Крутен, которого не было - Купцов Василий - Страница 24
- Предыдущая
- 24/88
- Следующая
— С чего это ты?
— Мне все одно не жить, — попытался объяснить отрок, — но я столько неправеды наделал… Пусть и колдун мою руку направлял, но ведь из-за меня твоего брата… И в деревеньке… Скажи, Иггельд, ты же ведун, как после всего Коло повернется, кем я по смерти стану? Червем?
— А ты думаешь, жертвы тебе помогут?
— Может, и помогут…
— Видишь ли, Бегуня, — вздохул Иггельд, — требы богам приносят, а как Коло повернется — то никому неизвестно, даже Пряхе. Все боги под ним ходят, и жертвами Великое Вращенье не ускорить, ни замедлить…
— Тогда я найду ясень, — стоял на своем Бегуня, — не зря же он — нас создавал!
— Где же это ты здесь ясень отыщешь? Да и не примет он человеческой жертвы. Вот, вишь — тис над черной водой, Вий завсегда рад!
— Я же не Белый Ведун, да будет он проклят! — воскликнул отрок, бросившийся бегом куда-то к лесу, что возвышался за испытательным домом.
— Куда это он? — удивился Младояр.
— Ясень искать, — равнодушно пожал плечами Иггельд.
— Слушай, Игг, а ведь мы с тобой никогда не говорили о жертвах богам. У меня есть вопросы… Или вопрос…
— Есть ли от них толк?
— Ну, да…
— Если властителю приносят подарок, то это вовсе не означает, что князь или кто-то там еще исполнит просимое. Это во-первых. А второе — есть ли сам князь, то бишь — бог, коему эта самая жертва приносится? Я ничуть не сомневаюсь в существовании высших сил, а ты?
— Ну… — вопрос почему-то застал Младояра врасплох, — Конечно!
— Но вот богов, как их воплощение, да и вообще, как нечто зримое — я не встречал. И никто из моих знакомых, находящихся в разуме — тоже. Я, и многие другие, думаем так — их, скорее всего, вообще нет.
— Но как же?! — возмутился Младояр, — Ведь описаны деяния Великих Богов, я сам читал «Путь Сварога»…
— Я не отрицаю, что некоторых героев прошлого обожествили, более того — их дух может являться смертным…
— Вот-вот, я же сам, вернее, мой дух отправлялся в путешествие в иной мир. Там были другие духи!
— Но не боги, — заметил Иггельд, — к тому же, вспомни обряд. Ты выпил волшебного пойла, у тебя замутился разум. Может, твоя душа и летала куда, иль это — просто грезы?
— Но когда дух улетает в тонкий мир, там он встречается с другими подобными себе, беседует. И не только с духами дальних, но и ближних! А потом, уже наяву, можно проверить, вспомнить, что говорили, сравнить — о чем беседовали. И еще — сколько раз, путешествуя без тела, приносили вести о войнах, пожарах, наводнениях — и лишь через много дней приходили вести?
— Все это так, но, будь добр, укажи связь между всем сказанным — и реальным существованием богов. Кстати, разговор мы начинали с жертв оным высшим существам. Может, ответишь теперь на свои вопросы сам?
Младояр замолчал, обозлился. Посмотрел на связанных безносых, бросил сквозь зубы:
— Но иногда очень хочется!
— А кто ж тебе запрещает? — усмехнулся ведун, — Бери нож, острый ли, тупой, на твое усмотрение, пускай кровь, посвящай деяние хоть Велесу, хоть Хорсу. Есть еще боги дальние, Баал там, тоже примет твое воздаяние с удовольствием. Будда…
— Я слышал, те ведуны, что поклоняются Будде, запрещают человеческие…
Младояр замолчал — возвратился Бегуня. Обветренное лицо злое и отрешенное одновременно. Взял нож, молча направился к пленникам.
— Ну как, отрок, нашел ясень? — спросил ведун.
— Дался этот ясень! — огрызнулся паренек.
— Вот и славненько, — казалось, Иггельд чувствовал себя несколько неуверенно — парни больше не слушались его беспрекословно, — пусть покричат погромче, что б Белый Ведун услышал!
Бегуня ничего не ответил, нож отрока уже распарывал одежду на безносом. Младояр отвернулся.
— Помочь не хочешь, смотреть тоже?
— Не люблю я этого, — признался княжич. Воспоминания о том, как прошедшей зимой он сам держал в руках окровавленный нож, и без того не давали Младояру покоя. Он часто вспоминал ту скитскую княжну…
— Ну и режь, все одно Слова не открою! — послышалось со стороны готовящейся требы.
