Происшествие на тихой улице - Вежинов Павел - Страница 12
- Предыдущая
- 12/34
- Следующая
Инспектор в раздумье покачал головой.
— Очень возможно! — сказал он. — Но возможно и другое…
— Что другое? — встрепенулся мальчик.
— Ну, скажем, человек просто ждал кого-нибудь. Может быть, товарища или знакомого…
Зарко сразу сник.
— Да, возможно… — вздохнул он.
— Ничего, мы все это выясним, — поспешил успокоить его Табаков. — Постараемся узнать, что это был за человек.
— А как мы узнаем?
— Посмотрим… — ответил инспектор. — Стало быть, это все? Не заметили ли дети чего-нибудь другого? Чего-нибудь особенного?
Зарко удрученно вздохнул. Рассказать ли ему о маленькой Лили, которая нашла три лева? Ему было стыдно вспомнить о своем нехорошем поступке. Да и что может быть общего между этим незначительным случаем и исчезновением Васко? Но, увидев серьезный, выжидающий взгляд инспектора, мальчик поборол все свои колебания.
— Они ничего особенного не заметили, — сказал он с какой-то неохотой. — Лили вот только нашла три лева…
Зарко совсем не ожидал, что эти равнодушно произнесенные им слова произведут такой эффект. Инспектор так и подскочил на своем стуле, впившись в мальчика глазами. Даже цвет его лица изменился — приобрел вдруг какой-то розовый оттенок.
— Какие это были три лева? — спросил он быстро.
— Ну, обыкновенные… — смешался Зарко. — Денег три лева…
— Одна бумажка. Или же три по леву?
— Об этом я ее не спросил… — стыдливо потупился Зарко.
— Так… А где она их нашла, знаешь?
— На той улице, где Васко живет… В тот же день, когда он исчез…
— А где точно? Ты видел это место?
Но Зарко не знал и этого и смущенно смотрел на инспектора. Ему поручили дело, а он вот как его выполнил — даже не знает, что ответить.
— Известно ли тебе по крайней мере, где живет Лили? — нетерпеливо спросил Табаков.
— Это знаю…
— Тогда идем к ней! — сказал инспектор и решительно встал.
Они вышли на улицу. Инспектор шагал очень быстро, лицо у него было напряженное и задумчивое. Теперь он почти не глядел на едва поспевавшего за ним мальчика и ни о чем больше его не спрашивал — словно тот стал ему вдруг совсем не нужен. Зарко почувствовал, как сжалось у него сердце. Он едва собрался с духом и спросил:
— А то вот… насчет денег, очень важно?
— Очень! — ответил рассеянно инспектор, поглощенный своими мыслями.
Внезапно он как бы очнулся, и лицо его стало по-прежнему ласковым и приветливым. Он похлопал Зарко по плечу и, улыбаясь, спросил:
— Да неужели ты еще не догадываешься?
— Нет… — ответил с горечью мальчик.
— Мать дала Васко три лева на простоквашу. Тебе это было известно? Бумажку в три лева…
— Нет, этого я не знал… — сказал Зарко.
— Ну, тогда другое дело! — кивнул инспектор. — Наверное, это те самые деньги… Как их мог потерять Васко? И где точно это произошло? Узнаем по крайней мере, в какую сторону он ушел… А может, и много других вещей… Видишь теперь, какой это важный след.
Когда они вошли к Лили, вся семья обедала. Им открыл отец — сухощавый молодой человек в очках, скрипач Государственной филармонии. Инспектор коротко объяснил причину своего прихода.
— Ну, конечно! Вы можете ее расспросить сию же минуту! — охотно согласился отец.
— Нет! Нет! Пусть она сперва пообедает, — спокойно сказал инспектор.
Отец Лили провел их дожидаться в соседнюю комнату. Теперь Зарко с еще большим уважением смотрел на инспектора. Разбиравшее его любопытство и желание поскорее добраться до истины просто не давали ему покоя. И инспектор, небось, чувствует то же самое. Наверняка! И как хорошо он поступил, оставив девочку спокойно пообедать! Разве он, Зарко, не мог быть таким же внимательным час тому назад, вместо того, чтобы доводить ее до слез в присутствии всех ребят?
Минут через десять отец ввел Лили в комнату.
— Этот дядя из милиции, — сказал он. — Ему нужно тебя кой о чем спросить.
