Искусница - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 25

— Всего лишь ношу перчатки.

— А, Служанка С Перчатками! — обрадовался Геранн. — Давно хотел тебя увидеть.

Деянира опять сделала книксен. Удобная штука, оказывается. Избавляет от необходимости произносить разные глупости, вроде «мне лестно это слышать» или «всегда к вашим услугам».

— Ну так что же тебя огорчает, Служанка С Перчатками? Кто тебя обидел?

— Просто я не хочу быть служанкой, — прямо сказала Деянира. — Мне очень нравится в замке и все такое, но служанкой быть я больше не хочу.

Геранн расхохотался.

— А кем ты хочешь быть? Знатной дамой? Воином?

— Я умею шить, вышивать… Я мастерица, — сказала Деянира.

За все время этого разговора Броэрек лишь пару раз глянул на нее, и в его глазах Деянира не увидела ничего хорошего. Он как будто злился на нее за что-то. Странно, потому что из двоих братьев именно Броэрек казался Деянире более добрым, более внимательным… Должно быть, она ошибалась.

— Ну ладно, мастерица, — отсмеявшись, произнес Геранн, — иди к себе. В самом деле, ступай.

Он поцеловал ее в щеку и подтолкнул к выходу.

— Иди.

Теперь все стало еще хуже. Во-первых, Геранн запомнил смешную дерзкую служаночку и при каждом удобном случае громогласно подтрунивал над ней. Деянира прилагала все усилия к тому, чтобы ее не отправляли прислуживать гостям на пирах, хотя прочие служанки так и рвались на эту работу. Ну еще бы! Поглазеть на красивую одежду, послушать музыку, доесть-допить то, что остается на блюдах и в кувшинах, — не работа, а сплошные преимущества. Но только не для Деяниры. Завидев ее, Геранн тотчас подзывал девушку к себе, норовил усадить на колени, а когда она с негодованием вырывалась, хохотал, тискал ее и щипал за щечки: «Ух, какие мы строптивые!» На языке кумушек это означало, что хозяин не дает ей проходу. Разумеется, Геранн никогда бы не опустился до насилия над женщиной, — никому бы и в голову не пришло заподозрить его в подобном! — но и невинных его шалостей оказалось довольно для того, чтобы Деянира сочла свою жизнь преддверием ада.

А во-вторых, и это оказалось даже хуже добродушных «ухаживаний» Геранна, Служанку С Перчатками запомнил Броэрек. То и дело сталкиваясь с ним во дворе замка, Деянира замечала, что Броэрек украдкой наблюдает за ней. Он провожал ее глазами, когда она шла к ручью с корзиной, полной белья. Он встречался с ней взглядом, когда они случайно сталкивались на лестницах и в переходах.

К своему удивлению, Деянира видела, что лицо господского брата омрачается при виде нее. Он ни разу не улыбнулся в ответ на ее улыбку, напротив, всегда опускал голову и хмурился. Иногда ей даже чудилось, будто она различает в его глазах угрозу.

Деянира ничего не понимала. Он что, ненавидит ее? Нет, такого попросту не может быть. По всем законам жанра, Броэрек, напротив, должен испытывать к ней дружеские чувства. У него же была возможность убедиться в том, какая она милая, находчивая, какие умелые у нее руки, какой она приятный собеседник. Он просто обязан помочь ей выбраться из служаночьего чуланчика и вообще устроить ее судьбу как-нибудь получше. Не любовь, о нет! Никаких романов, пока ее положение не упрочится. Деянира не из тех, кто намерен искать свое место в жизни при помощи мужской любви. Обычная человеческая дружба — вот и все, на что она рассчитывала. Максимум — братский поцелуйчик в щечку.

Почти открытая враждебность того, с кем она связывала свои надежды, сбивала Деяниру с толку. Что случилось? Какую ужасную ошибку она допустила? И не следует ли поговорить с Броэреком откровенно, чтобы раз и навсегда уладить досадное недоразумение? Заодно бы и выяснить, в чем оно, это самое недоразумение, состояло.

В теории все выглядело довольно просто. Подойти к Броэреку и заговорить с ним. «Мне кажется, нам пора объясниться». Очень хорошая фраза. Если сидеть на диване у себя в квартире и смотреть кино про человеческие взаимоотношения. Но как проделать этот номер с человеком, который мало того, что носит оружие (а это существенно расширяет «биополе» субъекта), так еще и находится несоизмеримо выше тебя по иерархической лестнице?

