Заговор Кассандры - Шелби Филип - Страница 21

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая

– Такие сведения обязательно появятся, – заверил ее Киров. – Их сообщит нам Смит. Думаю, сейчас самый удобный момент познакомить тебя с еще одним мастером, только штатским.

Едва скрывая изумление и трепет, Лариса поднималась вслед за дежурным офицером по широкой лестнице. Их провели в элегантно обставленную библиотеку. У потрескивающего огня камина сидел человек в пижаме из плотной материи.

– Олег Иванович, надеюсь, у вас были серьезные причины разбудить меня, – сказал Петренко, приподнимаясь в кресле и пожимая Кирову руку.

– Позвольте представить мою помощницу, лейтенанта Телегину, – произнес Киров.

– Лейтенант Телегина, – протянул Петренко. – Я слышал о вас много хорошего. Пожалуйста, садитесь.

Ларисе показалось, что Петренко задержал ее руку в своей дольше, чем требовалось. Быть может, слухи о слабости семидесятипятилетнего президента к молодым женщинам, особенно балеринам, были правдой.

Как только все расположились, Петренко заговорил вновь:

– Так что с «Биоаппаратом»?

Киров быстро изложил суть своего разговора со Смитом и напоследок сказал:

– Думаю, мы должны отнестись к его предупреждению всерьез.

– Вот как? – задумчиво отозвался Петренко. – Лейтенант Телегина, а вы как считаете?

Лариса понимала, что слова, которые она собралась произнести, могут стоить ей карьеры. Но знала она и то, что оба ее собеседника – великолепные психологи и сразу распознают ложь, словно ястреб, высматривающий кролика.

– Боюсь, мне придется сыграть роль адвоката дьявола, господин президент, – проговорила она и объяснила, почему не спешит принимать слова Смита за чистую монету.

– Недурно сказано, – подбодрил ее Петренко. Он повернулся к Кирову: – Смотрите, не упустите эту девушку. – Он выдержал паузу. – Как же нам быть? С одной стороны, американцы ничего не выигрывают, зазря подняв шумиху. С другой – мне ненавистна сама мысль о том, что похищение такого масштаба может произойти прямо у нас под носом, а мы даже не узнаем о нем.

Петренко встал и подошел к камину, согревая руки. Казалось, миновала целая вечность, прежде чем он заговорил вновь:

– Если не ошибаюсь, в предместьях Владимира размещена учебная база спецназа.

– Совершенно верно, господин президент.

– Я позвоню командиру и прикажу немедленно оцепить «Биоаппарат». Вы, лейтенант Телегина и доктор Смит вылетаете туда первым рейсом. Если похищение действительно произошло, сразу известите меня. В любом случае я хотел бы, чтобы вы тщательно проверили соблюдение мер безопасности.

– Слушаюсь, господин президент.

– И, Олег…

– Да, господин президент?

– Даже если пропал хотя бы грамм культуры оспы, сразу же поднимайте по тревоге бригаду вирусологов. Затем арестуйте всех, кто находится на территории.

По прибытии в аэропорт Неаполя Питер Хауэлл поехал на такси в портовые доки. Там он сел на катер на подводных крыльях, отправлявшийся в тридцатиминутное плавание к противоположному берегу пролива Мессины. Через широкие иллюминаторы судна он наблюдал за тем, как на горизонте появляется Сицилия – сначала кратеры Этны, потом сам город Палермо, раскинувшийся у подножия известняковой горы Монте Пеллегрино, конус которой переходил в плоское плато на уровне моря.

Первоначально заселенный греками, подвергавшийся нашествиям римлян, арабов, норманнов и испанцев, остров Сицилия веками служил перевалочным пунктом для солдат и наемников. Принадлежа к их числу, Хауэлл бывал здесь как турист и как боец. Сойдя с борта судна, он направился в самое сердце города – Куаттро Сетри, «Четыре угла». Там он поселился в маленьком пансионате, где уже останавливался прежде. Пансионат находился в стороне от туристских маршрутов, но все же на расстоянии пешей прогулки от тех мест, в которых Питер намеревался бывать.

По укоренившейся привычке он внимательно изучил районы, которые собирался посетить. Как и следовало ожидать, со времени его последнего приезда там мало что изменилось, и карта, которую он держал в голове, отлично ему служила. Вернувшись в пансионат, он проспал до раннего вечера, потом отправился в Альбергерию – лабиринт узких улочек в ремесленном квартале Палермо.