— Больно нужно мне твое Слово! — засмеялся Бегуня.
Раздался леденящий душу крик, потом еще и еще. Иггельд тоже отвернулся. Пока отрок, не спеша, резал пленников, Младояр с ведуном молчали.
— Что за Слово такое? — спросил Младояр наставника.
— Хм… Может, при испытаниях им особое Слово говорят, а потом забыть велят. Слышал я такое, и через десять лет по тому Слову взрослый муж послушным становится.
— Так надо было вызнать!
— Поздно…
Крики пробудили изрезанного мальчонку, лекарю нашлось дело — объяснить пареньку, как дальше пользовать раны. Вот странно — только что лежавший без сил мальчик уже вполне устойчиво стоял на ногах, в серо-голубых глазках появился блеск, едва увидел, что проделывают с его мучителями.
— До дома доберешься? — спросил мальчика княжич.
— Добреду.
— Через вишни, к Гремячей реке, а там — найдешь!
— Найду, — ответил паренек, подходя к Младояру, — дай шепну!
— Ну, шепни…
Мальчуган обхватил руками шею княжича, прижался ртом к уху и что-то прошептал.
— Это оно и есть?
— Авось, сгодится…
— Ну, ты, малый… — Иггельд догадался что к чему, — Ты это лучше… Позабудь!
Ага, — закивал паренек, направляясь к тому месту, где сейчас лилась кровь. Казалось — только что не облизывается!
— Все мальчишки кровожадны, — отметил Иггельд.
— Тогда я уже взрослый, — последовал незамедлительный ответ княжича.
Увы, сколько ни кричали безносые мучители мальчишек, никто на помощь им не явился. Напрасно глаза проглядели — ни в лесу, ни со стороны вишен — не то, что Белого Ведуна, иль каких пустоглазых слуг, даже зеленой веточки на дереве не пошевелилось. Когда все смолкло, Иггельд подошел к месту расправы. Бегуня с ног до головы забрызган алой кровью, кое-где уже чернеющей, залита зеленая трава, багровые капельки аж в семи шагах.
— Доволен?
— Нет, — отрезал Бегуня.
— Сбегай к речке, помойся! — посоветовал Иггельд как-то снисходительно, будто мальчишка лазил за медом, да перепачкался.
— Нет, сначала терем спалим!
— Как скажешь, — не удержался от шутки ведун, но отрок, казалось, воспринял его слова всерьез.
— Пусть горит ярко, — забормотал отрок, — да будет дым столбом до небес, увидит колдун, прибежит, прилетит, прискачет…
— Подожжем, подожжем! — заплясал на месте мальчишка, только что полумертвым валялся — а вот те!
Парни похватали факелы, побежали к дому испытаний. То там, то тут тыкают — влажное дерево загораться не спешит, а где тут соломки взять?
Младояр, в свою очередь, входил в роль. Расселся, что князь, руки в боки, да наблюдает, как другие за него работу делают. Иггельд, по недолгому размышлению, присоединился к воспитаннику. Если есть князь, то отчего бы и ему тоже не повоеводить-побездельничать?
— Знаешь, Млад, что человек может делать дольше всего?
— Пировать? Спать?
— Мудрые люди говорят, что есть три таких дела — смотреть на огонь, на воду, да как другие работают. А пожар — это и то, и второе, и третье!
— Ну, положим, тушить мы не собираемся, — возразил княжич, — и, вообще, глупы твои мудрые люди. На самом деле нет ничего милее, чем чесать, там где чешется!
— Да, банька нам не помешала бы, — согласился ведун.
Большой дом разгорался на славу. Бегуня что наколдовал — дым поднимался столбом, известное дело — нет ветра, стрижи в вышине, сверху не закапает, не жди. Вот ежели б колдун в гости пожаловал?!
Младояр не выдержал, прихватив длинный меч, понесся, что ошпаренный, к лесу, затем паренек обежал все открытое пространство по периметру, жадно вглядываясь в сумрак зеленой чащобы. Бегуня присоединился к Младояру, потыкался в заросли вишен. На пожар остался смотреть только мальчонка, застыл перед огнем, что истукан, ничего вокруг не замечает. Иггельд подошел к пареньку, проверил, хорошо ли держатся повязки с целебной мазью. Кажется, мальчик его даже не заметил. Старик побродил некоторое время вокруг, следя за рыскающими возле леса отроками. Чем дальше, тем очевидней становилось, что Белый Ведун здесь не появится. И почто они все это затеяли с испытательным домом?
- Предыдущая
- 24/88
- Следующая
