Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт - Страница 11
- Предыдущая
- 11/120
- Следующая
Прибыл он в одиннадцать тридцать пять, а в двенадцать сорок закончит свой ленч и удалится. На трапезу отводилось один час пять минут. Такой распорядок соблюдался неукоснительно вот уже более двадцати лет. Лишь место ленча однажды пришлось поменять. В «Мейфлауэр» посетитель стал завтракать недавно, после того как закрылся находившийся неподалеку ресторан Гарви.
Лицо посетителя, с тяжелой челюстью, с вытянутыми вперед губами и выпуклыми, как у человека, страдающего базедовой болезнью, глазами, казалось, состояло из разрозненных частей. Обвислые щеки, морщинистые, все в старческих пятнах, почти совсем закрывали глаза, оставляя лишь узенькие щелки. Тщательно прилизанные пряди жидких волос свидетельствовали о невероятном эгоизме, как правило, свойственном агрессивным, нигилистски настроенным личностям.
Место его постоянного компаньона пустовало. Два апоплексических удара настолько ухудшили его здоровье, что не позволили ему разделить трапезу старого джентльмена.
У сидевшего в одиночестве человека было изнеженное, бабье лицо. В ожидании ленча он пристально смотрел на стоявший напротив стул, будто стремился увидеть того, кого иногда называли alter ego. Но стул оставался пустым, и, быть может, именно поэтому у старого джентльмена время от времени начинали дрожать пальцы, а рот дергался в гримасе. Казалось, этот человек сам создает вокруг себя вакуум. Меча молнии по сторонам, его глаза смотрели настороженно, как бы выискивая действительное или воображаемое зло.
В этот день постоянный официант клиента был нездоров, и посетитель воспринимал его отсутствие как личное оскорбление, всячески подчеркивая это.
Приготовленный для десятого столика фруктовый салат с творогом уже проследовал из кухни на раздаточный стол. Светловолосый мужчина, временно работавший в ресторане вторым помощником шеф-повара, сортировал подносы с готовыми блюдами, оценивая опытным глазом внешний вид каждого из них.
Вот он остановился перед фруктовым салатом, будто разглядывая его. В руках он держал блокнот для заметок. Под ним скрывались серебряные щипцы, зубчики которых сжимали белую капсулу. Улыбнувшись официанту, с озабоченным видом входившему в этот момент в раздаточную, блондин прикрыл щипцы блокнотом, быстрым движением погрузил их в творожную горку, вынул оттуда и двинулся дальше.
Спустя некоторое время он опять подошел к заказу для десятого столика, поправил вилкой творожную горку и отошел, удовлетворенный. Капсула содержала слабую дозу одного из галлюциногенов – лизергиновую кислоту бутанамида. Через семь-восемь часов после приема она растворится, и тогда наркотик начнет действовать – вызовет состояние стресса и потерю ориентации во времени и пространстве. Большего и не требовалось. Главное, что к моменту смерти в крови не останется никаких следов введенного препарата.
В полностью изолированном помещении, без окон, сидела женщина средних лет.
Она внимательно слушала транслируемый громкоговорителем голос, повторяя каждое слово в диктофон. Ей необходимо было научиться как можно точнее подражать этой речи, ставшей такой знакомой, воспроизводить высоту и окраску голоса, каждый его нюанс, те короткие паузы, которые следовали за немного шепелявым «с».
Доносившийся из громкоговорителя голос принадлежал Элен Гэнди, многие годы работавшей личным секретарем у Джона Эдгара Гувера.
В углу маленькой студии стояли два упакованных чемодана. Через четыре часа женщина будет уже на борту самолета, совершающего трансатлантический рейс в Цюрих. Это лишь первый этап ее путешествия. Из Швейцарии она проследует на расположенные в Средиземном море Балеарские острова, где на Мальорке ее ожидает небольшой уютный домик. Но сначала Цюрих. Там государственный банк выдаст кредитную карточку банку Баркли на условленную сумму. В свою очередь, банк Баркли переведет эту сумму двумя платежами в отделение в Пальме, административном центре Балеарских островов. Первый перевод будет сделан немедленно, второй – через восемнадцать месяцев.