Лили сильно побледнела и с испугом взглянула на инспектора. Тот сразу сообразил, в чем дело, и погладил девочку по щеке.
— Не бойся! — сказал он. — Я же не за тем пришел, чтобы тебя бранить… Просто хочу поговорить с тобой о чем-то…
— Я-я-я их… верну! — запинаясь и чуть не плача, произнесла Лили. — Я просто не знала, чьи они…
— Скажи-ка, Лили, какие это были деньги, — продолжал все так же ласково расспрашивать Табаков. — Одна бумажка в три лева или три бумажки по одному леву?
— Одна бумажка! — со вздохом ответила девочка.
— Молодец! Значит, память у тебя хорошая. А где ты ее нашла?
— На улице…
— А ты можешь показать нам это место? Только точно то самое место, где она лежала.
— Могу! — тихо промолвила девочка.
Немного погодя они вчетвером вышли на улицу. Девочка быстро и уверенно шагала впереди, в ее походке не чувствовалось ни малейшей нерешительности. Инспектор наблюдал за ней с напряженным интересом и нескрываемым любопытством. Он ничуть не сомневался, что она хорошо запомнила то место: богатый личный опыт убедил его в том, что в некоторых отношениях дети более впечатлительны и точны в своих наблюдениях, чем взрослые. Наконец Лили остановилась, огляделась и решительно указала своим маленьким пальчиком.
— Здесь! — сказала она.
Табаков достал из кармана трехлевовую бумажку и протянул ее девочке.
— Положи эти три лева на то место, где лежали те… Только так, как они лежали, когда ты их увидела.
Лили с удивлением взглянула на инспектора, немного помедлив взяла деньги и, перегибая их, осторожно положила на мостовую у самого тротуара. Инспектор внимательно осмотрел это место.
— Скажи-ка мне теперь, Лили, как ты запомнила, что деньги лежали именно здесь? Может, там где-нибудь? А?
— Тут! — повторила девочка тем же решительным тоном. — А как я запомнила? Да по этой решетке.
Инспектор только кивнул в ответ, но было видно, что он очень доволен. В двух шагах от того места действительно чернела решетка люка городской канализации.
— Молодец, Лили, большое тебе спасибо! — сказал Табаков и погладил ее по голове. — Теперь ты можешь идти…
Он извинился перед ее отцом, который, вздохнув с облегчением, взял дочурку за руку и повел домой. Инспектор и Зарко остались на улице; инспектор, погруженный в раздумье, Зарко, томясь ожиданием, сгорая от любопытства. Теперь почти не оставалось никакого сомнения, что подобранная трешница была той самой, которую мать дала Васко, посылая его в молочную. Она была найдена в тот же день, почти в то же время, почти в тот же час. Едва ли возможно такое совпадение — чтобы и кто-нибудь другой потерял в этот день на той же глухой улице точно такую же трехлевовую кредитку. Но к чему приводил этот факт? Пока что к уяснению других, незначительных на вид, но не по существу, фактов. Становилось очевидным, что Васко, действительно, направился к молочной кратчайшим путем, а не пошел, как предполагалось, в обратную сторону — к отделению связи. Предположение, что он мог забраться в кузов почтового грузовика, сейчас, по крайней мере временно, исключалось. Он потерял деньги здесь, на этом месте. А когда он их хватился? Разумеется, прежде чем дошел до молочной… Быть может, он испугался, что его будут бранить, и бросился их искать, а тут уж могло всякое случиться…
— Теперь хорошенько обследуем это место! — сказал со вздохом инспектор и принялся так сосредоточенно и внимательно осматривать мостовую и тротуар у решетки, что, казалось, забыл все на свете. Время от времени он доставал из кармана большую лупу в роговой оправе с никелированной ручкой и долго всматривался во что-то, чего Зарко не мог разглядеть простым глазом. Так он продвигался сантиметр за сантиметром, покуда не достиг самой решетки.
Она еще с самого начала привлекла его внимание. По виду и размеру это была очень старая, невесть когда поставленная решетка — вся ржавая, изъеденная временем, с редкими, четырехгранной формы, прутьями. Трубу, наверное, недавно чистили, так как на прутьях решетки еще можно было разглядеть остатки темной илистой массы, выброшенной наверх через люк. Они-то и заинтересовали больше всего инспектора. Он достал лупу и стал напряженно всматриваться.
- Предыдущая
- 12/34
- Следующая
