Путешествие стипендиатов (илюстр) - Верн Жюль Габриэль - Страница 39

• Предыдущая
• 39/75
• Следующая

Однако вскоре все разъяснилось. Просто совсем недавно Швеция уступила остров Сен-Бартельми Франции за 277,5 тысяч франков.

Этот акт был одобрен колонистами острова, преимущественно норманнского происхождения, но французами по духу, и проведенный опрос показал, что из 351 человека 350 высказались за передачу острова Франции.

Бедняга Магнус Андерс не мог ни возражать, ни протестовать, ведь для того, чтобы Швеция распростилась со своим единственным владением в Вест-Индии, несомненно, были веские основания. В результате он быстро смирился со свершившимся фактом и, наклонясь к уху своего лучшего друга Луи Клодьона, сказал:

— В конечном счете, если уж и пришлось сменить флаг, то лучше, если новый будет французским!

Ничего подобного тому, что произошло с островом Сен-Бартельми, уступленном Франции, в результате чего Швеция лишилась своей единственной антильской колонии, не могло произойти с Антигуа, принадлежавшем Великобритании. И если Магнус Андерс уже не нашел на родном острове шведского флага, то Хьюберт Перкинс мог быть на этот счет совершенно спокоен: свой остров он нашел по-прежнему под властью Великобритании.

Англия весьма неохотно расстается со своими владениями: у нее мертвая хватка и она, скорее даже инстинктивно, нежели исходя из расчета, всегда готова прибрать к рукам чужие владения, как материковые, так и островные. Именно ей принадлежала и продолжает принадлежать большая часть Вест-Индии и, как знать, не будет ли в будущем британский флаг развеваться над новыми владениями?…

Однако Антигуа не всегда принадлежала гордому Альбиону. Будучи населенной вплоть до начала XVII века аборигенами, карибами, она сначала попала под власть Франции.

Та же причина, что вынудила аборигенов в конце концов покинуть остров, а именно, полное отсутствие рек, заставила сделать это и французов проживших здесь несколько месяцев и вернувшихся на остров Сент-Кристофер, откуда они и прибыли. Изредка на острове, правда, встречаются естественные впадины, заполняемые иногда дождевыми потоками. Однако для сельскохозяйственных нужд поселенцев необходимо было построить вместительные водосборники. Это поняли и осуществили в 1632 году явившиеся на Антигуа англичане. Необходимые резервуары были построены и размещены в самых нужных местах. Появилась возможность широкомасштабной ирригации, а поскольку природные условия способствовали разведению здесь табака, то именно этим и занялись поселенцы, обеспечив начиная с этого момента процветание острова.

В 1668 году началась война между Англией и Францией. Экспедиция с Мартиники отправилась на Антигуа. Захватчики уничтожили плантации, увели негров, и в течение года остров представлял собой пустыню, как если бы на нем не осталось ни единой живой души.

Один богатый землевладелец с острова Барбадос, некто полковник Кодингтон, решил восстановить разрушенное хозяйство на Антигуа. Переехав туда с многочисленными слугами, он привлек на остров многих поселенцев и, восстановив табачные плантации, добавил к ним сахарные, вернув Антигуа былое благополучие и процветание.

Полковник Кодингтон был тогда назначен верховным правителем всех английских владений на Подветренных островах[179]. Энергичный администратор, он дал новый толчок развитию сельскохозяйственной промышленности и торговли в английских колониях, каковые процветали и после него.

Поэтому, прибыв на родину на борту «Стремительного» после пятилетнего отсутствия, Хьюберт Перкинс нашел остров таким же цветущим, как и до своего отъезда в Европу для завершения образования.

Расстояние между островами Сен-Бартельми и Антигуа не превышает семидесяти — восьмидесяти миль[180]. Но когда «Стремительный» вышел в открытое море, полный штиль, сменившийся легким бризом, замедлил ход судна. Оно прошло в виду острова Сент-Кристофер, ставшего ареной жестокой борьбы между Англией, Францией и Испанией. Окончательное закрепление острова за Англией стало результатом Утрехтского мира 1713 года[181]. Своим именем он обязан Колумбу, который открыл его вслед за Доминикой[182], Гваделупой[183] и Антигуа[184]. Он является как бы росчерком знаменитого генуэзского мореплавателя под великолепном страницей его открытий в Вест-Индии.

Имеющий форму гитары, Сент-Кристофер[185], который аборигены называли «плодородным», стал для французов и англичан «матерью Антил». В немом восхищении юные пассажиры любовались природной красотой его прибрежной полосы на протяжении четверти мили. Столица острова, городок Сен-Китс, расположен у подножия Обезьяньей горы, в глубине залива на западном побережье, среди садов и пальмовых рощ. Вулкан, сменивший после освобождения негров название «Несчастный» на «Свободный», вздымается на высоту полутора тысяч метров и выбрасывает в небо клубы черного дыма. В двух погасших кратерах собираются дождевые воды, служащие для повышения плодородия почвы. Площадь острова составляет 176 квадратных километров, население — примерно 30 тысяч[186], основной культурой на острове является сахарный тростник, дающий сахар превосходного качества.

Конечно, было бы совсем неплохо отдохнуть хотя бы сутки на Сент-Кристофере, посетить его пастбища и сахарные плантации. Но, кроме того, что Гарри Маркел был отнюдь не склонен затягивать путешествие, следовало придерживаться расписания, да и к тому же никто из лауреатов Антильской школы не был уроженцем этого острова.

Утром 12 апреля со «Стремительного» был замечен сигнальный маяк острова Антигуа, названного так Христофором Колумбом в честь одной из церквей Вальядолида. Заметить его на большом расстоянии просто невозможно, так как огонь его слишком слаб, а высота острова едва достигает двухсот семидесяти метров[187].

Заметив у входа в порт британский флаг, Хьюберт Перкинс приветствовал его громким «ура», подхваченным его товарищами.

«Стремительный» подошел к Антигуа с севера, там, где находится порт и город.

Гарри Маркел прекрасно знал здешние воды, и потому услуги лоцмана не потребовались. Как ни сложен был вход в залив, капитан ловко провел туда судно, оставив форт Джеймс справа, а мыс Лоблоли слева по борту, и бросил якорь в самом удобном месте, на якорной стоянке судов с осадкой не более четырех-пяти метров.

В глубине залива вырисовывалась панорама столицы, Сент-Джонса, с населением в шестнадцать тысяч человек. Этот город, напоминающий шахматную доску, с улицами, пересекающимися под прямым углом, имеет довольно симпатичный вид и утопает в буйной тропической зелени.

Едва «Стремительный» появился у входа в залив, как от причала порта отошла шлюпка с двумя гребцами и направилась к паруснику.

Разумеется, Гарри Маркел и его сообщники испытали в этот момент вполне обоснованное беспокойство. Действительно, разве не могла английская полиция докопаться до подробностей кровавой драмы, разыгравшейся на борту «Стремительного» в Фармарской бухте?… А вдруг найдены другие трупы, быть может, даже самого капитана Пакстона?… Но тогда кто же тот человек, что занял его место на борту «Стремительного»?… Такие вопросы вполне могли возникнуть…

Однако вскоре пираты успокоились. В лодке находились члены семьи юного пассажира. Его отец, мать и две маленькие сестры сгорали от нетерпения и не стали дожидаться, пока путешественники сойдут на берег. Несколько часов они караулили парусник и поднялись на борт, прежде чем «Стремительный» бросил якорь. Хьюберт Перкинс упал в объятья родных.

• Предыдущая
• 39/75
• Следующая