мимо проходил с подносом хозяин шашлычной Ильяс — молодой низенький толстячок. Увидев Шарипова, заулыбался.

— Салам, дорогой Назар. Вот ваш столик, у окна.

Беззвучно ответив на приветствие шашлычника, Назар направился к указанному столику, глядя на него, будто на плаху, где ему предстоит погибнуть. Медленно опустился на стул.

— Что пожелаете, уважаемый Назар?

К удивлению хозяина, обычно прожорливый Шарипов на этот раз заказал только чай, да и то, казалось, это решение принято им с трудом.

Когда Ильяс удалился на кухню, Назар уставился в окно, где были видны вершины гор. Он долго смотрел туда, словно видел нечто особенное. Потом опять задумчиво уставился на стол. И вдруг, ожив, подтянувшись, мгновенно превратился в подобие прежнего, энергичного и капризного Назара.

— Слушай, Ильяс, ты что меня за грязный стол посадил? Я тебе кто? Ты знаешь, с кем я тут говорить буду?! — сказал он подошедшему хозяину.

Виновато засуетившись, Ильяс поставил пиалу с чаем на соседний столик.

— Извини меня, дорогой Назар, замотался. Сейчас все уберу. Пересядь пока туда.

Шарипов с достоинством, не торопясь, пересел за угловой столик, и тут мало-помалу взгляд его снова погас, голова опустилась ниже плеч. Потом он по приглашению хозяина вернулся за свой столик и понуро сидел до тех пор, пока не заметил через окно, как возле шашлычной остановился «уазик» пограничников.

Прежде чем выйти из машины, Мансур спрятал фотокарточку Лейлы в карман и внимательно осмотрел скопившиеся возле шашлычной машины. Сразу узнал фургончик Назара. Рядом засек еще пару задрипанных иномарок и одну фуру. Ближе всего к входу в павильон стояла машина с милицейскими номерами. Ничего подозрительного вокруг не было.

Мансур вошел в шашлычную. За ближайшим столиком обедали трое милиционеров. Увидев пограничника, они уважительно приветствовали его. Капитан подошел, поздоровался с ними и прошел к столику, за которым сидел Назар. Сразу было заметно, насколько тот сломлен опасностью, грозящей его дочери.

— Салам, — тихо, как бы не желая тревожить, обратился к нему Аскеров. Назар посмотрел на него отрешенным взглядом. Со стороны могло показаться, что он даже не узнает его. Тем не менее Шарипов плавным жестом предложил капитану присесть напротив себя.