Лунный нетопырь - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/114
- Следующая
Она отбросила занавеску и шагнула вперед. Юрг оглянулся и, раскрыв рот, ошеломленно переводил взгляд с одной собственной жены на другую.
Принцесса бесстрашно протянула руку, пытаясь отодвинуть в сторону появившегося здесь без спроса Киха — и покачнулась: рука, не встретив ни малейшего сопротивления, прошла через пустоту.
— Фу… — командор, наконец, перевел дух. — Что-то вроде голограммы. А я уже ошалел от радужной перспективы, когда на одну мою бедную голову будут две жены со всеми их капризами! Только как теперь это художество погасить?
Мона Сэниа поддернула рукав, запустила руку в кувшин и выудила шероховатую плюшку. И тут же застывшие вокруг кувшина призраки померкли и безвозвратно растворились в воздухе.
— Теперь я догадываюсь, зачем это мне подарено, — проговорила принцесса, обтирая мокрый амулет о подол платья. — Мне недаром показали панораму Трех Часовщиков — несомненно, там имеется что-то такое, что надо будет таким же образом запечатлеть во всех подробностях. Завтра же слетаю туда.
— А ты уверена, что это фокус у тебя и во второй раз получится? Я вот дышал до хрюканья — и ни черта.
Мона Сэниа уверенно взяла «тварюгу водяную», дохнула — и ничего. Подышала подольше — результат был тем же.
— То-то, — не без злорадства констатировал звездный эрл. — Но не может же эта чушка быть одноразового пользования, как… Кхм. Просто нужно в точности восстановить условия эксперимента. Вызови-ка Дуза и Киха.
Те мгновенно явились на зов.
— Вспомните, други мои: перед тем как эта штуковина раскрылась, не производили ли вы каких-нибудь манипуляций… ну хотя бы пальцами в карманах шевелили, фиги складывали? Нет? А о чем думали?
Дуз пожал плечами — кроме безопасности принцессы, его в этих экспедициях ничего не занимало. Зато Ких смущенно переступил с ноги на ногу.
— Давай, давай, — ободрил его командор. — Что уж там, телись.
Да я… собственно, я все пытался вспомнить, только не получалось… в одной истории, что перед сном принцу сказывали, говорилось… — Было видно, что ему страшно неловко признаваться в том, что он любил подслушивать детские сказки. — Слова такие, точно не помню, но вроде как «барьзам, откройся!»
Он еще не закончил фразы, как с легким треском «ракушка» отворилась — словно раскрылась нежная кошачья пасть с черным язычком. И тут же обратно захлопнулась.
— Вот так клюква! — изумился командор. — Хотя на самом-то деле надо было произнести: сезам, откройся…
Он даже не успел изречь каноническую формулу заклинания, как розовая пасть снова зевнула.
— Вот это да! — восхитился Юрг. — Выходит, на нее любая чепуховина, вроде симбиоза бардака с бальзамом, действует как петушиное слово. Ну, тогда: мадам, откройся!
Нуль-эффект.
— Вигвам, откройся! Бедлам, откройся! Чертова перечница, откройся!
Результат тот же.
— Тонь, сонь, оберегонь, откройся… — еле слышно прошептал Ких, припоминая какие-то тихрианские заклинания.
И «ракушка» тотчас щелкнула створками.
— Ты где это слышал? — поинтересовалась принцесса.
— Так сибилло голосило, когда мы с ним Рахихорда из колодезной темницы вызволяли. А что, нельзя было?..
— Нужно. Только впредь возле этого амулета ничего магического больше не произносить, даже мысленно! Все ясно. — Принцесса оглянулась и почувствовала, что никому и ничего не ясно. — Она открывается на любое волшебное заклинание. Только желательно прибавить: «откройся».
— Амулет-универсал! — восхитился командор. — Даже представить не мог, что такие существуют. Но погоди, ведь Ких хотел сказать: барьзам. Похоже, что он этого слова не знает, просто слышал краем уха и переврал, запоминая; но оно ведь не магическое, бальзам — это самый обыкновенный шнапс, на травках настоянный, а бар…
Он вовремя спохватился.
— Но Ких-то этого не знал, — возразила принцесса; — оно в его памяти существовало как заклинание, и этот талисман, уловив его мысли, послушно произвел свое волшебное действо. Так что нарекаем эту волшебную ракушку Ракушкой и будем использовать как… забыла слово, эта штука только у тебя на Земле водится.