Женщину нанял Варак, который считал, что любое дело должен выполнять квалифицированный специалист. Тайком от всех он запрограммировал компьютеры, обслуживающие Совет национальной безопасности, и через некоторое время те выдали ему имя кандидата, отвечающего предъявляемым требованиям.
Когда-то женщина была актрисой и работала на радио. В 1954 году она и ее муж стали жертвами «охоты за ведьмами», начатой Маккарти. Оба так и не смогли вернуться к нормальной жизни.
Появление пресловутой комиссии по расследованию антиамериканской деятельности было санкционировано Федеральным бюро расследований. В те годы многие прочили ее мужу блестящее будущее, но, попав в черный список, он в течение семи лет нигде не мог найти работу по специальности. Сердце не выдержало выпавших на его долю переживаний. Он умер в метро по дороге в банк, где служил простым клерком.
В течение восемнадцати лет оторванная от любимой работы, его вдова давно потеряла квалификацию и не могла выдержать конкуренции с другими, более молодыми актрисами. Боль утраты, чувство отверженности, полное одиночество – все это надломило ее. Но сейчас ей не нужно было ни с кем конкурировать. Ей сказали, что надо делать, и она это делала. Все было предельно просто: ее короткий телефонный разговор должен закончиться словом «да». И сказать его должен человек, которого она ненавидела всем своим существом, потому что он был основным вдохновителем и организатором того безумия, которое сломало ей жизнь.
Чуть позже девяти вечера на 30-й улице в северо-западной части Вашингтона появился автофургон передвижной мастерской по ремонту телефонной сети. Это была короткая улочка, заканчивающаяся тупиком, в самом конце которого виднелись ворота внушительных размеров с каменными колоннами, украшенными пышным гербом.
За воротами размещался дом, служивший резиденцией перуанского посла. Две трети левой стороны улицы занимал дом из выцветшего красного кирпича. Он принадлежал директору Федерального бюро расследований. В обеих резиденциях непрерывно велись какие-то работы по совершенствованию средств связи, и появление здесь автомастерской по ремонту телефонной сети не было чем-то необычным.
Временами по соседним улицам разъезжал фургон без каких-либо опознавательных знаков, на крыше которого во все стороны торчали антенны.
Говорили, будто патрулирование ведется по личному приказу Джона Эдгара Гувера, который хочет быть уверенным, что враждебные государства не подслушивают с помощью электронных устройств разговоры в его доме.
Поскольку такие проверки каждый раз нарушали нормальную работу радиоаппаратуры в резиденции перуанского посла, в госдепартамент часто поступали жалобы, ставившие его в затруднительное положение. Однако дипломатическое ведомство ничего не могло поделать, так как личная жизнь Гувера считалась неотъемлемой частью его служебной деятельности. Да и не такие уж важные птицы эти перуанцы.
Автомастерская по ремонту телефонной сети развернулась направо, а через пятьдесят ярдов сделала еще один поворот и поравнялась с длинной шеренгой гаражей. В самом конце гаражного комплекса поднималась каменная стена, загораживавшая тыльную часть участка № 4936 по 30-й улице, на котором и размещалась резиденция Гувера.
За гаражами возвышались жилые дома, окна которых выходили на принадлежавший Гуверу участок. Управляющий фургоном человек знал, что в одном из этих окон постоянно, двадцать четыре часа в сутки, дежурит сотрудник особой бригады ФБР. Состав бригады держался в секрете и каждую неделю менялся.
Водитель фургона знал также, что, заметив автомастерскую, агент немедленно наберет специальный номер телефонной компании. Он задаст простой вопрос: по какой причине в такое-то время дня появилась автомастерская? При этом агент услышит на линии странное жужжание.
Дежурный оператор проверит по книге регистрации вызовов и сообщит заранее подготовленную версию: устранение помех на линии, а именно короткого замыкания в распределительной коробке. Агенту сообщат, что, видимо, любопытная белка повредила изоляционную обмотку. Отсюда и жужжание. Абонент слышит помехи?
- Предыдущая
- 11/120
- Следующая