Непонятно.

…Или так: «У меня сложилось впечатление, будто вы считаете меня врагом».

Не годится! Все подобные фразы предназначены для обращения к ровне. А Броэрек — не ровня.

«Чем я не угодила вам, о господин?» Мда, после такого рабыню Изауру можно смело укладывать в хозяйскую постель. Не годится, не годится, не годится!

Она возвращалась в замок с корзиной, полной выполосканного белья, когда темная фигура в плаще бесшумно возникла перед ней и преградила ей путь. Деянира даже не успела испугаться. Сильные руки обхватили ее за плечи — очень аккуратно, почти нежно, — и прижали к стене замка.

Потом ей показалось, что в одежду попала хвоя, потому что бок покалывала иголка.

Деянира шевельнулась, чтобы избавиться от хвоинки, однако та оказалась жутко назойливой и вместо того, чтобы пропасть, впилась посильнее.

— Поговорим? — прошептал Броэрек.

Деянира уставилась ему в лицо широко раскрытыми глазами. Он смотрел теперь прямо на нее, очень грустный и немного отрешенный.

— Вы… что?.. — забормотала Деянира. — Что это с вами? Я же не враг!

Все это выглядело глупо и звучало крайне жалко, но Деянира едва ли осознавала, как она сейчас выглядит. Броэрек здорово напугал ее.

Броэрек убрал руку с кинжалом. Хвойная иголочка сразу же пропала из одежды. Деянира вжималась спиной в стену, словно в попытке исчезнуть, а он высился прямо перед ней. Господский брат находился так близко, что она ощущала на своем лице его дыхание. Он нарочно разрушал ее личное пространство.

— Ты не враг? — переспросил он. — Уверена?

Она кивнула и зажмурилась.

— Но кто ты такая? — Броэрек, казалось, разговаривал больше сам с собой, нежели с девушкой. — Ты появилась у меня на пути как будто случайно… и ты знаешь о смерти Хамурабида!

Деянира не верила собственным ушам.

— Так в этом все дело? В его смерти?

Лицо Броэрека передернула судорога. В одно мгновение оно успело побывать испуганным, злым, больным, полным ненависти, усталым.

— Рассказывай, — велел Броэрек.

Он показал ей свой кинжал и убрал его в ножны. Деянира поставила на землю корзину с бельем — по правде говоря, тяжелая ноша уже успела оттянуть ей руки.

— О чем вы хотите услышать? — спросила Деянира.

Он пожал плечами. Сейчас он действительно выглядел утомленным.

— Кто рассказал тебе о Хамурабиде?

— Почему вас это так беспокоит?

— Просто ответь.

Деянира глянула на него исподлобья. «Интересно, так часто бывает, чтобы человек грозил тебе оружием и вообще готов был тебя убить, а ты бы испытывал к нему только жалость?» — подумала она. И еще она подумала о том, что никакая жалость ее не спасет, если Броэреку вздумается все-таки пустить в ход свой кинжал.

— Простите меня, — сказала она наконец. — Я не должна была вмешиваться в тот ваш разговор с братом. У меня сорвалось случайно. На автомате, понимаете?

Броэрек не ответил, и Деянире как-то сразу стало ясно: все ее слова не имеют для него никакого значения. С тем же успехом она могла бы сейчас декламировать отрывки из «Полтавы». Он ждал ответа на свой вопрос, а ко всему остальному был абсолютно глух.

— Я слышала про Хамурабида от Джурича Морана, — сказала Деянира. И даже зажмурилась, так ослепительно прозвучало это имя.

Бледное лицо Броэрека вспыхнуло, в первое мгновение Деянире показалось — от гнева, но затем, когда слезы выступили у него на глазах, она сообразила наконец: от стыда.

— Так Моран все знал, — выдохнул Броэрек. — Для него все это было слишком очевидно.

— У Джурича Морана очень большой жизненный опыт, — рассудительно проговорила Деянира. — И, между нами, иногда он пользуется этим прямо-таки бессовестно!

Ей показалось, что ее голос звучит успокоительно и что сейчас-то Броэрек наконец подхватит эту доверительную интонацию, которая так необходима им обоим.