— Фотоаппарат?
— Ага, тоже нечто, но без магии. Так вот, это самое я и возьму с собой завтра…
— Ну, уж нет. — В голосе супруга зазвучали диктаторские интонации. — С одной-то женой я как-нибудь справлюсь. Никаких «завтра». Лететь моя очередь, а то ты там якшаешься со всякими привидениями, подарки от них принимаешь, информацию инфернальную из них доишь. Пойми, это может оказаться ловушкой: сюрпризы, игрушки, а когда бдительность притупится…
— Довольно, — оборвала его мона Сэниа мягко, но решительно. — Если бы я выросла на твоей Земле, то для меня нормально было бы прыгать через веревочку. Но я принцесса Джаспера, и для меня естественно летать с одной планеты на другую, в нужный момент ускользая от грозящей опасности. Если ты расспросишь мою дружину о том, с чем я играла до встречи с тобой, скитаясь по всем землям Костлявого Кентавра, когда дальнейшая жизнь казалась мне бессмысленной, а возвращение на Джаспер — ненужным…
— Вот именно, — подхватил Юрг. — До. Но теперь у тебя есть Ю-ю, и вряд ли ты захочешь, чтобы он, как я, вырос сиротой.
Мона Сэниа вздохнула: аргумент был непробиваемый.
— Бросим жребий, — предложила она единственный компромисс, который пришел ей в голову. — Где тут у меня тихрианская монетка?
На Игуане ей сегодня везло меньше, чем на Свахе: очередной полет по жребию достался командору.
Но и ему не улыбнулась лукавая удача, когда на следующий день он в сопровождении Флейжа и Пыметсу отправился к развалинам Трех Часовщиков: поиски не дали ровным счетом ничего, а самолюбивое раздражение заглушило внутренний голос, настоятельно рекомендовавший ему еще раз посоветоваться с женой. Славные дружинники, как ни прививай им инициативу, ничего подсказать не могли и только путались у него под ногами: Флейж — беззаботно ухмыляясь, Пы — обиженно посапывая, что в последнее время вошло у него в привычку. Командор, не желая возвращаться ни с чем, ползал, чертыхаясь, по пыльным осыпям, распугивая крупнокалиберную насекомую живность на радость прожорливым туканярам, которых то и дело приходилось отпугивать световыми разрядами.
Было совершенно непонятно, как здесь может пригодиться найденный Кихом амулет.
Наконец стало ясно, что еще пара часов безрезультатных поисков приведут путешественников только к остывшему ужину. Пожалуй, еще не было случая, чтобы командор возвращался домой в более гнусном настроении.
— Бедненький ты мой звездный скиталец! — В голосе жены он, впрочем, уловил не только сострадание. — Не хочешь ли развеяться? Кони оседланы.
Знаешь, я сегодня уже намотался… — пробормотал он, выдираясь из ненавистного скафандра, без которого разгуливать по Свахе, где в любой момент можно было ожидать любой каверзы, ему не позволяла привитая еще в Академии осмотрительность космолетчика. — А где Ю-ю?
— Все на море. Навестим?
— Хорошо бы…
На море действительно было хорошо, хотя и прохладно. Паянна, подоткнув свою бессменную юбку и подложив под себя сложенную вчетверо попону, восседала на прибрежном камне, свесив в воду громадные, как и у Харра, ножищи; сам менестрель, не приближаясь к кромке прибоя, возлежал на песочке, и Фирюза безрезультатно пыталась отколупнуть у него с эфеса драгоценный яхонт — в последнее время завистливая девица стала тяготеть к оружию, наблюдая за тем, как ее молочный братец учится владеть тупым деревянным мечом. Сам Ю-ю восседал на широких плечах у Борба, косо поглядывая в воду и выбирая момент, когда будет удобно туда кувыркнуться.
В сторонке, баюкая запеленутого в расшитое одеяльце Эзериса, на бугристых корнях игольчатой ивы пристроилась Ардинька, в своей античной хламидке похожая одновременно и на наяду, и на дриаду.
— Идиллия-то какая, ну форменная Аркадия! — не удержался Юрг.
— Да, — согласилась мона Сэниа, поеживаясь в своем легком сиреневом наряде — лето еще не полностью вступило в свои права. — Такая уж идиллия, что и без всякого внутреннего голоса ясно, что обязательно что-то должно случиться…
- Предыдущая
- 35/114
- Следующая
