Летающее счастье - Чайковская Ольга Георгиевна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/31
• Следующая

– Вы не знаете, кто этот человек? – спросила она.

И все, кто был в комнате, ответили хором:

– Впервые в жизни видим.

А потом они подняли бокалы и, звеня ими в такт, стали выкрикивать:

– Говорят! Дураков! Надо! Учить!

Василь Васильич плёлся по улице, и ему очень хотелось, чтобы навстречу попался хотя бы один человек, который бы его пожалел. Даже не то чтобы накормили или напоили, а просто бы пожалели немного. Ну хотя бы спросили: «Как поживаешь?», а он, Василь Васильич, ответил бы: «Ох, неважно!» – и то ему стало бы легче на душе.

Но во всём городе не было никого, кто бы его любил. Зато было множество тех, кто его ненавидел.

Тут он вспомнил, что не ел с утра, – ведь день его начался в булочной, где ему вместо батона продали стиральное мыло.

И пошёл Василь Васильич в ресторан. Усевшись за столик, он подозвал официанта и заказал бараньи котлеты.

– Сию секундочку, – сказал официант.

Мысль о том, какая это прелесть – бараньи котлеты, несколько успокоила Василь Васильича.

Дело в том, что с тех пор как Васька стал человеком, вкусы его совершенно переменились. Он теперь и ягоды любил, и овощи. Но всё же по-прежнему больше всего на свете любил мясо.

Шло время, официант всё не появлялся. А надо вам сказать, что время было позднее и ресторан скоро должны были закрывать.

Василь Васильич терпеливо ждал, теперь уже не смея кричать и требовать, как он это делал обычно, но сильно волнуясь.

Наконец появился официант с подносом в руках; он шёл склонившись.

– Немножко запоздал, – сказал он извиняющимся тоном, – уж очень трудное блюдо вы нам заказали.

Василь Васильич подумал, что котлеты из баранины – это совсем не такое уж сложное блюдо, но спорить не стал, так как был уже и тому рад, что их наконец принесли.

Потирая свои короткопалые ручки, он придвинулся к столу. И вдруг застыл на месте.

– Но это, – сказал он, и голос его дрогнул впервые в жизни, – это, кажется… мышки…

На тарелке в гарнире – увы, как ни противно мне это вам сообщать! – лежала пара жареных мышей.

– Ну что вы такое говорите? – с мягким укором возразил официант. – Это прекрасные бараньи котлетки.

И Василь Васильич, теперь уже плача, позвал директора.

– В чём дело? – учтиво спросил тот.

– Посмотрите! – Василь Васильич утирал слёзы.

– Почему вам не нравятся эти великолепные голубцы? – спросил директор. – Это восхитительные голубцы в сметане!

О том, что случилось дальше, рассказывали несколько человек, но никто им не верил, настолько невероятно было само происшествие.

Официант, директор ресторана и люди, сидевшие за соседним столиком, – все они увидели, как посетитель, с которым возник спор из-за «бараньих котлеток», вдруг вскочил, со страшным, неестественным урчанием кинулся к столу и в одну минуту сожрал мышей.

В ту же самую минуту раздался треск – это лопнули сзади штаны удивительного клиента, и на свет божий развернулся великолепный серый хвост.

Потом клиент со всех ног умчался из ресторана, как показалось присутствующим, неестественно уменьшаясь при этом на глазах.

Об этом событии много было в городе толков, и в конце концов все сошлись на том, что виновниками его были молодые актёры, недавно приехавшие к нам в город с концертной бригадой.

А подлинный виновник смирно лежал у нас в передней на полосатой подушке и мурлыкал. Примерный, вылизанный кот.

* * *

Жизнь снова пошла у нас без всяких особых событий. Бабушка однажды встретила того парня, который так странно продал ей туфли, встретила у самого нашего дома. Она с криком «Товарищ!» погналась было за ним, чтобы отдать ему деньги, но он отскочил за угол и скрылся.

Да, было ещё одно событие: Павлик пришёл домой взъерошенный и с ссадиной на скуле. Он рассказал, что по дороге из школы к нему привязался Славка, а он, Павлик, как размахнётся да как врежет ему, а Славка…

– Привет, Карлсон! – сказала я. – А нельзя ли узнать, как на самом деле всё это происходило?

Но Павлик ничего больше нам не сообщил.

К сожалению. Если бы не это его несчастное самолюбие, всё было бы по-другому. Но мы тогда ничего, совсем ничего не знали!

Мы снова собирались по вечерам и снова рассказывали разные истории и сказки. Я никак не могла забыть случай с подожжённой газетой и всё время о нём думала.

«Слово правды или лжи, – думала я, – и не только слово, но и поступок – всё это зависит от того, с каким чувством сказано слово и для чего, с какой целью совершён поступок. Обязательно нужно знать, зачем человек так сказал или так поступил, – думала я. – Обязательно нужно знать зачем. Ведь бывает, что хотят сделать одно, а получается другое».

И тут однажды мне вспомнилась сказка, которую я, конечно, сейчас же рассказала своим домашним.

Бабушка сидела в кресле и читала книгу, но невнимательно, потому что слушала мою сказку. Папа ходил по комнате и думал о своём, но тоже невнимательно, и по той же причине. Дети мои примостились, как водится, около меня. Ральф лежал на своей подстилке в углу. Васька прыгнул на диван, свернулся клубочком и затих.

– Жалко, что Васька у нас не понимает человеческого языка, – сказала я, чтобы потешить детей и Ральфа, – а не то он порадовался бы моей сказке, потому что в ней будет полно кошек и котов.

Дети мои переглянулись, а я начала так:

Жили-были король с королевой. У них было несколько дочек – принцесс и всего один сын – принц, которого они любили больше всего на свете.

Принца, должно быть, сильно баловали, потому что характер у него был довольно противный. Всех он дразнил, ко всем приставал и всем грубил непрестанно. Отец его – король, и мать его – королева, и сёстры-принцессы, и придворные, и слуги во дворце – все они сильно измучились с противным мальчишкой.

И вот ему исполнилось семнадцать лет. Во дворце готовилось по этому поводу большое торжество. Родные принца целый месяц совещались, какими бы подарками его порадовать. Слуги сбивались с ног, украшая дворец. Повара на кухне стряпали невиданные кушанья.

Предполагался большой праздник с фейерверком. И все его ждали. А принц в этот день ушёл из дому, надеясь, что праздник без него отменят. Такой вредный был у него характер.

Он шёл полем и увидел, что навстречу ему движется повозка. В ней сидела тётушка принца, которая сама правила лошадкой. А тётушка принца была известной волшебницей.

• Предыдущая
• 22/31
• Следующая