Сицилия всегда славилась мастерами, изготовлявшими клинки, и Хауэлл без труда приобрел великолепно заточенный нож с двадцатипятисантиметровым лезвием в ножнах из крепкой кожи. Вооружившись, Хауэлл поехал в порт, таверны и постоялые дворы которого не значились ни в одном туристическом путеводителе.

Хауэлл знал, что этот бар называется «Ла Петория», хотя на его каменных стенах не было вывески. Пол просторного, запруженного людьми зала был усыпан опилками. Рыбаки и корабелы, механики и матросы сидели за длинными общими столами и пили граппу, пиво и крепкое холодное сицилийское вино. В вельветовых брюках, старом рыбацком свитере и плетеной веревочной кепке Хауэлл не привлекал к себе внимания. Он заказал в баре два бокала граппы и отнес их к дальнему концу одного из столов.

Напротив сидел приземистый тучный мужчина с небритым лицом, задубевшим от морских ветров. Ледяные серые глаза внимательно смотрели на Хауэлла сквозь сигаретный дым.

– Получив твое послание, я очень удивился, Питер, – хриплым голосом произнес он.

Хауэлл поднял бокал с граппой:

– Салют, Франко.

Франко Гримальди, некогда боец французского Иностранного легиона, а теперь профессиональный контрабандист, отложил сигарету и поднял свою кружку. Он был вынужден поступить так, поскольку у него была лишь одна правая рука – левую отсек меч тунисского повстанца.

Мужчины чокнулись, и Гримальди вновь сунул сигарету между губами.

– Итак, дружище, что привело тебя в мою берлогу?

– Меня интересуют братья Рокко.

Мясистые губы итальянца искривились – не зная Гримальди, можно было по ошибке решить, что он улыбнулся.

– Говорят, в Венеции случилась осечка. – Он бросил на Питера проницательный взгляд. – А ты как раз оттуда, насколько мне известно.

– Рокко выполнили задание, потом кто-то ликвидировал их, – ровным бесстрастным голосом отозвался Хауэлл. – И я хочу знать, кто именно.

Гримальди пожал плечами.

– Интересоваться делами братьев Рокко опасно – даже если они мертвы.

Хауэлл прокатил по столу рулончик американских купюр.

– И тем не менее я хочу знать.

Сицилиец схватил деньги жестом фокусника.

– Я слышал, это было особое задание, – сказал он, подпирая щеку ладонью и сжимая сигарету в пальцах.

– А точнее?

– Не могу сказать. Как правило, Рокко не делали секрета из своих контрактов – особенно после двух-трех порций выпивки. Но это дело они держали в тайне.

– Как же ты о нем узнал?

Гримальди улыбнулся.

– Потому что я сплю с сестрой Рокко, которая ведет хозяйство в их доме. Она знает все, что происходит в нем и за его стенами. Вдобавок она очень любопытна и обожает посплетничать.

– Быть может, ты пустишь в ход свое обаяние и вытянешь из нее что-нибудь еще?

Улыбка Гримальди стала еще шире.

– Это трудно, но для друга… Мария – так ее зовут – вероятно, еще не знает о том, что произошло. Я принесу ей эту весть, потом позволю выплакаться на моем плече. Ничто так не развязывает язык, как горе.

Хауэлл сообщил ему название пансионата, в котором остановился.

– Я позвоню тебе позже вечером, – сказал Гримальди. – Встретимся в обычном месте.

Глядя вслед сицилийцу, который обогнул столы и вышел в дверь, Хауэлл заметил двух мужчин, сидевших у стойки бара. Они были одеты как местные жители, однако атлетические фигуры и короткие прически выдавали в них военных.

Хауэлл знал, что в предместьях Палермо размещена крупная американская база. За годы работы в Специальной авиационной службе он не раз бывал там в связи с операциями, которые проводил совместно с контрразведкой ВМФ США. По соображениям безопасности служащие базы проживали на ее территории. Они появлялись за ее пределами группами не менее шести человек и ходили только в широко известные бары и рестораны. Эти здоровяки вряд ли сунулись бы сюда, если бы не… С-12.

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая